- Алло?
Ей звонит не мужчина, а женщина, которая не утруждает себя приветствием.
- Почему вы позвонили посреди ночи? В чём срочность?
- Кто это? Я просила перезвонить Питера Хан...
- Это его дочь. Папа в больнице. У него ковид. Я говорю по его телефону. Что вам нужно?
- Я была в душе. Могу я ополоснуться и перезвонить вам?
Женщина издает многострадальный вздох.
- Конечно, хорошо.
- У меня на экране неизвестный номер. Вы можете...
Женщина называет ей свой номер, и Пенни записывает его на покрытом паром зеркале в ванной комнате, повторяя его для верности про себя несколько раз, пока она снова включает душ и моет голову. Ополоснуться получилось наспех, но она сможет закончить позже. Она заворачивается в полотенце и перезванивает.
- Это Шона. Что у вас за дело, миссис Даль?
Пенни рассказывает ей, что Холли расследует дело об исчезновении её дочери и должна была вчера в девять вечера позвонить ей с результатами. Звонка не последовало, и с тех пор, включая сегодняшнее утро, Пенни получает только голосовую почту.
- Не знаю, что я могу сделать для ва...
Её прерывает мужской голос.
- Отдай его мне.
- Пап, нет. Доктор сказал...
- Отдай мне этот чертов телефон.
Шона говорит:
- Если вы помешаете его выздоровлению...
Затем она пропадает. Мужчина кашляет в ухо Пенни, напоминая ей о женщине из колл-центра.
- Это Пит, - говорит он. - Я прошу прощения за свою дочь. Она сейчас в режиме "защиты старика". - Слабо (дочери). - О, черт возьми, неужели? - Затем он возвращается к Пенни. - Начните сначала, пожалуйста.
Пенни снова повторяет свой рассказ. На этот раз она заканчивает его словами:
- Может, это ерунда, но с тех пор, как пропала моя дочь, любой, кто не появляется в обещанное время, сводит меня с ума.
- Может быть, ерунда, а может быть, и нет, - говорит Пит. - Холли всегда обязательна и пунктуальна. Это её особенность. Я хочу... - Он сухо кашляет. - Я хочу дать вам номер Джерома Робинсона. Он иногда работает с нами. Он... а, черт. Я забыл. Джером же в Нью-Йорке. Можете попробовать, если хотите, но его сестра Барбара, вероятно, лучший вариант. Я уверен, что и у нее, и у Джерома есть ключи от квартиры Холли. У меня тоже есть, но я... - Снова кашель. - Я в "Кайнере". Мне сказали, что я пробуду здесь еще один день, потом карантин дома. Шона тоже. Наверное, я мог бы послать медсестру с ключом.
Пенни теперь на кухне, и вода капает на пол. Она хватает ручку рядом с ежедневником.
- Надеюсь, до этого не дойдет. Дайте мне эти номера.
Он дает. Пенни записывает их. Шона забирает телефон, бесцеремонно говорит "Пока", и Пенни снова остается одна.
Она звонит по обоим номерам, сначала Барбаре, поскольку та в городе. С обоих номеров она получает голосовую почту. Оставляет сообщения, затем возвращается в ванную, чтобы закончить свой душ. Уже второй раз за месяц у нее возникает ощущение, что что-то не так, и в первый раз она оказалась права.
"Холли всегда обязательна и пунктуальна. Это её особенность".
7
- Вы их едите, - эхом повторяет Холли.
Нет никакого Хищника с Ред-Бэнк. В это невозможно поверить, но это так. Только два пожилых профессора колледжа, живущих в аккуратном викторианском домике неподалеку от престижного колледжа.
Родди в нетерпении делает несколько шагов вперед, доходя практически до пределов досягаемости. Эмили тянет его назад за халат, морщась при этом от боли. Родди, кажется, ничего не замечает.
- Все млекопитающие - каннибалы, - говорит он, - но только у хомо сапиенса на это наложено глупое табу, которое противоречит всем известным медицинским фактам.
- Родди...
Он не обращает на нее внимания. Ему страстно хочется выплеснуть всё наружу. Объяснить. Они никогда не делали этого с другими своими пленниками, но это не скот; ему не нужно беспокоиться о том, что её адреналин заливает её плоть до того, как они будут готовы к забою.
- Этому табу менее трехсот лет, и даже сейчас многие племена - долгоживущие племена, я бы добавил - наслаждаются преимуществами человеческого мяса.
- Родди, сейчас не время...
- Знаете ли вы, сколько калорий содержится в теле взрослого человека среднего веса? Сто двадцать шесть тысяч! - Его голос стал подниматься до истерической высоты, которую многие из его студентов, изучавших диетологию и биологию, могли бы узнать по былым временам. - Здоровая человеческая плоть и кровь лечат эпилепсию, лечат боковой амиотрофический склероз, лечит радикулит! Жир здорового человека лечит отосклероз, основную причину глухоты, а капли теплого жидкого жира в глаза самостоятельно заживляют макуляр...
- Родди, хватит!
Он бросает на нее упрямый взгляд.
- Человеческое мясо обеспечивает долголетие. Посмотрите на нас, если у вас есть сомнения. Нам давно за восемьдесят, но мы крепки и здоровы!
Холли задается вопросом, не впадает ли он в какой-то вид бреда, вызванного болезнью Альцгеймера, или просто сошел с ума. Возможно, и то, и другое. Она только что видела, как они спускались по лестнице осторожной, колеблющейся поступью. Как человеческие вазы династии Минь.
- Перейдем к сути, - говорит Эмили. - Кому вы рассказали? Кто знает, что вы здесь?
Холли не отвечает.
Эмили улыбается кривой улыбкой.
- Извините, я неправильно выразилась. Никто не знает, что вы здесь, по крайней мере, на данный момент, иначе они бы пришли вас искать.
- Полиция, - уточняет Родди. - Копы. Легавые. - Он издает звук полицейской сирены и вращает в воздухе своим скрюченным пальцем.
- Извините моего мужа, - говорит Эмили. - Он расстроен, и от этого становится болтливым. Я тоже расстроена, но мне любопытно. Кто может узнать, что вы здесь?
Холли не отвечает.
Эмили показывает бутылку с водой.
- Вы, наверное, очень хотите пить.
Холли не отвечает.
- Скажите мне, кому вы рассказали... если, конечно, кому-нибудь рассказали. Может быть, и нет. Тот факт, что за вами никто не пришел, говорит об этом, и довольно убедительно.
Холли не отвечает.
- Пойдем, - говорит она Родди. - У нас тут очередная упрямая сучка.
- Вы не понимаете, - говорит Родди Холли. - Никто не сможет понять.
- Может, дадим ей несколько часов на размышление, любовь моя?
- Да, - говорит Родди. В его взгляде появилась какая-то пустота, но теперь она немного рассеялась. - Если только кто-нибудь не придет. Тогда нам не понадобится ее участие, да?
- Да, - отвечает Эмили, - в таком случае не понадобится.
- Я умру независимо от того, расскажу я вам или не расскажу, - говорит Холли. - Я права?
- Не обязательно, - говорит Эмили. - Думаю, у вас нет доказательств. В противном случае вы бы сюда не пришли. Вы сфотографировали наш фургон своим телефоном, но ваш телефон пропал. Без доказательств мы могли бы вас отпустить.
«Как будто не существует этой клетки», - думает Холли.
- С другой стороны... - Она поднимает руку, показывая бинт "Эйс". - Вы причинили мне боль.
Холли думает поднять свою рубашку и показать синяк. Сказать, что в этом вопросе они квиты. Но она этого не делает. Она говорит:
- Наверняка, у вас есть что-то от этого.
- Уже использовали, - бодро отвечает Родди. - Компресс из жира.
«Из Бонни Даль», - думает Холли, и в этот момент до неё доходит абсолютная правда, и она обреченно оседает.
Эмили показывает воду.
- Расскажите мне, что я хочу знать, и я дам вам это.
Холли ничего не говорит.
- Хорошо, - говорит Эмили с грустью, которая совершенно неубедительна, - правда в том, что вы почти наверняка умрете. Но хотите ли вы умереть от жажды?
Холли, которая не может поверить, что она еще не мертва, ничего не отвечает.
- Пойдем, Родди, - говорит Эмили, ведя его обратно к лестнице. Родди послушно идет за ней. - Ей нужно время, чтобы всё обдумать.
- Да. Но не слишком много.
- Не слишком много. Ей, наверное, ужасно хочется пить.
Они поднимаются по лестнице так же осторожно, как и спускались вниз. "Упадите", - мысленно призывает Холли. - "Свалитесь! Споткнитесь, упадите и сломайте свои чертовы шеи!"
Но никто из них не падает. Дверь между миром наверху и этим подвальным подземельем закрывается. Холли остается наедине со своей пульсирующей головой, другими болями и жаждой.
8
Девять часов утра - оживленное время на Ридж-роуд и в других местах. Именно в это время Эмили зовет Родди с крыльца, чтобы поговорить с Холли в подвале. В этот час Пенни Даль разговаривает с Шоной и Питом Хантли, а затем оставляет голосовые сообщения на телефонах Джерома и Барбары Робинсон.
В эти же девять часов Барбара спускается по лестнице из гостевой комнаты в доме Оливии, где она провела ночь. На ней шорты и топ, одолженные ей Мари Дюшан. Они не совсем одного размера, но достаточно близки. Барбара не помнит, когда она в последний раз так долго спала. Похмелья у нее нет, возможно, потому что Мари посоветовала ей принять перед сном две таблетки тайленола - по ее словам, это верное средство, если только не принимать ванну с этим веществом, - а возможно, потому что она перешла на газированную воду, когда они во главе с деканом факультета Розалин Бёркхарт направились в паб "Грин Дор". По словам Розалин, именно этот паб был излюбленным местом отдыха Оливии до того, как она отказалась от спиртного в семидесятые годы после первого приступа фибрилляции.
Как и большинство подростков, Барбара первым делом направляется прямиком к своему телефону. Она видит, что заряд упал до 26 процентов, а зарядное устройство она оставила дома. Она также видит, что у нее есть пропущенный вызов и голосовое сообщение, которые, должно быть, пришли как раз в тот момент, когда она одевалась. Она думает, что это будет одно из тех надоедливых сообщений, информирующих ее о том, что она может обновить гарантию на свой автомобиль (как будто у нее есть такая гарантия), но это не так. Это сообщение от Пенни Даль, клиентки Холли.
Барбара слушает его с нарастающей тревогой. Её первая мысль - произошел несчастный случай. Ее подруга живет одна, а с такими людьми иногда случаются несчастные случаи. Они могут поскользнуться в душе или на лестнице. Они могут заснуть с зажженной сигаретой (Барбара уже знает, что Холли снова курит). Или на них могут напасть в гараже, как в том, что под домом Холли. Если повезет - ограбят, если нет - изобьют или изнасилуют.