Исходя из вышеизложенного, сразу же становится понятной жизненная необходимость существования определённого, умеренного количества запретов и ограничений свободы в обществах, находящихся на начальном уровне развития и не достигших высшей, потенциально возможной, и в тот момент доступной точки своего развития. Всякое общество, желающее расти, развиваться и совершенствоваться, а не стагнировать, деградировать и разлагаться, должно ставить своей конечной целью не увеличение общего числа запретов и ограничений репрессивно-карательного типа, а их всяческое уменьшение вплоть до полного искоренения, приводящего к постепенной замене на всё увещевательное, уведомительно-рекомендательное. Само общество, выбирая себе путь урезания прав и свобод своих членов, обрекает этим себя на непременную и неуклонную деградацию и постепенное нравственное разложение.
Всякое государство, уже когда-либо побывавшее под оккупацией, или ранее, - будучи некогда насильственно расчленённым на несколько частей, - после своего освобождения и/или объединения, своим самым главным и наиболее почитаемым праздником определяет День независимости. И всякое общество делает это совершенно сознательно, искренне и ответственно, понимая и осознавая все преимущества своей независимости и свободы, и все минусы всякой, даже и незначительной зависимости и рабства.
В конституции большинства государств — если туда заглянуть и что-то из там написанного внимательно прочитать — чётко и ясно прописана, как высшая человеческая ценность: свобода всех и каждого, свобода мысли и совести, самореализации и самовыражения, чувства и слова каждого члена общества без каких-либо исключений и ограничений! И уже потом, не обращая никакого внимания на существующий Высший закон, ситуация постепенно кардинально изменяется, посредством принятия и издания дополнительных законов, указов и распоряжений, которые, - в силу своего противоречия Высшему закону государства, - изначально, по своей природе, являются ничтожными, противоправными, противозаконными и преступными. Все эти задекларированные и постулированные на высшем уровне в основном законе государства, в его Конституции, права и свободы со временем, под всякими благовидными и не очень предлогами повсеместно постепенно игнорируются, ограничиваются, урезаются или же полностью уничтожаются.
Однако всякое насильственное ограничение свободы либо изначально предполагает, либо необходимо влечёт за собой впоследствии ограниченность, дефективность или неполноценность принудительно, насильно лишённых свободы индивидов. Всякий полноценный и здоровый индивид для своего полноценного роста, развития и существования нуждается в личной свободе не менее сильно, чем в свежем, чистом воздухе.
«...Действительность, где страждет нищета,
Где сдавлен ум ярмом порабощенья,
Где ждёт, как манны божьей, усыпленья
Озлобленное чувство, жизнь — пуста...»
Аполлон Майков «Машенька»
В своём предыдущем исследовании — «Анатомия души» — я определил, как основной болезнетворный и вредоносный фактор при развитии всевозможных душевных расстройств, чрезмерную, излишнюю, затянувшуюся, насильственную заботу и опеку. Примерно таким же образом можно определить и источники развития большинства общественных уродств, пороков, несообразностей и ненормальностей. Именно в результате длительно действующих в обществе чрезмерных запретов и ограничений у большинства его членов естественным образом и развиваются всевозможные пороки, излишества, дефекты, несообразности и ненормальности.
«...Все бедствия от предания, инерции старины. Кофточка разлезлась по всем швам, так мы из неё выросли, а мы не смеем снять её и заменить такой, какая впору, и ходим почти голые все от любви к старине...»17
Если принудительно, насильственно длительное время удерживать в организме требующие выхода жидкости и отходы жизнедеятельности — мочу, пот, кал, гной, сопли — это не приведёт такого, вынужденно страдающего, индивида ни к чему хорошему. Он будет, таким образом, обречён этим на вполне закономерную, медленную и мучительную смерть. Точно также, однако в более замедленном темпе, происходит и со всяким человеческим обществом, неуклонно стремящимся закрыть или ограничить выход всех своих естественных, жизненно важных и жизненно необходимых импульсов и проявлений. Оно либо распирается и, в какой-то момент, разрывается всеми этими, стремящимися наружу потоками отходов жизнедеятельности, либо начинает изнутри отравляться и разъедаться, своевременно не выброшенными наружу своими же собственными отходами своей жизнедеятельности.
«...В лохмотьях нищеты, истерзана кнутом,
Покрыта язвами, окружена штыками,
В тоске она на грудь поникнула челом,
А из груди, дымясь, струится кровь ручьями...»
С.Я. Надсон
Ниже я вкратце, выборочно и, в некоторых случаях, поверхностно рассмотрю современное среднестатистическое государственное образование. Сделаю я это не в абсолютном, исчерпывающем формате, а по мере своих сил, желания и необходимости. Я уделю внимание лишь тому, что посчитаю нужным и возможным в рамках своего краткого повествования.
В большей части своего критического исследования я буду искать ответ на вопрос: «Кто виноват?», а в меньшей его части я постараюсь ответить на вопрос: «Что делать?» Насколько мне это удастся — время покажет. Однако я не смог удержать себя от критики существующих явных, кричащих чрезмерностей, ненормальностей, несуразностей и несообразностей современного государственного устройства. Прошу меня также заранее простить за то, что я в ходе повествования особо не церемонился при подборе эпитетов и выражений, используемых мною при описании ныне существующих преступных безобразий и циничных злоупотреблений. Они оказались настолько кричащими и кровоточащими, что никаких других слов для их описания у меня в тот момент просто не нашлось. А если учесть всё уже сотворённое ими зло, творимое в настоящее время, и всё то зло, которое они непременно ещё сотворят в будущем, то все используемые мною эпитеты, выражения, формулировки и оценочные суждения в некоторых случаях многим покажутся даже слишком мягкими и чересчур корректными и аккуратными.
«...Ибо всякий делающий злое ненавидит свет и не идёт к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы.
А поступающий по правде идёт к свету, дабы явны были дела его...»18
Я не могу, не хочу и никому не советую церемониться со всякой очевидной, действительной, несомненной осатаневшей поганью, мерзостью и нечистью19 и предпочитаю, по-возможности, всё всегда называть своими действительными именами. И если кто-то в моём произведении где-то усмотрит намёк на самого себя, тогда ему, прежде всего и только лишь, необходимо расстраиваться не от моего слишком резкого, жесткого и бескомпромиссного оценочного суждения, а от им творимого зла и ругаться, сердиться и злиться не на меня, как на чистое, правильное и четкое зеркало, а, прежде всего и исключительно, на самого себя. И в дальнейшем ему необходимо стремиться не к тому, чтобы заткнуть рот всем описывающим его пороки, безобразия и преступления, а к скорейшему и полнейшему прекращению своей собственной, - и мною лишь подчёркнутой, - злонамеренной и преступной деятельности.
Что же касается до всего того, что я определяю, понимаю и подразумеваю как явное и несомненное Зло20, - которое в какой-то момент мировой истории было, по явному недомыслию, кем-то персонифицировано, - с приданием ему соответствующего яркого, красочного отвратительного, отталкивающего образа21, - и с чьей-то лёгкой руки превратилось из Зла (Evil) — в Дьявола (Devil), - то к нему с полной и несомненной уверенностью можно отнести всякое человеческое деяние, которое причиняет другому живому существу душевную или физическую боль. А деяние это может быть как прямым и/или преднамеренным, так и неявным и/или неумышленным. По всей видимости, всякое неумышленное деяние всё же оценивается Высшим Правосудием не так строго, как деяние преднамеренное, однако иногда всё это оказывается не так уже и важно исходя из того, что никуда не девается прямая причастность человека к содеянному им Злу.
Всякое насилие есть явное и неоспоримое Зло, поэтому необходимо всячески избегать творить любое насилие в отношении кого-либо другого. Любое воспитание, не принимаемое охотно и добровольно, с полным основанием может быть признано насилием, однако в том случае, когда воспитуемый является близким или родственником, носителем его собственного или общего, родственного с ним Духа, к которому воспитатель испытывает положительные чувства, тогда и на воспитание в таком случае следует смотреть несколько по-иному, как на радикальное и бескомпромиссное саморазвитие, самовоспитание и самопринуждение.
Всякое человеческое деяние имеет свою цену — общую цену Добра и Зла, и его конечная ценность определяется всей суммой его последствий. Редкое деяние является однозначным и несёт с собой для всех что-то одно — абсолютное Добро или исключительное Зло...
Совершенно очевидно, что никакому человеку невозможно прожить полноценную жизнь не сотворяя никакого Зла. Однако, в конечном счёте, учитываться будет не только лишь одно сотворённое Зло, но и содеянное Благо, и если содеянного Блага окажется больше, тогда и жизнь будет прожита не зря...
P.S. “Если юность может выразить величие и отвагу, заложенные в её сердце, лишь покушаясь на общество, значит, общество устроено плохо!”22