Глава 14

Она последовала за ним и спешно подошла к окнам, чтобы открыть ставни. Когда повернулась к мужчине, то застала его в центре маленькой гостиной. Сцепив руки за спиной и со своим типичным сосредоточенным выражением лица, с загнутыми вниз уголками рта Д’Амброзио любовался обстановкой.

— Очень мило, Грейс. Небольшая, но уютная. У тебя превосходный вкус, как и во всех аспектах жизни.

Она самодовольно улыбнулась, прошла на кухню, открыла холодильник.

— Бокал Nuragus?

Уолтер опустил руки вдоль бёдер и кивнул.

— Почему бы и нет, может, вместе с какой-нибудь закуской.

Грейс собрала импровизированный аперитив: чипсы, оливки, поджаренный пшеничный хлеб.

Уолтер взял с полки книгу и рассеянно пролистал, пока накалывал оливку на зубочистку.

— Значит, это твоя последняя неделя… работы?

Грейс разлила вино по бокалам.

— У меня нет причин оставаться.

— Я понял, что ты хотела остаться до сентября.

— Сначала так и планировала. Но теперь передумала.

Д'Амброзио медленно приблизился и остановился в шаге от неё.

— Де Лука не имеет к этому никакого отношения, я прав?

Грейс почувствовала, как запылали щёки.

— Де Лука? Нет… нет, какое мне до него дело?

Грейс резала хлеб и у неё чуть не выскользнул из рук нож.

— Почему он должен тебя волновать?

Она назвала себя дурой за то, что только что совершила промах.

— Послушай, Д'Амброзио, ты будешь пить или нет?

Грейс повернулась к нему с подносом в руках и прошла к столику в гостиной.

Поставила на него вино, потом села, скрестив ноги и ожидая, когда Уолтер присоединится к ней.

Мужчина негромко рассмеялся, заняв своё место. Его движения сопровождал зловещий хруст костей.

— Ах, Грейс, ты никогда не умела притворяться.

Она взяла за ножку бокал и подняла его перед собой.

— Выпьем за нас.

Она выпила половину содержимого, затем подхватила кусок хлеба, на который капнула оливкового масла, и откусила.

— Конечно, ты вольна поступать так, как тебе заблагорассудится, но де Лука не тот мужчина, на которого можно положиться.

Круговыми движениями Грейс вращала бокал, заставляя вино в нём покачиваться.

— Интересно, существует ли такой мужчина?

Д'Амброзио не ответил на этот риторический вопрос; они поговорили ещё немного, прежде чем он встал, чтобы уйти.

— Если «Мини» не починят в течение недели, я попрошу своего механика забрать машину, — сказал он как угрозу.

Грейс улыбнулась и поцеловала его в щеку.

— Ладно, ворчун. Увидимся послезавтра.

Закрыв за ним дверь, она убрала со стола, выбросила остатки еды и бумажные полотенца в мусорное ведро, поставила бокалы в раковину и пошла в ванную мыть руки.

Грейс посмотрела на себя в зеркало и сморщила нос, увидев тёмные круги, затенявшие глаза.

Накануне она спала мало и плохо, благодаря Николасу, который преследовал её даже во сне.

Всё начиналось как в сказке: он ласкал её посреди пустого, залитого солнцем пляжа, затем поднялся ветер, на них обрушились волны, угрожая оторвать от суши. Только тогда Грейс поняла, что осталась одна, и, к своему ужасу, оказалась на маленькой скале посреди бескрайнего морского простора.

Зазвонил домофон, и она подумала, что Уолтер что-то забыл. Открыла, остроумно пошутив, и стала ждать за дверью, перебирая в уме, что же он мог забыть. Услышав торопливые шаги на лестнице, и как только они приблизились, Грейс выглянула на площадку с насмешливой улыбкой.

— Эй, что… Николас?

Перед ней стоял высокий, крепкий и очень злой мужчина.

Её сердце подпрыгнуло, а затем ускорилось, как у лошади, вздыбившейся перед галопом. На самом деле её грудь пересекал табун диких лошадей. Она вся дрожала, пока он навязывал своё присутствие, давил с искажённым от ярости лицом. Его глаза были похожи на массу туч, обременённых дождём и молниями.

Слово «любовник» пробилось сквозь окутавший её туман страха и разрядило его, проясняя сознание.

— Мой любовник?

В этот момент она поняла: Николас считал её шлюхой Д'Амброзио. Если бы она не была так обижена и рассержена, то расхохоталась бы над этим недоразумением, но злость взяла верх, и Грейс, не успев опомниться, влепила ему сильную пощёчину. Она самодовольно смотрела на красный след, что оставила на щеке — жалкая месть за все те оскорбления, которые пришлось вытерпеть.

Наступившее от шока оцепенение, нарушила злобная ухмылка Николаса. В его глазах читалось обещание, и Грейс не понимала — воспринимать ли это как угрозу. Не успела она сформулировать связную мысль, как Николас прижался, блокируя ладонями её голову.

Он кровожадно улыбнулся, сверкнув белыми, идеальными острыми зубами. Потом набросился на её рот, схватил за нижнюю губу и сильно прикусил. От боли у неё перехватило дыхание, глаза наполнились слезами. Как только освободилась, Грейс поднесла кончики пальцев к губам, а когда отняла их, то увидела следы крови.

— Ты с ума сошёл? Ты поранил меня!

— Это за воскресенье… — угрожающе пробормотал он.

Грейс вытерла руки о юбку и задрожала от негодования. Она рванулась вперёд и снова влепила ему пощёчину. Дважды, по обеим щекам. Со всей силой, на которую была способна.

Она захохотала как сумасшедшая, увидев, как лицо Николаса метнулось сначала вправо, потом влево. Грейс ликовала, одурманенная жестокостью, которая бурлила в крови и заставляла чувствовать себя непобедимой.

Но как только поняла, что натворила, её охватил ужас, и она бросилась от него прочь.

— Даже не думай убегать, — гортанный голос заставил её сердце упасть в пятки.

Но она действовала не достаточно быстро, и как только оказалась к нему спиной, он схватил её за длинные волосы и, сильно дёрнув, обернул их вокруг запястья. Грейс врезалась ему в грудь и замерла; кожа головы горела, грудь вздымалась и опускалась, как при беге.

Николас, напротив, был спокоен, владел собой.

Удерживая Грейс неподвижно, он продолжал тянуть за волосы, в то время как его другая рука лежала на её животе и сжимала. Николас медленно двигал бёдрами, давая ей почувствовать свою эрекцию, и неспешно лаская перемещал руку вверх по её животу к груди.

Огладил нижнюю часть, затем задержался на боках, стараясь не задеть соски, которые были настолько набухшими, что причиняли боль.

Он наклонился, приближая свой рот к её уху.

— Ты так возбуждена, что если коснусь тебя между бёдер, сразу кончишь.

Мужчина переместил на бёдра руку, которой терзал её грудь, и медленно задрал юбку, обнажая ноги. Он ловко отодвинул край трусиков, погладил влажные складочки.

— Влажная, набухшая… — он нежно поцеловал Грейс в щёку, усиливая темп движений.

Грейс сдавленно застонала, выгнула спину, раздвинула ноги. Продолжая тянуть за волосы, он повернул её к себе лицом и, пожирая, опустился на губы. Это был настоящий грабёж, демонстрация силы. Каждый выпад его языка совпадал с толчком пальцев. Грейс извивалась, её тело дрожало и дёргалось. Но как только появилась первая волна в предвкушении оргазма, Николас прекратил прикосновения.

— Нет! — обезумев воскликнула она; не стесняясь ни умолять его, ни скрывать слёзы разочарования.

— Ещё нет… — Николас потянул Грейс за волосы, увлекая за собой к столу, и заставил наклониться вперёд. Грудью она упиралась в столешницу, попа вздымалась вверх.

Постучав ногой по лодыжке, он раздвинул ей ноги, затем поднял юбку, обнажая бёдра. Разрыв ткани и облизавший бёдра воздух, заставили понять, что она больше никогда не наденет это нижнее бельё.

Грейс превратилась в существо бурлящего желания, голова гудела, плоть пульсировала, по внутренней поверхности бёдер стекали капли удовольствия. Когда послышалось звяканье расстёгиваемого ремня и молнии, она подумала, что никогда ещё не чувствовала себя такой открытой, такой жаждущей и раскрепощённой.

Николас погрузился в неё, заставив вскрикнуть. Он отпустил её волосы и переместил руки на бёдра, крепко прижимая к себе.

Толчки следовали неустанно. Он останавливался лишь перед самым оргазмом Грейс, затем возобновлял и снова останавливался.

— Ты хочешь кончить, Грейс? — голос Николаса прозвучал так низко и искажённо, что она с трудом узнала его, проникая ей между ног с такой же силой, как и член.

— Да, — она умоляла, потирая бёдра.

Грейс стало нестерпимо, в горле пересохло, грудь отяжелела, а живот горел.

Николас скользнул рукой к лону, погладил. Он наклонился вперёд и, прижимаясь грудью к её спине, стал ласкать, бормоча на ухо грязные слова.

Грейс выгнула спину, оргазм был так близок, что в теле напряглись все мышцы; она чувствовала себя открытой, влажной, готовой. Это ощущал и Николас. Он задвигал бёдрами всё быстрее и быстрее, продолжая массировать набухшую плоть и погружаясь жёстче. Грейс вскрикивала, цепляясь за край стола, и двигалась навстречу, пока разрушительное наслаждение распространялось повсюду, как полноводная волна, накрывая с головой, лишая дыхания и снова заставляя дышать. Тело стало невесомым, а затем тяжёлым, как валун.

Только после этого Николас вышел из неё, и Грейс почувствовала на основании спины тёплые капли.

Масштабы того, что она сделала, привели её в чувства, словно окатив из ведра с ледяной водой.

Широко раскрыв глаза, Грейс приподнялась, но Николас удержал её на месте, положив руку на лопатки.

— Подожди, я вытру.

У неё не хватило смелости посмотреть ему в лицо, а по осипшему голосу не могла понять, в каком он настроении. Она предпочла остаться с закрытыми глазами и ждать, пока он уберёт. Николас несколько раз провёл носовым платком по коже, пока не остался только влажный липкий след, который она смоет в душе, как только мужчина уйдёт.

Грейс встала, поправила одежду и посмотрела на него со всей надменностью, на которую только была способна.

— Ты придурок, ты не предохранялся.

— Я чист, — ответил он, и его щека дёрнулась.