И так оно и есть. Она — единственное, что реально. Единственный человек, с настоящими чувствами. Она наполняет пустые пространства тайной, остроумием, юмором и красотой. Никто никогда не подходил мне так, как она.

Внешний мир врывается внутрь звуком клаксона и ответными возгласами свиста и радостных криков. Мы смотрим на Саймона, стоящего в центре парковки со сложенной запиской в руке.

— Добро пожаловать на «Осеннюю гадюку»! — кричит он, и группа снова приветствует его. — В этом году у нас много претендентов на трофей «Змеиная голова».

— Это самый уродливый трофей всех времен. Не знаю, зачем я рискую из-за этого своей шеей, — тихо говорю я Брие, в то время как Саймон поднимает кусок меди в воздух перед орущей толпой.

— Мы проведем четыре состязание из шести. Два лучших гонщика из каждого заезда выйдут в финал, — говорит Саймон, заглядывая в свою заметку. — Первыми идут Каплан, Альварес, Картер, Йу, Уилсон и Несс. Выходите на стартовую линию, друзья.

Хлопки и голоса окружают нас, когда двигатели с ревом оживают. Бриа прижимает ладони к моим щекам, и я погружаюсь в серьезность ее глубоких карих глаз. Что бы она ни чувствовала, это похоронено так глубоко, что я вижу лишь самые очевидные свидетельства беспокойства. Это чувствуется в биении сердца, пульсирующем у нее на шее. Как ее взгляд скользит между моими глазами, ее губы сжимаются вместе. Я целую ее в переносицу, где много веснушек.

— Будь осторожен, — говорит она, когда я отстраняюсь. Эти слабые следы беспокойства исчезают, и суровая темнота оседает на ее коже. — Я не хочу унаследовать твой гардероб.

Я смеюсь, Бриа улыбается и слезает с моего мотоцикла.

— Не волнуйся, милая. Я оставил это Дьюку в завещании, — я надеваю шлем и киваю в сторону холма за заправочной станцией. — Если пойдешь вверх по тропинке, то увидишь, как мы сворачиваем за второй поворот.

— Я буду там.

— Панкейк, — говорю я, затем прикрываю ей рот рукой в перчатке. Она пристально смотрит на меня, и я криво улыбаюсь ей. — Я люблю тебя.

Взгляд Брии смягчается, когда я свободной рукой опускаю козырек и завожу двигатель. Я не отнимаю ладонь от ее губ, пока не завожу двигатель, и не смотрю, попытается ли она ответить. Я просто выезжаю на стартовую линию.

Занимаю место рядом с Альваресом, и мы стучим кулаками, пока остальные расходятся веером рядом с нами. Брат Саймона выходит на позицию с флагом. Адреналин разливается по моим венам с каждым бешеным ударом сердца.

И через секунды, которые, кажется, тянутся слишком долго, флаг опускается, и мы устремляемся вперед. Первый участок прямой, никто никого не обгоняет, пока мы не достигаем первого поворота, наклоняясь к широкому изгибу. Еще один короткий отрезок, и я выхожу на второе место. Мы огибаем поворот за заправочной станцией, и я обгоняю Альвареса, надеясь, что Уилсон в самом конце. А затем концентрируюсь на том, чтобы сохранять равновесие, замедляясь на змеиных поворотах, ускоряясь на прямых. Гонка заканчивается там, где есть ровный участок перед мостом через ущелье, я сохраняю свою позицию, а Уилсон сразу за мной.

После подтверждения позиций мы поворачиваем обратно и направляемся к заброшенной заправке, где я вижу Брию, болтающую с женой Альвареса, Бет, которая должна участвовать в одном из поздних заездов. Я глушу свой байк, снимаю шлем и перчатки, когда Альварес паркуется рядом, на его лице смесь ярости и беспокойства.

— Гребаный Уилсон, — выдавливает он сквозь зубы, его глаза следят за мотоциклом Уилсона позади меня, когда он въезжает на парковку. — Он чуть не сбил меня на пятом повороте.

— Я же говорил тебе. Придурок нечестный.

— Я верю тебе, чувак. Это Саймона нужно убедить. Они просто давно знакомы, — Альварес вздыхает и качает головой, переключая свое внимание на жену. — Если ты выиграешь свой заезд, думаю, лучше отказаться от финала, детка. Не стоит валяться на асфальте из-за этого придурка.

Бет скрещивает руки на груди, но ничего не говорит. Она просто смотрит через стоянку на Уилсона, когда тот выключает свою «Хонду». Ее свирепый взгляд превращается в убийственную ухмылку, когда она ловит взгляд Уилсона, и он неторопливо направляется к нам. Инстинкт заставляет меня слезть с байка и встать перед Брией, которая выглядит тревожно непринужденной.

— Хулио, — окликает Уилсон Альвареса, когда тот подходит ближе. — Думаю, в следующем году повезет больше.

— Пошел ты, чувак.

Уилсон смеется и проводит рукой по своим взъерошенным светлым волосам.

— Ой. Жалкий неудачник, а? А как насчет тебя, Бет? Ты поздравишь меня, когда я выиграю, или тоже будешь вести себя как стерва?

Бет бросается вперед, чтобы выцарапать ему глазные яблоки из черепа, но Альварес успевает обхватить ее рукой за талию.

— Не поворачивайся спиной, придурок, — рычит она, плюя в Уилсона. Она промахивается мимо его лица, но попадает в куртку, и он смеется.

— О-о-о, Бетти. Ты же знаешь, что угрозы запрещены. Саймон же рассказывал правила.

— А как насчет обмана? — вмешивается Бриа, ее голос спокоен и ровен. Я поворачиваюсь к ней, но она смотрит в свой телефон. — А что Саймон говорит по этому поводу? Возможно, нам следует спросить его.

Бриа игнорирует заявление Уилсона о невиновности и свистит, прежде чем выкрикнуть имя Саймона, по-прежнему не отрываясь от своего телефона. Саймон замечает напряжение в нашей группе и подходит ближе, его взгляд мечется между нами.

— В чем дело, народ мой? — спрашивает он веселым тоном, который не может скрыть его настороженности.

— Саймон, какова ваша политика в отношении мошенничества? — спрашивает Бриа, не отрывая глаз от экрана. Уилсон переминается с ноги на ногу, раздражение и ярость скатываются с его напряженных плеч.

— Немедленная дисквалификация, но должны быть доказательства.

— Хм, — говорит Бриа, задумчиво кивая. — Я так и думала, что ты это скажешь. Как насчет этого?

Бриа поворачивает свой телефон, чтобы показать нам экран.

Видеозапись гонки на пятом повороте воспроизводится в замедленном режиме, так четко, как если бы она была снята на ипподроме. Я еду первым, Альварес на втором месте, Уилсон почти на третьем. И тогда это происходит. Неоспоримое доказательство. Уилсон толкается, Альварес сворачивает, и Уилсон выходит на второе место.

Альварес и Бет издают удивленный торжествующий возглас. Саймон свирепо смотрит на своего друга и велит ему собрать свои манатки за то, что он рискует жизнями. Уилсон выкрикивает целую серию непристойностей и пытается поспорить с Саймоном. А Бриа? Ну, она просто ухмыляется. Моя маленькая дьяволица, всегда на десять шагов впереди.

— Ты долбанная мразь, — рычит Уилсон. Он проталкивается мимо Саймона и замахивается, чтобы выбить телефон у Брии из рук.

Мой кулак встречается с его лицом прежде, чем он успевает коснуться его.

На одном дыхании я прижимаю его к тротуару, зажав под собой. Мое зрение сужается до точки ярости. Все, что я вижу, это как мои костяшки пальцев бьют Уилсона по лицу, снова и снова. Его щека разодрана, кровь брызжет на асфальт. От земли поднимается запах от рвущейся кожи на его куртке. Мое сердцебиение заглушают звуки боли, издаваемые Уилсоном, когда я осыпаю его ударами. Бью еще два раза, прежде чем Саймону и Альваресу удается оттащить меня, но я борюсь с ними. Я хочу убить его, черт возьми. Я хочу обхватить пальцами его горло и почувствовать, как он задыхается под моими руками.

— Не смей, блять, смотреть на нее, — киплю я, когда Уилсон выплевывает сломанный зуб. — Я убью тебя на хрен, сучья тварина.

Оттаскивая подальше, Саймон и Альварес отпускают меня, я поворачиваюсь, мой дикий взгляд сталкивается со спокойным, невозмутимым выражением лица Брии. Она подносит ладони к моим щекам, и ее нежная улыбка прогоняет ярость, все еще горящую в моих венах. Я отвожу ее на несколько шагов, желая отодвинуть подальше от Уилсона, а потом убираю выбившиеся пряди волос с ее лица. Ощущаю удовлетворение при виде своих окровавленных костяшек пальцев рядом с ее безупречной кожей.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, мое сердце все еще колотится из-за частых вдохов.

— Я в порядке. А ты?

Я киваю, закрываю глаза и прижимаюсь своим мокрым от пота лбом к ее лбу.

— Мне жаль.

— За то, что выбил дерьмо из Уилсона?

— Нет, — говорю я с тяжелым вздохом. На самом деле я совсем не сожалею об этом, и стараюсь не думать, почему я вообще так поступил. Моя рука скользит вниз по спине Брии. — Прости, если я затронул какие-то воспоминания, которые ты хотела оставить в прошлом.

— Илай, нет, — шепчет она, обвивая руками мою шею и притягивая меня в свои объятия. Я вдыхаю ее легкий аромат, кладя голову ей на плечо. — У меня это работает не так.

Я отстраняюсь, чтобы поцеловать ее, сказать, что люблю, но меня останавливает предупреждающий сигнал.

— Копы! — кричит Саймон. — Собирайтесь!

Глаза Брии расширяются, когда я хватаю ее за руку.

— Давай, Панкейк. Пора идти.

Мы надеваем шлемы, и Бриа прокладывает маршрут на телефоне к озеру Макдональд. Мы пробираемся сквозь спешащих зрителей и ревущие мотоциклы, когда выезжаем на дорогу. Мы ускоряемся на поворотах и обгоняем другие байки, а Бриа повторяет со мной каждый наклон. Мы даже не слышим сирен, но едем так, как будто они прямо за нами. Спустя час и два знака с оленями мы катим по уединенной гравийной дорожке, которая ведет к массивному бревенчатому домику на берегу.

Солнце уже садится, когда я паркуюсь рядом с лестницей, ведущей на круглое крыльцо. Это еще одно впечатляющее сооружение, без каких-либо украшений на стенах и с изящными деталями, смешанными с деревенским теплом дерева. Бриа направляется на кухню с полированными гранитными столешницами и сверкающими стальными приборами и достает аптечку первой помощи из ящика рядом с газовой плитой.

— Нам лучше остаться здесь на ночь, — говорит Бриа, когда я отправляю сообщение Флетч, чтобы узнать, может ли она выгулять Дьюка. Она отвечает почти сразу, смайликом большого пальца вверх.