Но есть три твита, которые, как мне показалось, могут сказать о чем-то более глубоком.

Твит номер один: Аноми заявил, что хочет использовать катапульту на кошке на заборе своего сада. Возможно, это его юмор, но это соответствует его общему тону непринужденной жестокости. Ты видел, как Аноми хвастался тем, что убил Эди, в ту ночь, когда я вошла в игру. Это общий тон бравады и бессердечия, который, я должна сказать, очень похож на Уолли Кардью. Тот фрагмент видео, где он вытаскивает окровавленный нож из-под стола? Я пошла и посмотрела его. Мне показалось, что это очень похожая на Аноми шутка, особенно когда он появляется в игре.

Второй твит, который показался мне немного странным, был отправлен год назад. Выходило много товаров Чернильно-Черного Сердца, и Аноми начал нападать на Эди за то, что она делает то, над чем когда-то смеялась, и что появились брендированные футболки и брелки. Аноми написал в Твиттере: “И пока по всей стране звенят кассовые аппараты, вы должны задуматься, как @SebMonty91 чувствует себя в роли Пита Беста из “Чернильно-Черного Сердца”.

— Что в этом странного?

— Ну, мне пришлось поискать, кто такой Пит Бест.

— Ты шутишь?

— Нет, — сказала Робин, которую позабавило выражение легкого возмущения Страйка. — Битлз распались за четырнадцать лет до моего рождения, знаешь ли.

— Да, но… это же Битлз, — сказал Страйк.

— Я просто хочу сказать, что есть гораздо более свежие примеры людей, которые уходили из групп до того, как они стали великими. Имена, которые, как мне кажется, могли бы быть известны в возрасте до тридцати лет, прежде чем они добрались до Пита Беста. Латавия Роберсон…

— Кто?

— Одна из участниц группы Destiny’s Child. Я просто хочу сказать, почему Пит Бест был основным источником информации для Аноми? Это выглядело странно, если Аноми около двадцати… Ты не убежден, — добавила она, наблюдая за выражением лица Страйка.

— Нет, — медленно сказал он, — ты права… но я бы сразу проскочил мимо этого. Я бы вообще ничего не заметил.

— Ладно, третьим твитом, над которым я задумалась, был пост в блоге “Перо Правосудия”, которым поделился Аноми, об инвалидности. Я спросила себя: “Зачем делиться этим?. Потому что “Перо Правосудия” довольно плодовит, а Аноми не ретвитнул ни одной другой статьи. Является ли он сам инвалидом или больным? Или близок с кем-то, кто болен?

— Это связано с тем, что сказала мне Червь28. Я сказала, что Аноми может быть хулиганом, а она ответила: “Он не такой уж плохой. Я думаю, он заботливый. Он иногда говорит о том, чтобы отвезти кого-нибудь в больницу”.

— Аноми — сиделка? — сказал Страйк.

— Я знаю, — сказала Робин. — Мне бы не очень хотелось быть пациентом Аноми. Я пыталась копнуть глубже, но не думаю, что она знает что-то еще.

— В любом случае, — продолжила она, — я заметила еще одну вещь. Или отсутствие вещи. Есть что-то неправильное в Аноми по отношению к сексу.

Страйк продолжал жевать свою лапшу, выражение его лица было бесстрастным.

— Я просмотрела твиты за четыре года, — сказала Робин. — Есть только один случай, когда Аноми хоть немного заигрывает. Это было с Кеа Нивен. Он сказали ей, что у нее отличные волосы. А позже он сказали, что отправил ей личное сообщение.

— Четыре года, — повторила Робин. Четыре года он получал массу обожания, а девушки умоляли его открыть, кто он на самом деле. И Аноми никогда не пользуется этим, не флиртует, не пытается завлечь их или предложить им информацию в обмен на обнаженку… Если бы ты когда-нибудь был женщиной в Интернете, — сказала Робин немного нетерпеливо, потому что Страйк просто смотрел на нее, — ты бы точно понял, о чем я говорю.

— Нет, — сказал Страйк, — я понял. Но…

— Дело в том, что в игре Аноми другой — немного нахальный. Ты видел вопрос о моей любимой сексуальной позиции — любимой позиции Баффипоус, я имею в виду. Внутри игры Аноми как будто играюет ту роль, которую от него ждут. Все считают его мужчиной, но мне это как-то не кажется правдой. Так что… у меня есть теория.

— Слава богу, — сказал Страйк. — Потому что у меня ни хрена нет. Продолжай.

— Ну, я думаю, нам нужно присмотреться к Кеа Нивен. Я знаю, что Эди исключила ее, — продолжила она, прежде чем Страйк успел что-то сказать. — Но мы многое берем на себя, если не присмотримся к ней. Мы принимаем на веру слова Аллана Йомана и Филиппа Ормонда о том, что Эди видела Кеа без электронного устройства, когда Аноми был в игре. Мы не знаем, насколько хорошо Эди видела улицу, или мужчины ослышались или неправильно запомнили — Аллан был довольно туманен по телефону. Что? — добавила она, немного защищаясь, потому что Страйк не смог подавить ухмылку.

— Ничего, — сказал он, но, видя, что она не собирается соглашаться, продолжил, — просто, — он сделал вращательное движение палочками, как Робин махала вилкой ранее, затем сглотнул, — просто подумал, что ты хороша в этом детективном дерьме.

Обезоруженная, Робин рассмеялась.

— Ну, в любом случае — Кеа художник, у нее сильная личная обида, она больна, что согласуется с ретвитом блога “Перо Правосудия” об инвалидности, и если она Аноми, это объясняет то противоречие, о котором мы говорили — создание игры как дань уважения, но ненависть к одному из создателей. Возможно, “Игра Дрека” изначально планировалась как способ показать Джошу Блэю, что все, что сделала Эди, Кеа может сделать лучше. Но затем Эди раскритиковал игру, что дало Кеа повод перейти в атаку, увлекая за собой фэндом. К тому же, если это Кеа, то анонимность тоже объяснима. Она же не хочет, чтобы Джош знал, что за всем этим стоит она? Судя по слухам, она полностью одержима им.

— Так ты думаете, что та небольшая перепалка между Аноми и Кеа…?

— Ну, это мог быть хороший маленький театр, не так ли? — сказала Робин. — Кеа получает более широкую аудиторию для своих заявлений о том, что Эди украла ее идеи. Она хвалит себя как Аноми, привлекая людей посмотреть на ее видео — Кеа доказывает, что они два разных человека… и, — сказала Робин, — Кеа, оказывается, владеет двумя голубками по имени Джон и Йоко.

— Чертовски хорошо рассуждаешь, Эллакотт, — сказал Страйк, который наконец-то доел свою лапшу и теперь сидел, откинувшись на стуле, глядя на нее с откровенным восхищением.

— Но остается один большой вопрос, — сказала Робин, стараясь не показать, что она довольна его реакцией, — откуда Кеа знала все эти личные вещи об Эди — но у меня есть мысль и об этом.

— Продолжай.

— Я думаю, есть вероятность, что Джош продолжал общаться с ней после того, как они расстались, и что он скрыл этот факт от Эди и Кати. Аллан Йоман сказал, что Джош обаятельный, но не любит конфронтации и неприятных разговоров. Он также рассказал о мнении Джоша о несчастных людях. Возможно, Джош думал, что сможет остановить нападки Кеа на Эди, рассказав ей, какая тяжелая жизнь была у Эди.

— Тем самым дав ей больше боеприпасов?

— Именно — но мы не можем выделить кого-нибудь для наблюдения за Кеа в Кингс-Линне, не так ли? В любом случае, если Кеа говорит правду о своем здоровье, она сейчас прикована к постели. Мы бы просто следили за ее домом.

Страйк замолчал, задумавшись. Наконец, он сказал:

— Если ты права, и Джош был источником всей ее внутренней информации, я не вижу никакого вреда в прямом обращении к ней. Она никогда не дружила с актерами. Ты ведь не видела никаких доказательств того, что она общалась с кем-то из них?

— Нет, — сказала Робин, — хотя я еще не просмотрела абсолютно все ее социальные сети. Не было времени.

— Мы рискнем, — сказал Страйк. — Я позвоню ей завтра. Если она согласится на интервью, ты можешь смотреть “Игру Дрека”, пока я буду с ней разговаривать. Нам предстоит прорыв, — повторил Страйк, поднимая руку за очередной порцией пива, — и мне очень нравится твоя теория.

Именно в такие моменты Робин было трудно оставаться в ярости на Корморана Страйка, каким бы отвратительным он ни был в остальное время.