4 АТЕЛЬЕ

РОУЭН

— Что делаешь? — спрашивает Фионн, заходя в мою комнату с морковкой, хрустящей во рту. — Собираешься в путешествие?

Я закатываю глаза и указываю на морковку.

— Что за фигня? Это что, новый этап в твоем обучении кроссфиту — есть сырые овощи?

— Бета-каротин, дебил. Антиоксиданты. Я помогаю своему организму избавиться от свободных радикалов.

— Тогда принимай витамины. Выглядишь как придурок.

— Отвечая на твой вопрос, доктор Кейн, Роуэн отправляется в охотничью экспедицию с единомышленником, — вмешивается Лаклан, опускаясь в одно из кожаных кресел в углу комнаты. — Но в истинном стиле Роуэна он решил превратить это в соревнование. Заставил меня найти подходящую добычу, которая станет сюрпризом для них обоих. Так что, по сути, ему надерут задницу, как маленькой мазохистке.

Я бросаю на Лаклана убийственный взгляд, но он только ухмыляется поверх края своего бокала, делая большой глоток бурбона и постукивая серебряным кольцом по краю хрусталя.

— Где? — спрашивает Фионн.

— В Западной Вирджинии.

— …Почему?

Лаклан разражается лающим смехом.

— Я бы сказал, потому что он пытается выбраться из френд-зоны, но думаю, он вообще ни в одной из зон.

Фионн с хрустом откусывает еще один кусочек моркови, набивая рот, и издает глупый смешок, как тупой ребенок.

Поэтому я поступаю так, как поступил бы любой разумный, взрослый мужчина со своим младшим братом.

Я выхватываю морковку у него из рук, а затем швыряю ее в Лаклана, наслаждаясь, что попал ему в лоб.

Мои братья протестуют, и я ухмыляюсь, глядя на свой багаж, запихивая в ручную кладь еще одну пару джинсов.

— Ты не прилагал столько усилий ради девушки… никогда. Ты не видел ее сколько, год? — спрашивает Лаклан.

Звук сдавленного кашля Фионна наполняет комнату. Мы с Лакланом наблюдаем, как он плюет оранжевые крупинки в свой сжатый кулак.

— Что? Целый год? Почему я узнаю об этом только сейчас?

— Ты засунул голову в задницу, играя в городского доктора, вот почему, — хихикает Лаклан. — Давай в Бостон, Фионн. Перестань маяться фигней, как в каком-нибудь знаменитом фильме про грустную золушку, или как там, возвращайся домой, занимайся настоящей медициной.

— Придурок, — произносим мы с Фионном в совершенный унисон.

Лаклан ухмыляется и ставит свой бокал на приставной столик, достает из кармана складной нож с перламутровой ручкой, откидывается назад, отстегивая лишнюю полоску потертой кожи от изготовленного на заказ ремня на талии. Надевает металлическое кольцо на провисшем конце ремня на средний палец, растягивает кожу, затем начинает затачивать лезвие о грубый край шкуры. Он делает так с самого детства, его это успокаивает. Лаклану, возможно, нравится подшучивать надо мной и Фионном, но я знаю, как он переживает из-за того, что наш младший брат больше не живет с нами в одном городе, а теперь еще и из-за того, что я ухожу играть в безумную смертельную игру с серийной киллершей, которую едва знаю.

— Я серьезно, — говорит он после нескольких пассов лезвием по воловьей коже. — Небраска слишком далеко, малявка. А еще ты упускаешь из виду все приятные подробности несуществующей, до смешного печальной личной жизни Роуэна.

— И правда, — признает Фионн. Его задумчивый взгляд опускается на деревянную столешницу, он скрещивает руки на груди и прислоняется к комоду. Видимо, он присваивает числовые значения знанию сплетен и тому, что он не в курсе событий, и взвешивает статистическую вероятность своего счастья, деленную на число пи.

Гребаный ботаник.

— Ты ее видел? — спрашивает Фионн, выходя из своего аналитического оцепенения и глядя прямо на Лаклана, как будто меня здесь даже нет.

— Только на фотках, — Лаклан делает глоток своего напитка, ухмыляясь моему убийственному взгляду. — Она чертовски сексуальна. Определенно, у нее есть темная сторона — ей нравится вырывать глазные яблоки у своих жертв, пока те еще живы. Федералы называют ее Ткачихой Сфер. Настоящее имя — Слоан Сазерленд.

— Не смей произносить ее гребаное имя, — рычу я.

Раскатистый смех Лаклана наполняет комнату. Он подносит руку, сжимающую складной нож, ко рту, когда звуки его веселья заполняют пространство между нами. Этот умник, несомненно, напоминает мне, что из нас двоих только у него оружие наготове.

Если бы в его руке не было зажато острое как бритва лезвие, я бы уже врезал по его самодовольной физиономии.

— Допустим, тебе удастся пробраться во френдзону, а затем, чудесным образом, ты выйдешь за ее пределы и снискаешь расположение леди-паучихи, не потеряв при этом ни одного глаза, как мне ее называть?

— Не знаю, придурок. Королева? Ваше высочество. А вообще, отъебись.

Я стону, когда смех Лаклана снова окружает нас, даже громче, чем раньше.

— Отъебись? Ладно. Рад с тобой познакомиться, Отъебись.. Я твой шурин, добро пожаловать в семью, Отъебись.

Я уже собираюсь наброситься на Лаклана, когда в моем кармане звенит одноразовый телефон.

Извлекаю из этого максимум пользы.

И фотография, на которой изящные пальчики Слоан сжимают бокал шампанского в бизнес-классе самолета, ее кроваво-красный маникюр сияет в искусственном освещении салона.

Мое сердце колотится о ребра.

Я почти чувствую, как эти ногти царапают мою грудь и спускаются вниз по прессу, обхватывая мой член с обманчивой силой. Я могу представить жар ее карих глаз, устремленных на меня, как ее дыхание согревает мою шею, когда она шепчет мне на ухо.

Лаклан хихикает, как будто читает каждую мою мысль, и я прочищаю горло.

Вижу, ты уже в самолете. Это… здорово…

Еще как здорово. А ты явно нет. Увидимся, если в конце концов догонишь меня! Я не буду сидеть и ждать тебя!

Мои щеки вспыхивают, когда мои большие пальцы зависают над клавиатурой.

Уже поздно просить начать все заново?

Реакция Слоан последовала незамедлительно.

Абсо-блять-лютно.

Рычание вибрирует в моей груди, когда я пытаюсь еще быстрее собрать вещи, хотя знаю, что это не поможет мне быстрее сесть в самолет.

— Все в порядке, братишка? Или «Отъебись» уже убила твою цель?

Я подумываю швырнуть свой наполовину упакованный багаж в ухмыляющееся лицо Лаклана, когда звонит его телефон. Любой намек на юмор исчезает с его лица, как пепел, падающий с обугленного полена, оставляя после себя только потрескавшийся уголь.

— Лаклан слушает, — говорит он. Его голос хриплый, когда он отвечает звонящему отрывистыми ответами «да» и «нет», низким тембром. Я скручиваю рубашку в тугой рулон, до тех пор, пока у меня не белеют костяшки пальцев. Мои глаза прикованы к старшему брату, но он не отрывает взгляда от ножа, который вертит в руке. — Сейчас буду. Через тридцать минут.

Когда он встречается со мной взглядом, улыбка Лаклана становится мрачной.

— Ночная смена? — спрашиваю я.

— Ночная смена, — отвечает он.

Днем Лаклан руководит Ателье «Кейн», своей специализированной студией по обработке кожи, где он создает красоту из шкур. Но ночью, когда бы ни позвонил Леандер Мэйс, мой брат становится безжалостным орудием дьявола.

Лично мне нравится лишать жизни любых подонков, которые случайно оказываются на моем пути в адском бульоне современного общества.

Лаклан…? Не знаю, нравится ли ему сейчас что-нибудь. Он убивает целенаправленно, но окутывает себя холодной отстраненностью. Ему нравится лишь срезать шкуру своими руками или издеваться надо мной с Фионном, но кажется, будто жизнь для него вообще не имеет значения.

Острая боль пронзает грудь, когда Лаклан поднимается со стула, прячет свой клинок в карман и хрустит шеей, застегивая ремень на талии. Слабый отблеск его улыбки возвращается, когда он смотрит на меня.

— Будь осторожен, придурок, — говорит он.

— Ты тоже, придурок.

Лаклан усмехается, но все равно хлопает рукой по моему плечу, проходя мимо. Он прижимается своей головой к моей, чтобы перевести дыхание, а затем уходит, направляясь к двери, чтобы сделать то же самое с Фионном. Наш младший брат никогда не умел хорошо скрывать свои тревоги. В светло-голубых глазах Фионна отражаются все оттенки печали и беспокойства, и он смотрит, как Лаклан уходит, с болезненным беспокойством, отразившимся на его мальчишеских чертах.

— Увидимся позже, детишки, — говорит Лаклан, переступая порог и исчезая в тускло освещенном коридоре. — И возвращайся домой, Фионн.

— Я пас, — отвечает Фионн, и из темноты раздается смешок, прежде чем тяжелая дверь моей квартиры закрывается с гулким стуком. Фионн поворачивается ко мне, беспокойство все еще запечатлевается в виде складки между его бровями. — Ты уверен, что эта поездка — хорошая идея? Ну, насколько хорошо ты вообще знаешь эту Слоан?

Я отворачиваюсь, ухмыляясь, застегиваю молнию на своей сумке и перекидываю ее через плечо.

— Не очень хорошо. Встречался с ней всего один раз.

Почти слышно, как нервно сглатывает Фионн.

— Один раз? Как вы познакомились?

— Тебе лучше не знать.

— Это немного импульсивно, Роуэн, даже для тебя. Я знаю, у тебя травма среднего ребенка и все такое, — говорит он, махая рукой в мою сторону, как они с Лакланом всегда делают, чтобы объяснить мое дикое поведение и безрассудные решения. — Но встречаться с девушкой, да еще и серийной убийцей, с которой ты разговаривал всего один раз год назад, это… ненормально.

Мой смех, похоже, мало его успокаивает.

— В нас нет ничего нормального, но со мной все будет в порядке. У меня внутреннее чутье на счет нее.

В кармане звенит одноразовый телефон.

Мы снижаемся. Если бы это была гонка, ты бы уже был позади.

О, подожди… это и ЕСТЬ гонка! Ну ты только посмотри… Надеюсь, тебе нравятся раздавленные глазные яблоки, потому что я скоро покончу с этим дерьмом, смешно, да. Счастливого пути, тебя поимели! xo

— Да, Фионн, — говорю я с лучезарной улыбкой, засовывая телефон обратно в карман и направляясь к двери. — Я думаю, со мной все будет в порядке.