Глава 33

ИЛАЙ

— Ты выглядишь как собачье дерьмо, — говорит Флетчер, плюхаясь в кресло напротив меня.

— Спасибо, — отвечаю я, наблюдая за своей ручкой, которая выводит на бумаге чернильные точки. — Я чувствую себя как собачье дерьмо, так что, наверное, это уместно.

Прошло четыре дня после Огдена. С тех пор я не видел Брию и ничего не слышал о ней. Я с трудом смог встать с постели. Я почти ничего не ел. Каждый проходящий час опустошал мою душу.

Лучше не становится. Только хуже.

Флетчер — единственный человек, который знает, что мы поругались. Она все равно единственная, кто знала про нас. Она знает, что была ссора, и мы не разговариваем, что Бриа исчезла, и что я уехал и оставил ее там, в лесу, или куда она, черт возьми, подевалась. Я, блять, оставил ее там. С медведями.

Рациональная часть моего мозга говорит, что Бриа гребаная серийная убийца, и с ней, вероятно, все в порядке.

Но большая, громогласная часть меня, человек, который все еще влюблен и у которого разбито сердце, тонет в колодце вины, который только углубляется.

«Ты бросил ее», — ругаю я себя. — «Ты обещал, что будешь любить ее. Ты обещал, что она может доверять тебе. И при первом же удобном случае, когда она доверилась, ты, блять, бросил ее».

Ты ничем не лучше тех людей, которые ее вырастили.

Я роняю ручку и провожу руками по лицу, пока одни и те же мысли крутятся у меня в голове. Это битва секретов и лжи. Истина и любовь. Страх, надежда и утрата. Я даже не знаю, на чьей стороне кто, или кто с кем сражается, а кто побеждает. Я только знаю, что я чертовски несчастен, и как бы сильно ни старался подавить это, в глубине души я чувствую, что это неправильно. Это неправильно — быть без Брии.

— Почему ты ей не позвонишь? — говорит Флетчер, когда я подпираю лоб ладонями и смотрю на свой стол.

— Нельзя.

— Почему, черт возьми?

— Потому что, — говорю я, откидываясь назад, чтобы посмотреть на Флетч, когда с ее губ срывается разочарованный вздох. Я бы все отдал, чтобы рассказать ей о том, что произошло, но не могу. Мысль о том, что Бриа может быть арестована или, возможно, убита из-за слов, которые слетят с моих губ, вызывает физическую тошноту. Но я, по крайней мере, должен сказать приближенную правду. Мне нужен кто-то, кто наставит меня на путь истинный, потому что мои попытки безуспешны.

— Есть… законы…

— О, мой гребаный бог, Илайджа. К черту правила. Господи…

— Мы говорим о серьезных правилах, Флетчер.

— Конечно, — говорит она, драматично закатывая глаза, пригвоздив меня своим кристально чистым взглядом. — Что, она не переходила дорогу по пешеходному переходу? Ого, блять, нифига себе. Позвони ей.

— Все гораздо серьезнее.

— Она приносила младенцев в жертву сатане?

— Нет…

— Совершала военные преступления?

— Флетч…

— Просто. Блять. Позвони ей.

— Неужели тебе все равно? Если бы она, ну, не знаю, бегала бы повсюду, угоняя машины, или грабя банки, или убивала людей, тебе вообще пофигу?

— Не совсем, — говорит Флетч, пожимая плечами и качая головой. — А вообще, если она сделает что-нибудь из этого, она понравится мне больше. Она была бы супер крутой угонщицей машин.

Я стону и бросаю Флетч скомканный листок бумаги, который она ловит и швыряет обратно в меня, попадая в лоб.

— Я работаю в области судебной гребаной психологии, Флетчер.

— О-о-о-о, я поняла. Я поняла. Ты злишься, что первый не заметил, как она нарушает какое-то правило, гребаный закон, мистер модный криминалист. Но ты упускаешь кое-что важное.

— И что, о мудрейшая?

— Причину, — Флетчер подается вперед в своем кресле, окидывая меня долгим, свирепым взглядом. — И не вешай мне лапшу на уши, что она тебя одурачила. Это чушь собачья. Я думаю, она точно показала тебе, кем была с самого начала. Она показала тебе, что она угрюмая. Храбрая. Умная. Беспощадная. И тебе это нравится. Ты любишь ее. Всю ее, — слабая, меланхоличная улыбка появляется на губах Флетчер, когда она наблюдает за моей внутренней борьбой, отражающейся на моем лице. — Позволь объяснить проще. Ты несчастен из-за того, какие правила нарушила Бриа?

— Я не в восторге от них, — признаю я, — но нет.

— Ты несчастен, потому что хочешь быть с ней, но не можешь?

Я киваю. Мы сидим и молча наблюдаем друг за другом, пока я перевариваю слова Флетчер и все свои чувства. Она права, как бы сильно маленькая часть меня ни ненавидела это признавать. Бриа действительно показала мне, кто она такая. Я действительно решил любить ее не только несмотря на ее мрачность, но и из-за нее самой. У нас с ней все идеально? Нет. Смогу ли я жить без нее?

Я пытался, но не думаю, что смогу.

Я испускаю глубокий вздох.

— Я не знаю, как это исправить, Флетч, — шепчу я.

— Вытащить голову из задницы и поговорить с ней — это хорошее начало. Позвони ей.

Мой телефон, лежащий лицевой стороной вниз на столе, вибрирует, и мы переглядываемся, брови Флетчер вопросительно приподнимаются. Меня бы нисколько не удивило, если бы Бриа все это время подслушивала нас с помощью какой-нибудь скрытой камеры, и когда я переворачиваю телефон, я ожидаю увидеть на экране ее имя. Но это неизвестный абонент.

Я провожу пальцем, чтобы принять вызов.

— Алло?

— Б-бриа, — раздается смутно знакомый голос на другом конце провода.

Я встречаюсь с полным надежды взглядом Флетчер и качаю головой.

— Простите, я не знаю, где…

— Б-Бриа, — говорит мужчина настойчивым голосом. Может быть, даже отчаянным.

— Самуэль? Откуда у вас мой… неважно. Извините, я не разговаривал с ней уже несколько дней.

— В б-беде, — говорит Самуэль. — Х-хижина. Б-бергер.

Блять.

Блять.

Я ее потеряю.

Я вскакиваю со стула и срываю куртку с вешалки, Флетч подстраивается под мой шаг, когда я выхожу из офиса.

— Я уже в пути. Пришлите мне свой номер телефона. Я позвоню, когда буду рядом.

Самуэль отключается, когда мы с Флетч бежим трусцой по коридору.

— Что происходит? — спрашивает она.

— Я не знаю, — отвечаю я, когда мы начинаем спускаться по лестнице. Ужас холодной волной разливается по позвоночнику. Мои ребра поглощают каждый неумолимый стук сердца. — В хижине что-то случилось. Мне нужно добраться до своего байка.

— Я отвезу тебя в гараж, — говорит Флетч.

Мгновение спустя мы врываемся в дверь и бежим к ее машине.

Флетч мчится по улицам так быстро, как только может, лавируя в потоке машин и расспрашивая меня о том, что могло пойти не так. Честный ответ таков: я не знаю. Никаких подробностей от Самуэля, за исключением кода двери и его номера. Я сохраняю его в своих контактах, и через пятнадцать минут после того, как мы покидаем кампус, мы уже паркуемся у моего гаража, прощаемся.

Я еду быстрее, чем когда-либо прежде. И все равно это кажется слишком медленным.

BMW огибает повороты и проносится по прямым. Я ныряю в поток машин и выхожу из него. Я даже проезжаю мимо полицейского, который знает, что лучше не утруждать себя попытками последовать за мной. Он, вероятно, просто надеется, что ему не придется отскребать меня от асфальта.

Когда я приближаюсь к хижине, вызываю Самуэля по Bluetooth на своем шлеме. Он отвечает после первого гудка.

— Я почти дошел, — говорю я.

— П-пре… т-торианец у-ушел, — говорит он. — Я не в-вижу ее.

Должно быть, он смотрит на камеры слежения.

— Ты видел, что произошло?

— Н-нет. Бриа о-отключила… м-меня… — Самуэль разочарованно рычит на другом конце провода. — Е-еле… как з-зашел… о-обратно.

— Погодите, не понимаю. Она отключила тебя от системы?

— Д-да.

Мое сердце замирает. Бриа не хотела, чтобы он видел, потому что думала, что это конец.

Я сворачиваю на гравийную дорожку с кулаком, прижатым к горлу, перекрывая доступ воздуха. Я останавливаюсь и снимаю шлем, переключая вызов на свой телефон, когда снимаю его с крепления.

— Я здесь. Куда мне пойти сначала?

— Г-гараж.

Я подбегаю к зданию и медленно открываю дверь, прислушиваясь к любым звукам. Здесь все неподвижно и безмолвно. Там есть мотоцикл «Suzuki» и «Audi», без каких-либо признаков Брии.

— Иди к-к… п-полке. В-второй… я-ящик. На л-левой стороне.

Я оказываюсь там в мгновение ока, выдвигаю ящик и нахожу «Беретта», тактического вида пистолет с запасными патронами, сложенными в ящике.

— Т-ты знаешь?

— Как им пользоваться? — спрашиваю я, проверяя пистолет, прежде чем собрать горсть магазинов и распихать их по карманам. — Да.

— Х-хорошо. Д-дом.

Я выхожу из гаража и бегу к дому, вхожу с поднятым пистолетом, готовый стрелять. Я проверяю каждую комнату, но нет ничего необычного. Но все меняется, когда я спускаюсь на нижний уровень.

Дальний конец коридора залит кровью, дверь наружу приоткрыта. Кровь размазана по полу, по стенам багровые разводы и брызги. Но там нет тел.

— Где они? — спрашиваю я.

— П-прет-т-торианцы. З-забрали их. Я в-видел.

— Ты не видел Брию?

— Н-нет.

Я останавливаюсь у лужи крови и смотрю через дверь на сарай, выходящий окнами на озеро. В той комнате еще больше крови, стекло треснутое от ударов.

— Пуленепробиваемое стекло? — спрашиваю я, направляясь к нему.

— Да.

Я смотрю сквозь щели на траекторию призрачных выстрелов.

— Тут лодочный сарай.

— И-иди.

Я уже бегу обратно к коридору и открытой двери еще до того, как он заканчивает инструктаж, несусь к узкому сараю. На земле пятно крови, но опять же тела нет. Я открываю дверь и заглядываю внутрь, на этот раз зову Брию по имени, но единственным ответом мне является плеск воды о колонны.

— Ничего, — говорю я, разочарование и страх жгут мне горло.

— П-причал.

Я трусцой направляюсь к причалу. Сразу за первыми досками видна пятнистая полоска крови. Рядом с ним кровавый отпечаток руки. Я опускаюсь на колени, кладу ладонь рядом с ним. Отпечаток меньше моего в два раза, но я уже понял, что он принадлежит ей.

— Бриа была здесь, — говорю я, следуя по кровавому следу на досках. На некоторых досках свежие следы от пуль. Я смотрю вверх, на воду, и, пошатываясь, останавливаюсь у конца причала, не в силах пошевелиться.