В какой-то момент конь прекратил фрикции, фыркнул и замотал башкой. Мощный, перевитый венами фаллос ритмично пульсировал, орошая истерзанное лоно семенем. Всё это действо, словно магический ритуал, завораживало Сергея, заставляя позабыть о ходе времени. Хотя, как выяснилось позже, при монтаже фрагментов, весь акт с животным не превысил и пяти минут.
Слабеющий орган выскользнул из утробы, и конюхи увели удовлетворенного жеребца. Сергей крупным планом запечатлел последствия изощрённого соития. Вход во влагалище был довольно сильно растянут, и имел несколько свежих разрывов. Мутная сперма животного сочилась из чрева и, смешиваясь с кровью, медленно стекала по внутренней поверхности белых полноватых бёдер, капала на пыльную землю.
Сергей предположил тогда, что этим съёмка сегодня и ограничится. Но, как выяснилось в дальнейшем, история скотоложства получила продолжение. Конюхи привели второго жеребца, потом подошла очередь третьего. Четвёртый оказался крупнее и злее предыдущих, светло-серый конь. «Головка, диаметр – 14 целых и 7 десятых сантиметров; длина – 69 сантиметров», – слова Лидии прозвучали и как голос аукциониста на торгах, и как вердикт инквизитора на аутодафе. Ольга в крике сорвала голос и только жалобно подвывала при каждом мощном толчке распалённого похотью самца. Наступил момент – и животное испытало разрядку, семя ритмичными толчками излилось в истерзанное нутро, а женщину покинули последние силы и сознание.
Когда Сергей снимал крупный план, Лидия старательно растягивала пышные ягодицы измученной до беспамятства жертвы. Вагина представляла собой незакрывающуюся дыру со множеством кровоточащих разрывов. Натёртая и воспалённая вульва уже не могла скрыть потаённого естества – повреждённую конскими членами матку, опухшую и посиневшую. Тогда интуитивно Сергей почему-то вспомнил короткий фрагмент, дремавший до поры до времени, в глубине подсознания:
6:1-8: «… я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нём всадник, имя которому "смерть"…».
В тот вечер Григорий Андреевич не отпустил, как обычно, Сергея домой, а попросил смонтировать отснятый материал на территории клуба. Парню предоставили скромное помещение: душную комнатку без окон, но оборудованную всей необходимой профессиональной аппаратурой. Выйдя посреди ночи размять ноги и подышать свежим воздухом, Сергей задержался под раскрытыми окнами кабинета шефа. Из обрывков невольно подслушанного разговора парень догадался, что Григорий Андреевич имеет самое непосредственное отношение к наркотикам, контрабанде и т.п. Так молодой человек случайно узнал ещё одну тайну своего щедрого работодателя. Сергей и раньше догадывался, что этот загадочный господин Х не так прост, как желает казаться. Но, узнавая о бизнесмене всё больше, парень отчетливо стал понимать, куда эти «игры в кино» могут в итоге завести. Теперь Сергей всерьёз стал опасаться поручений и побаиваться господина Зиммермана.
*****
Григорий Андреевич уже месяца три не тревожил Сергея своими специфическими заказами, а парень, в свою очередь, не напрашивался, стараясь держаться подальше от щедрот сомнительного работодателя. Но, кажется, судьба решила распорядиться иначе. Зиммерман представлялся единственным знакомым Сергея, склонный заинтересоваться фильмом или помочь найти реального покупателя на столь нетрадиционное кино. Молодой режиссёр ещё раз подумал, взвешивая все за и против. Наконец, решившись, парень набрал номер мобильника. Зиммерман долго не брал трубку. Когда на другой стороне ответили, Сергей сбивчивым голосом попросил аудиенцию, заинтриговав любопытным предложением.
На следующий день видеооператор уже сидел в знакомом кабинете, утопая в кожаном кресле и дегустируя армянский коньяк двадцатилетней выдержки. Сергей внимательно следил за реакцией Зиммермана. Григорий Андреевич с лёгкой отрешённостью на лице просматривал по «диагонали» коллекционный фильм на плазменной панели. Завершив предварительное знакомство, владелец кабинета закурил тонкую итальянскую сигариллу и просканировал оценивающим взглядом начинающего режиссёра.
– Сынок, откуда у тебя это кино? Сам снимал?
Сергею стало неуютно в глубоком кресле под испытующим взором бизнесмена, и он не сразу нашёлся с ответом.
– Я не хотел бы вдаваться в подробности, могу лишь сказать, что материал эксклюзивный, и кино существует в единственном экземпляре.
– Хорошо. Понимаю. А кто эта женщина? – продолжил интересоваться Григорий Андреевич, пристально наблюдая за поведением Сергея.
Парень задумался, стоит ли ему признаваться в знакомстве с Анной, или…
– Короткостриженая блондинка. Рыжая минжа12, как думаешь, её натуральный цвет? – Зиммерман прервал размышленье Сергея. Вопросы давили, а удобное кресло казалось громоздким и неуютным.
– Ааа… Это Анна Венгер, журналистка.
– Журналистка? Так вы знакомы? – Улыбка Мефистофеля на миг озарило лицо, отблеск любопытства полыхнул в глазах разборчивого господина.
– Да, пару раз пересекались по работе. – Сергей старательно подбирал слова.
– Сколько ей? – проявлял мало скрываемую заинтересованность Григорий Андреевич.
– Не знаю, точно за тридцать, может, тридцать пять...
– Хороша. Очень жестоко с ней обошлись, как думаешь? Признаю́сь, я под впечатлением.
Почему-то Сергей не поверил словам Зиммермана. У парня сложилось впечатление, что бизнесмен не удивлён и что-то недоговаривает. На видео писательницу насиловал здоровенный, чёрный козлище, а на лице Григория Андреевича не дрогнул ни один мускул. Сергей краем глаза посматривал, как бизнесмен знакомится с кино. Несколько раз он замечал лёгкую ухмылку на лице мужчины. И вот сейчас та же самая улыбочка вновь скользнула по лицу Зиммермана.
– Познакомишь меня с дамой? – в сказанном недвусмысленно угадывались нотки распоряжения.
– Но… Я не так, знаете ли… хорошо знаком… – с трудом подбирая слова, Сергей пытался уклониться от поручения: роль посредника не впечатляла.
– Ладно, расслабься, познакомимся сами, – успокоил Зиммерман, плотоядно улыбнувшись. – Как думаешь, дама любит лошадок?
Сергей пожал плечами: «Вполне вероятно…». Вопрос «про лошадок» прозвучал из уст Григория Андреевича весьма двусмысленно.
В итоге Зиммерман купил фильм для своей коллекции, щедро заплатив парню за труды и пообещав соблюдать конфиденциальность. Слегка опьянённый – то ли от дорогого коньяка, то ли от успешной сделки – Сергей возвращался домой. Парню казалось, что с плеч сняли какое-то непосильное бремя, он радостно вдыхал полной грудью свежий ноябрьский воздух. Впервые за последние недели он обрёл утраченное спокойствие, и обдуваемое холодным ветром лицо выражало детскую безмятежность.
*****
После трагической истории в особняке Вайдманов Анна с головой погрузилась в работу, пытаясь выбросить страшные воспоминания о злополучном вечере пятницы 13-го октября. Полученные травмы оказались не так серьёзны, как представлялось на первый взгляд, и вскоре зажили, но пережитые испытания оставили свой неизгладимый отпечаток и затаились где-то в глубинах подсознания.
На одной из светских богемных вечеров женщина случайно повстречала Лидию. Дама тепло привечала Анну, общаясь как ни в чём не бывало, но журналистка дала понять, что не желает возобновлять знакомство.
Вот на одной из подобных тусовок их и познакомили Анну и Зиммермана. Кажется, это была то ли выставка, то ли форум, посвящённый иппологии. Журналистке требовалось написать статью для глянцевого журнала, а Григорий Андреевич оказался большим знатоком лошадей и, как выяснилось позже, владельцем небольшой конюшни. Женщину впечатлил новый знакомый и как мужчина – высокий брюнет с лёгкой сединой на висках, физически крепкий, лет пятидесяти.
Через пару дней бизнесмен пригласил Анну в роскошный ресторан. Они прекрасно провели время, и женщина узнала, что у Григория Андреевича есть туристическое агентство, а ещё мужчина предложил журналистке совершить конную прогулку. Анне импонировали ненавязчивые ухаживания состоятельного джентльмена, а ещё – всё это помогало отвлечься и не вспоминать трагические события.
Дама любила этих грациозных и умных животных. Имелся у женщины и небольшой опыт управляться с лошадьми, так что Зиммерману не пришлось обучать Анну азам верховой езды. Было в этом что-то романтичное и волнующее – скакать вот так, вдвоём по огромному полю, слегка припорошённому первым пушистым снегом. Вдыхать полной грудью морозный воздух, приятно обжигающий на скаку разгорячённое лицо, а после пить горячий глинтвейн и наблюдать, как потрескивают в старом камине сухие поленья.
Через пару дней они посетили выставку близкого друга Григория Андреевича. Творец создавал скульптуры из дерева, простые, но потрясающе гармоничные. Анна пришла в полный восторг от обнажённых дев и юношей, чьи резные фигуры казались живыми. Зиммерман познакомил женщину с автором, Антонио (так представился скульптор) оказался невысоким лысеющим итальянцем плотного телосложения. Григорий Андреевич толи в шутку, толи всерьёз называл товарища Манджафоко, но обращался исключительно на «Вы», и демонстрировал нескрываемый пиетет. Антонио разрешил Анне сделать несколько фото и дал поясняющие комментарии – получилось небольшое интервью. И приятно провели время, и родилась отличная статья для журнала.
И вот, ближе к концу ноября, когда белый снежок, падая на московские улицы, превращается в грязную жижу, а уличные фонари, распуская свои жёлтые, ядовитые цветы, пытаются побыстрее вытолкнуть короткий субтильный денёк из сетки календаря, Зиммерман телефонировал Анне.