Глава 6

Николас не стал продолжать с Грейс разговор, прерванный д’Амброзио, а предпочёл считать вмешательство этого мужчины своего рода знаком судьбы. Бесполезно говорить ей, как сильно он её хочет, совершенно неуместно спрашивать о чём-либо, кроме работы или интересоваться её намерениями и желаниями. Каждый день их окружали четыре стены, четыре проклятых барьера, которые обусловливали его даже слишком, не позволяя попытаться соблазнить её.

При других обстоятельствах Николас воспринял бы блеск в глазах Грейс как приглашение к сближению. Если бы она позволила, он уложил бы её на стол и зарылся между пышных бёдер. Николас не сомневался, там он может умереть от наслаждения. Но стол оставался барьером, а свет в её глазах — оракулом, который нужно было расшифровать.

Тем не менее мысли о Грейс стали навязчивыми и колючими. Если до их встречи на набережной Тибра ему удавалось держать своё воображение в узде, то теперь Грейс стала абсолютным действующим лицом всех грязных фантазий.

Сначала Николас презирал это наваждение, горько упрекал себя перед зеркалом в ванной во время бритья, корил себя за воздержание, которое совершал, даже не осознавая этого. Уверенный, что нашёл решение проблемы, он позвонил девушке, с которой познакомился на дне рождения общего друга, и пригласил её на ужин. Она сразу же согласилась, не скрывая своего энтузиазма.

Девушка была красива и общительна ровно настолько, чтобы гарантировать ему ночь беззаботных развлечений. Но за ужином её дешёвые духи раздражали его, не говоря уже о фальшивом и грубом смехе или о том, как она заставляла обратить внимание на свою грудь, втиснутую в красный кружевной бюстгальтер, который выглядывал из декольте. Она была не грубее многих других женщин, которые были до неё, но она не была Грейс.

Николас угостил девушку ужином и сделал вид, что проверяет сообщение на смартфоне. Используя проверенные в прошлом манёвры, он закатил глаза, хлопнул себя по лбу и сокрушённым тоном заявил, что нужен своему близкому другу.

— В такой час? — Девушка не потрудилась скрыть своего разочарования и почти пожалела его. Но если бы Николас попытался закончить вечер по-другому, существовала вполне обоснованная вероятность, что он продемонстрирует свой худший сексуальный опыт.

Грейс же его игнорировала, делая вид, что в зале для совещаний не произошло ничего необычного, между ними никогда не ощущалась та странная энергия, и никто из них не испытывал грубого и первобытного желания. Николас знал, что это фарс. Он видел, как расширялись её зрачки, как соски прижимались к ткани платья, как на щеках Грейс проступал румянец. И хотя в общении с ней он демонстрировал свой обычный формализм, он не мог отвести от неё глаз. Ему казалось, что она стала одеваться более целомудренно, даже по-монашески, а может, это было отражением его собственной безумной, неуправляемой потребности видеть её обнажённую кожу.

Когда наступил четверг, Николас представлял собой комок нервов и лабиринт эмоций, из которого не мог выбраться. Он даже начал сомневаться, что ему будет достаточно трахнуть её один раз, чтобы выбросить из головы. Мысленно он создал столько фильмов, что его угораздило захотеть попробовать с ней всё. А увидев Грейс в офисе, готовую отправиться в штаб-квартиру New Byte, Николас подумал, что сегодня же во всём ей признается, и к чёрту правила.

На ней было платье с запахом (или так он думал, оно называется). Оно было из шёлка чёрного цвета с напечатанными розовыми цветами и то ли деревьями, то ли бабочками, он не мог их разобрать, но о том, чтобы изучить их, не могло быть и речи, если он хотел продолжать изображать обычное лицемерное безразличие. Проблема с этим платьем заключалась в том, что при каждом шаге оно распахивалось. Каждый шаг на этих головокружительных каблуках показывал чуть больше кожи, обнажал колено и часть внутренней поверхности бедра, а затем всё снова исчезало за шёлковой занавеской, в дразнящей игре, приманке, которую не мог проигнорировать ни один пылкий мужчина.

Николас никогда не был собственником, по крайней мере, не таким образом, но на какой-то миг он почувствовал сильное искушение скрыть это от чужих глаз. Пройетти (бухгалтер, который должен был присутствовать на слиянии), прибыл как раз в этот момент, и Николас стал свидетелем того, как он смотрел на фигуру Грейс долгим оценивающим взглядом. Поглощённая беседой с Лореданой, Грейс даже не заметила, как бухгалтер приближался, не отрывая взгляда от изгиба её бёдер. И Николас перестал мыслить здраво, что случалось с ним слишком часто в последнее время. Он решительно подошёл и похлопал мужчину по плечу.

— Может, поедем? Я не хочу попасть в пробку и опоздать.

Пройетти начал терять равновесие и оглянулся, чтобы посмотреть на Николаса удивлённо и раздражённо. Грейс резко повернула голову и увидела, как бухгалтер полетел вперёд, пока не упёрся руками в стойку администратора.

— Дозируй силу, де Лука. Я чуть не выплюнул лёгкое, — пробормотал мужчина, поправляя узел на галстуке, а затем повернулся к Грейс с ухмылкой, которая раздражала Николаса до невозможности. — Может, поедем в моей машине? В Smart могут поместиться только двое.

Николас уловил скрытое оскорбление, словно его ударили по щеке перчаткой.

— Мне не нужна большая машина, чтобы чувствовать себя мужчиной.

«Я оставляю это парням вроде тебя, у кого член сантиметра три».

— В любом случае, мы с Грейс едем вместе. Увидимся на месте.

Николас знал, что выглядит наглым и властным, возможно, даже смешным в этой демонстрации силы.

Грейс нахмурила брови.

— Мы действительно едем вместе? Я этого не знала.

— Теперь знаешь. Пойдём?

На мгновение он испугался, что она откажется и поедет с Пройетти, или Грейс не захочет иметь ничего общего с таким пещерным человеком, как он. Наконец, сдаваясь, она схватила со стойки сумочку.

— Дай мне секунду, я попрощаюсь с Д'Амброзио.

Она поспешила в сторону кабинета босса, пока не скрылась за углом.

— Я путаю или ты когда-то утверждал, что на работе никаких отношений?

— Правильно, и это правило по-прежнему актуально.

— Интересно, почему я в этом сомневаюсь, — заключил бухгалтер, направляясь к выходу.

Грейс вернулась после ухода Пройетти, попрощалась с Лореданой, и они вышли на улицу, чтобы направиться к машине Николаса, припаркованной в нескольких метрах от здания.

В молчании сели в машину. Грейс устроилась на сиденье, сжав ноги и положив сумку на колени. Её поза была жёсткой, как и линия губ. Николас встроился в неприветливый автомобильный поток и взял направление на Тибр. Он погряз в луже невысказанного, застоявшегося недовольства. Чувствовал, как сжимает желудок от ощущения неотложной необходимости, и когда понял, что больше не в силах выдержать это ожидание, Грейс решила заговорить.

— Никогда больше так не делай.

— Чего я не должен делать?

— Принимать решения, не спрашивая меня.

— Пройетти — мудак, ты стояла к нему спиной и не видела как он на тебя смотрел.

— Мне не нужно видеть, чтобы почувствовать на себе взгляд мужчины.

Николас захотел спросить: чувствует ли она на себе и его взгляд? И догадалась ли о степени его желания к ней, знает ли, что это становится навязчивой идеей и что для него такое впервые. Он повернул налево, обогнув «Музыкальный парк Аудиториум».

— Он женат, Грейс. Вот почему я хотел избавить тебя от него.

Она разразилась сухим, раздражённым смехом.

— Думаешь, я могла переспать с ним? Ты защищаешь меня от самой себя?

— Конечно же, нет! — возмущённо воскликнул он, на секунду оторвавшись от дороги, чтобы мимоходом посмотреть на неё. — Грейс, ты большая девочка с иммунитетом, но он ублюдок, и я не хочу, чтобы Пройетти беспокоил тебя.

— Я не считала тебя рыцарем в блестящих доспехах, — на этот раз тон был весёлым, и Николас выдохнул, ослабив хватку на руле.

— Это значит, что ты меня простила?

Остановившись на светофоре, он повернулся, чтобы посмотреть на её улыбку, похожую на улыбку сфинкса.

— Прощать нечего, но в следующий раз позволь мне разобраться самой. Таких мужчин, как Пройетти, я ем на завтрак.

Николас почувствовал пустоту, наверное, так ощущает себя человек, когда торопится.

— Грейс, иногда ты меня пугаешь.

Она не ответила и даже не смогла расшифровать его взгляд, так как отвернулась к окну.

Николас не знал, чего боится, слова сами осели на язык, и он выплюнул их, не придавая значения.

Штаб-квартира New Byte находилась на пятом этаже зеркального здания, сверкающего несоответствием среди благородного великолепия исторических зданий, недалеко от Тибра.

Они прибыли туда около десяти утра, но зной уже раскалил асфальт, создавая поднимающиеся облака пара. Николас и Грейс вошли в прохладный вестибюль, благоухающий промышленными ароматами, оставляя за собой вонь мусора и выхлопных газов. Назвали свои имена администратору, и через несколько минут трель лифта возвестила о прибытии секретаря генерального директора. Женщина была одета в безупречный офисный костюм. Она подошла уверенной походкой и с дежурной улыбкой, вот только хищный блеск в её кошачьих глазах сводил на нет профессиональный вид.

— С возвращением, адвокат де Лука.

Голос женщины звучал мягко, и в этом приветствии таился подтекст и обещания, которые Грейс определённо почувствовала.

— Рад встрече, Лаура. Нас ждут в New Byte.

Она бросила на него последний убийственный взгляд, прежде чем улыбнуться Грейс.

— А синьора — это...

— Грейс Ринальди, — ответила Грейс, не добавив своей квалификации, как будто считала Лауру недостойной объяснений, но протянула руку в знак приветствия, и секретарю оставалось только пожать в ответ.

— Синьор Пройетти уже прибыл, он ждёт вас в зале заседаний.