Глава 12

Лилит

Я надеялась, что Летум солгал и не бросит меня. Выдавала желаемое за действительное, но, насколько могу судить, он ни разу мне не солгал.

Прошло три месяца с тех пор, как я его видела. Однако, просыпаясь каждый день, я обнаруживаю, что на подушке рядом со мной лежит цветок. Каждый раз это разные виды одного и того же цветка: Азиатская, Восточная, Калла, Дневная, Мадонна, Тигровая лилии. Должна сказать, что теперь я стала экспертом по всем видам лилий и стараюсь, чтобы каждый цветок жил как можно дольше. Я бы предпочла найти Летума рядом с собой или хотя бы записку. Я скучаю по его письмам и по тому сочетанию страха и волнения, которое охватывает меня всякий раз, когда я вижу один из них.

Он позволил мне пройти этот путь в одиночку, но постоянно напоминает, что он на шаг позади меня, чтобы не дать мне упасть за край обрыва. Теперь его поддержка не только эмоциональная.

Он смерть, но делает многое, чтобы сохранить мне жизнь.

Месяц назад одна из половиц приподнялась, и я постоянно об нее спотыкалась. А потом, в один прекрасный день, этого как будто и не было. Две недели назад у меня была какая-то инфекция, и Летум оставил антибиотики. Три дня назад я поехала на работу на спущенном колесе, потому что не могла позволить себе опоздать на смену. После работы обнаружила, что колесо как новенькое. На кухонный табурет с отсутствующим шурупом теперь можно смело садиться без риска получить травму. Не говоря уже о том, что ущерб, нанесенный в ванной комнате, был устранен, когда на следующий день я проснулась в пустой постели.

Я почти каждый день навещала Далию и родителей. Хоть и понимаю, что мой самый близкий человек не может говорить, мне нравится представлять, что она сидит рядом со мной, осуждает, но все равно любит.

Я даже посетила могилу Эвана. Хотя у меня было не так много слов для него, кроме трех, важных: Я прощаю тебя.

Раньше я думала, что мне жаль, что я должна извиниться перед ним за ту ситуацию, в которой мы оказались.

Если Летум и научил меня чему-то, так это тому, что почти в каждых отношениях есть два человека. Даже если они полярно противоположны, все получится, если захотеть.

Может быть, Эван хотел, чтобы все получилось. Может быть, и я тоже. Мы так увлеклись попытками собрать свои собственные осколки, что не заметили, как некоторые из них оказались в руках другого человека. Но каждый раз, когда мы падали, то обязательно теряли осколки. Мы забыли о том, что если соберем их вместе, то все получится. Вместо этого Летум подталкивал меня всякий раз, когда кусок пропадал. Именно он держит меня на плаву на тонущем корабле.

На этот раз я сделаю то, что нужно, и приложу все усилия.

Я достаю телефон из сумки, новой сумки от Летума, закрываю за собой шкафчик и начинаю печатать.

Я: Сегодня мне пришла в голову одна мысль (удивительно, я знаю). Если бы мне пришлось угадать, ты бы заказал крепкий черный кофе. А раз в несколько недель ты бы добавлял сахар, чтобы было разнообразие.

Я: А, еще, не уверена, видел ли ты сегодня утром. Я проезжала мимо бордер-колли, который выглядел точно так же, как мой щенок в детстве. У него глаза разного цвета, один черный, а другой голубой. Рэйф никогда не слушал никаких команд, если не было лакомства.

В нашей ветке сообщений полно зеленых облачков и ни одного серого. Кажется, что все мои сообщения сейчас односторонние, как мертвому.

Брит выдвигает стул и опускается на него, на ее лице написано поражение. Последние две недели в кафе не хватало персонала, практически все болели. Поэтому мы обе работаем в дополнительные часы, и это хорошо, потому что мне не приходится рассчитывать на то, что Летум оставит наличные в сумке, хотя это не мешает ему баловать меня.

— Господи, — простонала она. — Мне нужно сходить к долбаному мануальному терапевту, от таскания этих тяжестей.

Я хмыкаю, растягивая губы в полуулыбке.

— Попроси помощи у босса. А то он только делает вид, что помогает.

Она задыхается.

— Лили! Ты только что пошутила?

Я чуть было не расплылась в легкой ухмылке.

— Это плата за то, что вчера вечером у нас был открытый бар.

Довольно агрессивный толчок Летума, поднявший меня на ноги, был похож на то, как если бы мне на лицо вылили воду, чтобы проснуться утром: ощущение дерьмовое, но ты уже точно проснулся.

Я перестала оплакивать девушку, которой когда-то была, и все, что было в моей жизни до аварии. Не скажу, что исцелилась, но я на пути к выздоровлению, и думаю, что это действительно важно.

Черт возьми, вчера вечером я даже вышла из дома, чтобы потусоваться, впервые за почти два года. Это важная веха, даже если я просто сидела и слушала, как говорят другие.

Но даже после всего этого я не могу избавиться от ощущения, что мне чего-то не хватает. Кого-то. Так получилось, что я написала Летуму подробное сообщение о вчерашнем вечере после того, как выпила слишком много бокалов вина. Из моего сообщения мало что можно разобрать, но он, видимо, понял, о чем я говорю, потому что, когда я пришла домой, на столе лежал бутерброд, на зубной щетке была зубная паста, рядом с кроватью стоял стакан с водой, а на подушке лежала еще одна лилия.

Я пытаюсь напомнить себе, что поступки говорят громче слов, но мне трудно так думать, не услышав от него ни слова.

Несмотря на то, что жизнь наконец-то налаживается, мне кажется, что это не та жизнь, которая мне нужна. Для меня смысл жизни не только в кафе или в этом городе. Что-то более глубокое и внутреннее, даже не хватает слов, чтобы объяснить.

— Честно говоря, я не знаю, как ты вообще сегодня на ногах, — ворчит Брит.

Правда в том, что с каждым днем у меня все больше сил. Не знаю, чем это объясняется, отсутствием лекарств или, тем, что я больше не рыдаю во сне.

— Я держалась подальше от текилы, — замечаю я.

Дверь распахивается, и мой коллега высовывает голову с бешеным, но не впечатляющим взглядом.

— Брит, тут одна дама хочет поговорить с тобой о булочках.

Она разводит руками и смотрит на меня налитыми кровью глазами.

— Если услышишь крики, не звони в полицию.

Я киваю и ухмыляюсь.

— Принято к сведению.