Остаток дня он провёл на нервах, более запутанных, чем провода компьютера. Перед встречей с клиентом ему пришлось несколько раз провести пальцем по воротнику рубашки, пока он не отказался от своего элегантного вида и не расстегнул первую пуговицу. Он ослабил узел галстука и запустил пальцы в волосы на затылке. Николас не нервничал из-за работы, с ней он мог справиться и так, но ему нужно было разобраться в своих отношениях с Грейс. Они провели как любовники один уик-энд, и отрицать, что с его стороны было что-то ещё, кроме секса, — бессмысленно и утомительно. Он двигался навстречу катастрофе, оседлав свою удачу с распростёртыми руками, сдавшись и беспомощный. Бороться с Грейс было всё равно что противостоять вооружённой банде с голыми руками, но капитуляция в его случае будет либо очень сладкой, либо горькой.

В офис он вернулся без двадцати минут шесть. Николас поднялся по лестнице, преодолевая по две ступеньки зараз, нажал на дверной звонок, надеясь, что Грейс ещё в офисе, и когда со щелчком дверь распахнулась, вошёл как сумасшедший, глядя на стойку справа от себя.

Лоредана уставилась на него широко раскрытыми глазами, Грейс даже не подняла головы.

— Ринальди, в мой кабинет. Сейчас же, — приказал он, тяжело дыша после подъёма.

— Буду через минуту, — ответила она лаконично, продолжая стучать по клавиатуре.

Николас прошёл в свой кабинет и сразу открыл окно, чтобы посмотреть на улицу, которая проходила между двумя зданиями. Что он должен ей сказать? Сердце, годами задыхавшееся от пепла обиды, забилось быстрее. В мгновение ока Николас осознал факт, о котором никогда не задумывался: всё это время он наказывал себя, а теперь хотел очиститься.

Он склонил голову и крепко зажмурил глаза, пока не увидел в темноте пляшущие золотистые точки.

Если бы только Грейс знала...

Скрежет стула по полу возвестил о её приходе и о том, что она собирается сесть.

Николас не повернулся. По его груди побежала струйка пота; он снял пиджак и бросил на стул, заваленный папками, следом расстегнул манжеты рубашки и стал закатывать рукава до локтей, обнажая предплечья, которые (как призналась ему во время того бурного уик-энда), она обожала.

Наконец он повернулся, упёрся руками в бока, и они долго смотрели друг на друга.

Грейс сидела, скрестив ноги и положив локоть на подлокотник, в расслабленной позе, которая одновременно раздражала и возбуждала его, заставляя думать о том, как лишить её этой притворной раскованности.

— Что мне с тобой делать?

Грейс не дрогнула: — Почему бы тебе не сказать прямо? Ты хочешь снова уложить меня в постель? Так и скажи.

Николас медленно направился к ней, обошёл стол и встал рядом. Грейс не сводила с него взгляда и когда он оказался рядом, подняла лицо не меняя выражения.

— Ты ответишь, да?

Николас увидел вспышку нерешительности в её глазах.

— Если мы не собираемся говорить о работе, думаю, разговор лучше закончить на этом.

Дверь открылась, и в кабинет вошёл злой Д'Амброзио.

— Грейс, в мой кабинет.

Д’Амброзио стоял на пороге, держась одной рукой за ручку двери, и ждал, когда она подойдёт к нему. Николас почувствовал прилив агрессии, мужчины сцепились взглядами.

Чтобы не выплеснуть на босса всё своё разочарование, Николас жёстко осадил себя.

Избегая встречаться с ними взглядом, Грейс встала.

— Если больше ничего нет, адвокат… Николас так глубоко вдохнул, что затрепетали крылья носа, и мысленно махнув рукой на Д’Амброзио, переключил своё внимание на неё. Он почувствовал, как у Грейс расслабились черты лица; ему хотелось удержать её, но не было подходящего предлога.

— Да, конечно. Спасибо за помощь. Английский язык никогда не был моей сильной стороной.

— Не за что. Это моя работа, — подыграла она и вышла.

Дверь закрылась, и его охватило желание последовать за ними, узнать, какого чёрта Уолтер хочет, почему ведёт себя так, будто имеет на неё какие-то права.

Кабинет Д'Амброзио располагался последним по коридору. Николас подождал несколько минут, прежде чем встать и последовать за ними. Приблизившись к матовой стене, он встал в углу, чтобы скрыть свою тень. Николас надеялся, что в этот момент никто не пройдёт мимо, иначе ему придётся найти очень вескую причину, чтобы оправдать своё присутствие. Голоса Уолтера и Грейс звучали приглушённо, но ему удалось уловить обрывки диалога.

Твою машину до сих пор не починили? В сервисе говорят, что деталь должна быть доставлена из Лондона. Смени механика, Грейс. Мой более надёжный. Будем надеяться, что в будущем он не понадобится. Сегодня отвезу тебя домой я. Оставь машину в гараже офиса. А как же завтра? Завтра ты не приедешь. Хорошо, но только если ты останешься на ужин. Я бы с удовольствием, но не могу. На ужин придёт моя дочь. Грейс рассмеялась.

Ты, наверное, шутишь. Останься на ужин со мной, назло ей. Ты же знаешь, что я не могу. Хорошо, тогда я приготовлю тебе закуску. Николас с отвращением вернулся к себе, он услышал достаточно. Он запер дверь кабинета и замер на месте, сжимая кулаки до хруста в костяшках.

Какая шлюха, она мутила с д’Амброзио. Николас схватил лист бумаги и со злостью разорвал его, ударяя кулаком по воздуху и желая, чтобы там оказался мужчина, который сейчас развлекал Грейс. Он должен убедиться в этом сам. В одно мгновение ему стало ясно, что нужно делать. Николас выключил компьютер, схватил пиджак и портфель, проследовал к кабинету старика, постучал и ровным голосом извинился, что прерывает, но ему необходимо уйти. Мать вызвала его по срочному делу. Д'Амброзио попрощался с ним с новообретённым радушием, Грейс даже не обернулась.

Николас сел в «Смарт» и поехал в сторону Фламинии, ведя машину как сумасшедший, забыв о наличии камер контроля скорости. Подъехав к дому Грейс, припарковался в укромном месте, откуда мог наблюдать за приездом Д'Амброзио. Он проклинал тот день, когда решил бросить курить, потому что сейчас ему нестерпимо требовалась сигарета.

Николас взял мобильный телефон и стал просматривать случайные сайты. Казалось, время не желало двигаться вперёд. Воздух стал прохладнее, но Николас не чувствовал свежести, его снедало беспокойство. Он подумал, возможно, парочка поехала в отель, и пока он играл роль ревнивого любовника, руки Д'Амброзио касались того, что теперь считал своим. Мысль о том, что Грейс раскрывается под толчками другого мужчины, вывела его из равновесия. Он сильно ударил по рулю, издав гортанный рык, и тут увидел машину Д'Амброзио.

Затаив дыхание, Николас сполз на сиденье. Он не видел, где припарковался большой «Мерседес», а заметил их уже перед входной дверью. Грейс вставляла ключ, потом повернула тот в замке, рассмеявшись и откинув голову назад. Он ненавидел видеть её такой весёлой и расслабленной, в то время как с ним она была напряжённой и размеренной.

Николас понимал, что ожидание будет тяжёлым, но не думал, что утомит его до такой степени. К автомобилю неуверенной походкой приблизился пожилой мужчина и встал у открытого окна. Несмотря на жару, он был в кепке, из-под которой выбивались клочья седых волос. Чёрные глаза с сомнением смотрели на Николаса из гнезда обвисшей морщинистой кожи.

— Ты не местный.

Николас облокотился на окно.

— Нет, я жду свою девушку.

Старик поджал губы и несколько секунд рассматривал его.

— Я записал номерной знак, если что-то случится, пойду в полицию.

Николас негромко выругался, глядя, как активист уходит в сторону бара, где сел за маленький столик, чтобы продолжить наблюдать за ним на досуге. Не хватало только, чтобы какой-нибудь чересчур ретивый дедушка устроил ему неприятности.

Дверь открылась, и из подъезда вышел наглый и улыбающийся Д'Амброзио. Николас зарычал, как собака, у которой выхватили кость. Прошло чёртовых полчаса — достаточно времени, чтобы сделать что угодно.

Дав «Мерседесу» время отъехать в сторону Рима, Николас вышел из машины, подбежал к зданию и дважды нажал кнопку домофона напротив фамилии Грейс.

— Что ты забыл? — раздался бодрый голос перед щелчком, с которым она открыла дверь.

Николас рванул вверх по лестнице и даже не замедлил шаг, дойдя до лестничной площадки. Дверь открылась, появилась Грейс.

— Эй, что... Николас?

Улыбка померкла молниеносно, Грейс сжала губы в жёсткую линию и прищурилась.

Она хотела закрыть дверь, но он оказался проворнее: одной рукой заблокировал дверь, одновременно просунув в квартиру ногу.

— А теперь ты мне скажи, что за хрень тут происходит...

Он схватил её за руку и втолкнул внутрь.

Пинком закрыл дверь, крепко удерживая её руки.

— Я не должна тебе ничего говорить, ты никто, — её голос дрожал от страха, несмотря на то, что пыталась выглядеть смелой.

Она была в его власти, он мог сделать с ней всё, что захочет.

Мужчина чувствовал, как кровь приливает ко всем частям тела, подстёгивая решимость.

Николас приподнял уголки рта и зло усмехнулся. Он притянул её к себе, прижал мягкие груди к своей груди, а её живот — к своей пульсирующей эрекции.

— Твой любовник ушёл, ты осталась со мной наедине. Или ты мне всё расскажешь, или я, правда, не думаю, что отвечаю за себя.

Грейс нахмурила брови, посмотрев на него с недоумением.

— Мой любовник?

Её замешательство так отвлекло, что он ослабил хватку. Грейс воспользовалась этим, высвободив руку.

Николас не заметил, как на его лицо обрушилась пощёчина, отбросив назад. Жжение растеклось по щеке и затуманило сознание. Он положил ладонь на раздражённую кожу и медленно повернулся к Грейс, которая смотрела на него с презрительной усмешкой. Мужчина сдержал своё обещание: он больше за себя не отвечал.