Глава 38

Я изучил вас пристальным взглядом,

Решив постичь все твои тайные пути:

Но, просеивай их, как хочешь,

Твои пути все равно тайные.

Кристина Россетти

Королева сердец

Дважды женатый достопочтенный Джеймс “Джейго” Мердо Аластер Флеминг Росс, наследник виконтства Крой, торговый банкир, отец пятерых детей и отлученный муж Шарлотты Кэмпбелл, находился под наблюдением уже почти две недели. Страйк понимал, что рассчитывать на получение компрометирующих материалов на этого человека за столь короткий срок было бы слишком оптимистично, но, тем не менее, результаты пока были обескураживающими. Росс был защищен толстой мембраной богатства. Каждый день его отвозил на работу и обратно водитель, а когда он ужинал, то только в эксклюзивных частных клубах. Росс был настолько щепетилен в том, чтобы никогда не покидать помещение с кем-либо другим, что Страйк, просмотрев скудное количество фотографий, которые Мидж и Дев успели сделать за предыдущие две недели — характерное вульгарное лицо и белокурые волосы Росса легко выделялись на каждой фотографии, — был вынужден заподозрить, что Росс справедливо полагал, что его жена следит за ним.

Обычный поиск информации показал, что первая жена Росса снова вышла замуж и живет в Оксфордшире. Его младший брат работал личным секретарем одного из высокопоставленных королевских чиновников. Старшая дочь от первого брака Росса была пансионеркой в школе Бененден; две младшие девочки все еще посещали начальную школу в Оксфордшире. Шарлотта жила со своими близнецами и парой сменяющих друг друга нянь в семейном доме в Белгравии, а Росс проводил будни в роскошной квартире в Кенсингтоне, которая, как выяснилось в ходе расследования, принадлежала его родителям уже тридцать лет, а выходные — в большом загородном доме в Кенте, куда одна из нянь привозила их с Шарлоттой детей.

Рабочие дни Росс проводил в небоскребе на Фенчерч-стрит, куда недавно переехал его банк. Хотя у Страйка не было особых архитектурных предпочтений, он счел вполне уместным, чтобы Джейго работал в здании, отличающемся заметным и неапологетичным уродством, с вогнутым торцом, образующим настолько мощный солнечный отражатель, что он уже расплавил части припаркованного поблизости автомобиля. Теоретически, общественность имела свободный доступ на три верхних этажа «Волки Толки», где находился сад на крыше, что и убедило проектировщиков дать разрешение на строительство этого массивного здания, расположенного на краю природоохранной зоны. На практике посетителей пускали в верхнюю часть здания в девяностоминутные интервалы, как обнаружил Дев Шах, когда ему приказали уйти до появления Джейго в ресторане, где он обычно обедал. Единственным заметным исключением из распорядка Джейго были два визита к чрезвычайно дорогому и печально известному непримиримому адвокату по бракоразводным процессам. Страйк задавался вопросом, был ли старый телефон Шарлотты, на котором Джейго нашел компрометирующую фотографию, уже показан проницательной и хищной женщине, ветерану многих нашумевших разрывов.

Страйк ни с кем не обсуждал свое все более настойчивое беспокойство по поводу причастности к разводу Россов, и в первую очередь с Мэдлин, поскольку скоро должна была состояться презентация ее новой коллекции, и она была еще более напряжена, чем обычно. Их свидания временно превратились в обычные встречи для секса у нее дома, и Страйк молча приветствовал это изменение, хотя и здесь его преследовали другие стрессы.

— Когда вы с Робин расстались? — спросила Мэдлин однажды ночью, когда они лежали обнаженные в темноте. Страйк, который жаждал, но сопротивлялся желанию выкурить сигарету после полового акта, думал о догоне по делу Аноми, который они с Робин должны были сделать на следующий день, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем его только что спросили.

— Когда… что?

— Ты и Робин, — повторила Мэдлин. Она выпила почти бутылку вина, прежде чем они удалились в спальню. — Когда именно вы расстались?

— О чем ты говоришь?

— О тебе и Робин, — повторила Мэдлин громче. Она лежала, положив голову ему на плечо; он все еще носил свой протез, который скоро придется снять; он чувствовал, как все сильнее болит конец его культи.

— Ты имеешь в виду, когда я ее уволил? — спросил Страйк, который был уверен, что никогда не рассказывал Мэдлин об этом эпизоде.

— Ты уволил ее? — сказала Мэдлин, поднимая голову с его плеча, чтобы опереться на локоть и посмотреть на него в темноте.

— Да, несколько лет назад, — ответил Страйк.

— Почему?

— Она сделала то, что я запретил ей делать.

— Вы были вместе в то время?

— Нет, — сказал Страйк. — Мы никогда не были вместе. Кто…? Подожди минутку.

Он попятился в сторону и включил лампу в спальне, желая увидеть лицо Мэдлин. Она выглядела одновременно желанной и очень напряженной.

— Только не говори, что это Шарлотта сказала тебе об этом? — спросил он, прищурившись.

— Ну… да.

— Черт возьми.

Страйк грубо провел рукой по лицу, словно умываясь. Если бы рядом с ним лежала Шарлотта, а не Мэдлин, у него возникло бы искушение бросить что-нибудь — не в нее, а, возможно, что-нибудь бьющееся, в стену.

— Между мной и Робин никогда ничего не было. Мы никогда не были вместе.

— Ох

— Шарлотта раздувает дерьмо, — сказал он, снова посмотрев на Мэдлин. — Это то, что она делает. Тебе лучше всего считать, что все, что она говорит обо мне, полная чушь.

— Так вы с Робин никогда не…?

— Нет, — сказал Страйк убедительно. — Мы не встречались.

— Хорошо, — сказала Мэдлин, а затем: — Шарлотта сказала, что я очень похожа на Робин.

— Не похожа, — солгал Страйк.

Мэдлин продолжала смотреть на него сверху вниз.

— Ты злишься.

— Нет, не злюсь. Ну, не на тебя.

— То есть, это не имеет значения, — сказала она. — Если все закончилось, то все закончилось.

— Оно так и не началось, — сказал Страйк, глядя на нее.

— OK, — сказала Мэдлин снова. — Извини.

— Все в порядке, — снова солгал он, протягивая руку, чтобы пригласить ее положить голову обратно на его плечо, а затем выключил свет.

Он лежал в темноте, пока Мэдлин не заснула, положив голову ему на плечо, и вместо того, чтобы беспокоить ее и рисковать дальнейшим разговором о Робин или Шарлотте, он спал в эту ночь, не снимая протеза, отчего на конце его культи появилась потная сыпь.

Запланированная встреча Страйка и Робин задержалась из-за того, что Страйк дольше, чем ожидалось, наблюдал за Грумером, который очень долго обедал в отеле на Шарлотт-стрит. Было уже пять часов, когда Грумер наконец встал из-за стола, и Страйк, который к этому времени скрытно фотографировал с улицы, наблюдал за ним пока он не скрылся из виду, а затем позвонил Робин.

— Привет, — сказала она, звуча так же устало, как и он. — Он всё это время обедал?

— Да, извини. Тебе нужно было домой?

— Нет, — сказала она. — Ты все еще настаиваешь на нашей встрече по поводу Аноми?

— Да, определенно, — сказал Страйк, который почти ничего не ел, пока перемещался между баром, залом и улицей, наблюдая за вечеринкой Грумера. — Слушай, ты не против, если мы сделаем это за едой? Может, в Чайнатауне?

— Это было бы здорово, — сказала Робин. — Я умираю с голоду. Я найду где-нибудь место и напишу тебе.

Двадцать минут спустя Страйк вошел на верхний этаж ресторана Gerrard Corner и увидел Робин, сидящую за столиком у окна, ее iPad лежал на столе рядом с ней, мобильный телефон лежал рядом с ним, вместе с открытым блокнотом. Из всех посетителей ресторана они с Робин были единственными людьми с европейской внешностью.

— Привет, — сказала она, подняв взгляд, когда Страйк сел, а затем опустив взгляд обратно на игру. — Аноми здесь, так что мне нужно продолжать играть. Он подгоняет людей, если они слишком долго стоят на месте. Я молюсь, чтобы Монтгомери ушел из офиса без телефона, пока Аноми еще активен, чтобы мы могли исключить кого-нибудь.

— Это, — сказал Страйк, осторожно разминая больную ногу, — было бы очень кстати.

Его мобильный завибрировал в кармане. Он очень надеялся, что это не Мэдлин, но, к своему облегчению, увидел сообщение от своей сводной сестры Пруденс, с которой он договорился встретиться вечером следующего дня.

Корморан, мне очень жаль: я не смогу завтра вечером. Небольшой семейный кризис. Можно ли перенести? Пру

Страйк так обрадовался, что она, а не он, отменяет ужин, что испытал волну привязанности к этой женщине, которую никогда не видел.

Нет проблем, я все понимаю. Надеюсь, все в порядке

Робин, которая случайно снова взглянула на Страйка, когда он печатал, увидела его слабую улыбку и теплый взгляд и решила, что он пишет сообщение Мэдлин. Снова опустив глаза на iPad, она попыталась подавить нарастающее чувство антагонизма.

— Ты сделала заказ? — спросил Страйк.

— Нет, но я бы хотела что-нибудь с лапшой, чтобы можно было есть одной рукой. И мне нужна вилка.

Страйк поднял руку, заказал им обоим сингапурскую лапшу, затем сказал,

— Хочешь услышать кое-что интересное, прежде чем мы приступим к Аноми?

— Давай, — сказала Робин, не отрывая глаз от игры.

— Я попросил Эрика Уордла оказать мне услугу. Выяснить, почему Филипп Ормонд ушел из полиции. У меня было предчувствие, что это могло быть не добровольно.

— И? — сказала Робин, не глядя вверх.

— Если бы он не ушёл, его бы почти наверняка выгнали. “Возомнил себя Грязным Гарри” — это были точные слова Уордла. Ему нравилось избивать подозреваемых. Кроме того, его жена ушла до того, как он ушел из полиции, что не соответствует хронологии, которую он мне дал.

— В любом случае…

Страйк достал свой блокнот.

— Хочешь, я начну работу над “Аноми”, пока ты играешь в игру?

— Да, пожалуйста, — сказала Робин, которая в данный момент вела Баффипоус между гробницами.

— Я изучил всех известных нам людей, которые были близки с Эди и Джошем, когда игра только появилась. Хорошая новость в том, что мы можем исключить большинство из них.