— Ты не рада меня видеть, — Николас произнёс эту фразу как утверждение, истолковать неправильно недовольство Грейс было невозможно.

— Мне безразлично, — ответила лаконично, вновь начиная распутывать наушники; она потянула за провод, стараясь развязать узел.

— Могу понять, если ты на меня злишься, — Николас вздохнул, и вместе с морским бризом до неё донёсся запах мятной жевательной резинки.

В голове внезапно пронеслась череда ответов. Ей потребовалось мгновение, чтобы отсеять наиболее подходящий.

— Николас, мы провели хороший уик-энд, но ты придаёшь слишком много значения случившемуся. Это был… приятный опыт, признаю. Но я обещала тебе, что как только ты уйдёшь из моего дома, всё вернётся на круги своя. Так оно и случилось.

— Для меня всё не вернулось на круги своя, — он улыбнулся ей, но она уловила в улыбке нотку самодовольной уверенности, словно Николас был уверен в её капитуляции.

Может быть, это ей только показалось, но Грейс почувствовала, как грудь сжимают привычный гнев и неуверенность.

— Твои проблемы.

Грейс надела наушники, включила музыку и легла, закрыв глаза.

Скрипучий голос Дженис Джоплин кричал ей как предупреждение: И каждый раз, когда я говорю себе, что я... ну, думаю, с меня достаточно, Но я собираюсь показать тебе, детка, что женщина может быть жёсткой. Она покажет этому высокомерному мужчине, какой твёрдой может быть, если захочет.

Грейс прищурилась как раз в тот момент, когда Николас снимал футболку. Тяжело сглотнув, она засмотрелась на игру мышц. Мужчине не нужно было оглядываться, чтобы убедиться, — всё внимание пляжа приковано к нему. Он был настолько уверен в себе, что воспринимал это как должное (в этом Грейс даже не сомневалась). Грейс повернулась к Елене, и её охватило уныние, когда увидела мечтательное выражение на лице двоюродной сестры, с которым та смотрела на раздевающегося Николаса. Какая женщина сможет спокойно спать, рядом с таким мужчиной?

Грейс целовала каждый сантиметр этого тела, прочерчивала пальцами тайные дорожки по плоскостям и впадинам, знала его вкус, запах кожи, но он не принадлежал ей. Никогда и никому он не будет принадлежать.

Грейс закрыла глаза, сосредоточившись на музыке, на работе, на следующем отпуске, но всё было тщетно. Она не знала, как долго ей удавалось сопротивляться, но когда решилась открыть их снова, то увидела Кристиана и Елену, плещущихся в воде. Николас с весельем наблюдал за ними, стоя на берегу, слегка расставив ноги и положив руки на стройные бёдра.

Благосклонный, могущественный Нептун, весело наблюдающий за своим народом. К нему, улыбаясь, подошла пара русалок, одна из которых (шокировано заметила Грейс), была топлес.

Девушка выставила его вниманию высокомерно вздёрнутые груди, и Грейс почувствовала, как от гнева в теле напрягся каждый мускул. Этот мужчина принадлежал ей, она владела им, ездила на нём, пожирала его, и он делал то же самое с ней. Эти шлюхи не имели права совать ему под нос свои отвратительные намерения.

«Дурочка, глупая, бедная мечтательница. Ты не имеешь права считать, что он твой».

Она всегда знала, что для Николаса мир — это огромное море, из которого он черпает развлечения по своему усмотрению. Некоторые мужчины были вылеплены из особой глины: отец, Ральф, Николас… Очаровательные, притягательные и опасные. Женское сердце в их руках превращалось в стеклянный предмет, хрупкий и тонкий, готовый треснуть при первом давлении.

Она увидела, как он пожал девушкам руки, обменялся парой слов, а затем повернулся к ней. Сердце подскочило к горлу, Грейс закрыла глаза и стала молиться, чтобы он не приблизился. Спустя минут десять она решилась проверить обстановку и вздохнула с облегчением. Николас, Елена и Кристиан устроились на своих шезлонгах и, видимо, не обращали на неё внимания, споря между собой с явным весельем. Она не знала, радоваться ли ей или быть обескураженной.

К тому же Грейс умирала от жары, но о том, чтобы пересечь несколько метров, отделявших от воды, которая теперь призывно манила, не могло быть и речи, если она хотела не устраивать перед ним дефиле.

Елена кивнула и Грейс сняла наушники. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Николаса, но не поддалась искушению посмотреть в ответ.

— Мы пойдём выпьем кофе в киоске, ты что-нибудь хочешь?

«Хочу ещё один уик-энд с ним».

— Латте, если тебя не затруднит.

Упорно продолжив сохранять безразличие, Грейс надела наушники, но, вместо того чтобы сосредоточиться на музыке, стала наблюдать за тем, как они направляются к входу на пляж. Как только все скрылись за дюной, она избавилась от Ipod и, прыгая по горячему песку, направилась к морю. Первая волна омыла ноги, и Грейс издала стон удовольствия, а затем, набравшись смелости, нырнула в воду. После столь длительного пребывания на солнце кожу словно обжигало при соприкосновении с водой. Грейс ныряла, плавала, касалась грудью песчаного дна и парила невесомо, свободно и изящно, как морское животное. Почувствовав, как лёгкие горят от задержки дыхания, она вынырнула. Своим теплом её встретило солнце, она открыла рот, чтобы вдохнуть воздух, и тут же разразилась смехом от эфемерного чувства свободы, когда соль обожгла глаза. Грейс поплыла к берегу, надеясь успеть до возвращения остальных, но, заметив на переполненном пляже их шезлонги, замерла.

С берега за ней наблюдал Николас. Он улыбался, но только не глазами. Грейс погладила поверхность воды, подняла подбородок в знак неповиновения и повернулась к нему спиной, снова нырнула, делая один гребок за другим.

Если бы только она могла выкинуть его из головы так же легко, как увеличивала сейчас расстояние между ними. Она остановилась и растянулась на воде звездой: солнце грело лицо, грудь, живот, колени, а прохладное течение омывало ей спину и плечи, мягко неся к берегу, к нему.

— Отдыхаешь? — тёплый, мягкий голос Николаса напугал, но она только открыла глаза, продолжая лежать неподвижно, укачиваемая волнами.

— Исчезни.

Её спины коснулись руки, и Грейс дёрнулась, как рыба, вздрогнув от его прикосновения. Взмахнув ногами, она отстранилась и яростно уставилась на него.

— На каком языке мне сказать тебе, чтобы ты оставил меня в покое?

— Мы можем поговорить?

— Нет.

Она поплыла к берегу, но он последовал за ней, игнорируя безапелляционный ответ.

Как только смогла, она поставила ноги на дно и поспешила к берегу. Николас быстро догнал её и схватил за запястье, удерживая там, где вода доходила до бёдер.

Грейс резко повернулась, пытаясь вырваться из его хватки, но безуспешно.

— Мне закричать?

Банальный вопрос, а тон пропал на последнем слоге, едва она оказалась в сантиметре от его груди, где струйки воды прокладывали мерцающие дорожки.

— Нет необходимости, — он ослабил хватку, но не отпустил полностью, несколько раз погладив большим пальцем по нежной коже её запястья. — Не думал, что ты такая незрелая.

Грейс сжала челюсти и направила на него указательный палец свободной руки.

— Я незрелая? Ты всю неделю вёл себя как мудак и обвиняешь меня в ребячестве? — она вонзила палец ему в грудь и провернула, пока не вырвала у него крик боли.

— Ты права, — Николас отстранился, схватив её за руку, — я пришёл извиниться, если ты дашь мне шанс.

Грейс бросила резкий взгляд, затем смягчила его, пока не увидела, что Николас потерял бдительность. Тогда она переплела их пальцы и придвинулась ближе, касаясь его груди своей грудью. Насладившись вспышкой удивления в его глазах, она приподнялась на цыпочки, чтобы сблизить их лица. Грейс погрузилась в его серебристый взгляд, едва касаясь приоткрытых губ своими. Она чувствовала, как в нём пульсирует кровь, как учащается дыхание, как усиливается хватка. Она чувствовала это, потому что именно это происходило и с ней, но обида была сильнее желания.

Не разрывая зрительного контакта, она со сладкой ленью прикусила его нижнюю губу.

Только когда почувствовала, что Николас уступает и готов, сильнее впилась зубами в его плоть. Он отпустил её руки, прикрывая себе рот.

— Ты с ума сошла? — он смотрел на свои окровавленные пальцы, затем поднял взгляд на неё, — ты сделала мне больно! — воскликнул, показывая кончики пальцев, испачканные красным.

Грейс яростно уставилась на него.

— Не такая боль, что ты причинил мне. Забирай свои оправдания и засунь их туда, где не светит солнце.

Она пошла прочь, уверенная, что он не остановит, и правда, Николас остался в воде.

Слишком разъярённая, чтобы стесняться того, что идёт перед ним в купальнике, она двинулась вперёд, поднимая на каждом шагу песок, пока не добралась до шезлонга. Взяв полотенце и плотно завернувшись в него, она перехватила заинтригованные взгляды девушек, которые шутили с Николасом на берегу. Как женщина, она могла представить себе их мысли: Николас слишком красив, чтобы быть с такой, как она. Грейс отругала себя за эти рассуждения. Время жалеть себя давно прошло, она не позволит ему столкнуть её самооценку в старую привычку.

В этот момент вернулись Елена и Кристиан. С неуверенным взглядом двоюродная сестра протянула ей пластиковый стаканчик.

— Грейс… прости… я… я не знаю, что сказать.

Кристиан смутился и сел подальше, бросая на Грейс настороженные взгляды.

— Не нужно извиняться, по крайней мере, тебе. Ты не могла знать, что произошло.

Грейс проглотила кофе, не чувствуя вкуса, передала пустой стакан Елене, которая продолжала смотреть на неё в ужасе, и закончила вытираться. Бросила влажное полотенце в сумку, сняла сарафан с палки зонтика и надела сердитым жестом.

— Пусть Кристиан отвезёт тебя домой, ладно? Я ухожу, — сказала на прощание, перекидывая сумку через плечо.

С мокрых волос на сарафан стекали струйки, приклеивая ткань к коже.