Глава 5

Харт

Элла подъезжает на своей маленькой машинке и выходит. Я наблюдаю за ней, как настоящий сталкер, хотя мне трудно что-то разглядеть из-за больших красных рождественских бантов, которые Элиза повесила на все окна в доме. По-моему, разумно не выпускать Эллу из виду. Мы вот-вот начнём настоящую битву. Мне понадобятся все преимущества, которые я смогу получить. Не говоря уже о том факте, что мне чертовски нравится, как синий свитер облегает её фигуру. И она в джинсах. Я не могу видеть её попку, но я просто знаю, что она выглядит потрясающе.

— Маньяк, — Элиза проходит мимо и шлёпает меня поношенной парой садовых перчаток.

— Он учился у лучших, — говорит Гаррет, следуя за ней, его взгляд прикован к её заднице.

Да, мы братья. Он старше, всего на полдюйма выше и растительности у него на лице гораздо больше. Но наша мама всегда говорила, что я самый красивый, так что хрен ему, пусть отвалит.

— Она собирается войти или будет просто глазеть? — Элиза наклоняется рядом со мной и смотрит на Эллу сверху вниз.

— Ты глазела, когда впервые попала сюда, — говорит Гаррет, хватая её за запястье и тянет к лестнице; маленькие колокольчики на рождественской ёлке в фойе звенят. — Помнишь?

— Да, но сейчас дом выглядит потрясающе. Всё, что мне нужно сделать, это закончить ремонт в спальнях для гостей, и всё будет идеально, — отвечает она, бросая на него свирепый взгляд искоса. — Раньше, когда ты жил здесь один, он напоминал дом из фильма ужасов.

— Это делает меня убийцей? — он одаривает ее хищной ухмылкой.

— Пожалуйста, перенесите свою странную сексуальную игру наверх. Я не хочу произвести плохое впечатление, — говорю я им. Мне вдруг становится жарко, поэтому я снимаю пиджак.

Элиза и Гаррет обмениваются взглядами.

— Что? — спрашиваю я, дергая свой и без того ослабленный галстук.

— Ничего, — отвечает Элиза, пожимая плечами. — И я хочу познакомиться с ней, — продолжает она и поворачивается к входной двери, но Гаррет хватает её за руку.

— Нет, миссис Блэквуд. Нам нужно заняться своей «странной сексуальной игрой» наверху.

— Ой, да ладно, я хочу с ней познакомиться, — она делает шаг к двери.

С рычанием Гаррет хватает её, перекидывает через плечо и, не обращая внимания на её протесты, несёт наверх, как пещерный человек. Извращенцы. Но я люблю их.

— Потише там, наверху! — кричу я как раз в тот момент, когда раздается звонок в дверь.

Я шагаю к двери. Когда я открываю её, Элла смотрит на меня своими большими карими глазами.

— Этот дом прекрасен, — говорит она, рассматривая качели на крыльце и анютины глазки в горшках у двери. — В прошлый раз, когда я была здесь… когда произошли все те ужасные события… всё выглядело так... по-другому.

— От фильма ужасов до «Южной жизни» (прим. американский журнал о стиле жизни под названием Southern Living – «Южная жизнь» или «Жизнь в южном стиле»), верно?

Она кивает:

— Примерно так, да.

— Элиза и Гаррет проводили каждую свободную минуту, ремонтируя, перекрашивая и возвращая дому былую славу. Я вмешиваюсь, когда могу, но мне больше нравится контролировать процесс.

— Это так? — спрашивает она. Её скептицизм не лишен оснований. Мой способ контролировать — это открыть банку пива и заснуть на качелях на веранде.

Я отступаю назад, когда холодный ветер проносится мимо, разбрасывая сморщенные листья на подъездной дорожке.

— Извини, входи. Там холодно. Ты нормально доехала?

— Да, конечно, — отвечает она, входит, и я закрываю за ней дверь. — Моя помощница встретила меня там, где шоссе делает поворот в сторону Азалии. Она оставила мои вещи, а потом помчалась домой за молоком и хлебом, чтобы успеть до снежной бури, — продолжает она, сморщив нос. — Я всё время пыталась сказать ей, что здесь не бывает снега.

— Обычно нет, — отвечаю я, когда веду её через фойе в гостиную. — Здесь нормально? Я имею в виду, мы можем сесть за обеденный стол, если ты хочешь более официальной обстановки, но я подумал, что это может подойти лучше.

Она оглядывает уютную мебель и слабое пламя в камине.

— Это... мило. Да, это отлично подойдет.

— Хорошо.

Мой взгляд блуждает, когда она поворачивается и осматривает комнату. Я был прав. Её задница — настоящее чудо в этих джинсах. Груша? Так кажется называют такую фигуру, как у неё? Потому что идеальная, сочная груша — это именно то, какая она есть. Я отвожу взгляд, когда она снова оборачивается.

— Хочешь чего-нибудь выпить? У нас есть белое вино, красное, пиво, и я могу приготовить отличный мохито или мятный джулеп, если тебе захочется.

— Вода прекрасно подойдёт, — отвечает она, чопорно садится на кожаный диван, затем открывает свой чёрный портфель и достает блокнот для записей.

— Вода. Понял.

Я направляюсь на кухню, а затем возвращаюсь с нашими напитками. Сев напротив неё, я откидываюсь на спинку дивана и делаю глоток пива.

Она заправляет свои темно-русые волосы за уши.

— Рейфорду можно позвонить по телефону, если мы достигнем какого-то соглашения. Я полагаю, Бонни и Таю тоже?

— Они работают в закусочной, но да, я могу связаться с ними, когда они мне понадобятся.

— Хорошо, — она отпивает воду и осторожно ставит её на подставку, прежде чем поправить очки и взять ручку. — Я думаю, мы должны найти какую-то общую точку, кратко перечислить факты и двигаться дальше.

— Ладно, выкладывай.

Я складываю руки перед собой.

Она делает вдох и начинает излагать свою версию событий. Я наблюдаю за ней, смотрю на её рот, на верхнюю губу, которая образует идеальную дугу в виде лука купидона. У её свитера округлый вырез горловины. Я вижу симпатичную маленькую родинку в виде клубнички у неё на ключице. Ниже свитер облегает линию её груди, затем сужается на талии и расширяется на бедрах. Она, должно быть, выглядит как греческая богиня, когда обнажена. Одна мысль об этом заставляет меня напрячься ниже пояса. Чёрт. Мне нужно остудить мозг и сбавить обороты. Я завис. А она просто сунула ручку в рот, покусывая её ровными белыми зубами. Она пытается добить меня? Я делаю большой глоток из своей бутылки.

— Харт? — она выжидающе смотрит на меня.

— А?

Она склоняет голову набок.

— Ты слышал что-нибудь из того, что я только что сказала?

— Ага, — отвечаю я, хотя на самом деле нет. — Слушай, мы с тобой оба знаем, что Рейфорд — чёртова пиявка, которая охотится за деньгами, ради которых Тай и Бонни усердно трудились, так ведь? Он не сможет выиграть это дело.

— Я думаю, что сможет, — сразу же парирует она. — Тай и Бонни взяли что-то, что принадлежало Таю и Рейфорду, и извлекли из этого выгоду. Прецедентное право гласит, что выручка также наполовину принадлежит Рейфорду. Вот смотри. Моррисон против Льюиса, решение Верховного суда Миссисипи 2012 года.

— Прецедентное право, — качаю головой я. — Это здорово и всё такое, но у меня есть кое-что получше.

— Например, что?

Она скрещивает руки на груди, но вместо того, чтобы выглядеть суровой, от этого становится ещё более привлекательной, так что её только сильнее хочется поцеловать. Как будто она бросает мне вызов, предлагая взять её. И чёрт бы меня побрал, если я этого не хочу.

— У меня есть факты, которых нет у тебя.

Её глаза сужаются.

— Ты должен был предоставить все материалы на предварительном слушании. Ты сказал суду, что у тебя всё, но теперь говоришь, что кое-что утаил, и имеешь больше доказательств? Это недопустимо...

— Судья Хьюстон посещал закусочную каждую среду в обед.

— Что? — спрашивает она. Судя по тому, как поднимаются её брови, она не могла этого предвидеть. — Ну и что?

— И то, что среда — день жареного сома. Последние несколько месяцев он не мог навестить нас из-за конфликта интересов. Ты хоть представляешь, насколько вкусно в этот день готовят сома? — я почти стону при мысли об этом. — Это как если бы сам Всевышний запанировал и поджарил рыбу, понимаешь? Идеально приправленную, хрустящую, невероятно вкусную. И они подают сома с макаронами с сыром и острой капустой. Одним словом, это райский вкус. И судья Хьюстон уже несколько месяцев пропускает его из-за Рейфорда.

У неё урчит в животе.

— Вот именно, — я вскидываю руки вверх. — У меня на этом всё.

— Это и есть важные «факты»? — она расслабленно встряхивает волосами. — Сом не имеет к этому никакого отношения.

— Это маленький город, мисс Кинг. Ты же родом из маленького городка. Ты должна знать, что здесь всё имеет отношение ко всему. Мы все связаны. Так что, да, сом действительно имеет к этому большое отношение.

— Я не…

Наверху что-то грохочет, и я не могу ни с чем перепутать вскрик Элизы от удовольствия или, возможно, от боли.

— Что это было? — спрашивает Элла, широко раскрыв глаза.

— Мой брат и его жена. Они, ах, они на самом деле… занимаются м... — отвечаю я. В этот момент ещё один глухой удар и низкий стон доносятся сквозь бревенчатые стены. — …«кикбоксингом».

— Всё нормально?

Она поднимает глаза, и тут у неё снова урчит в животе.

Я делаю паузу, прежде чем допить свое пиво.

— Ты пропустила обед?

Она пожимает плечами и кладет блокнот обратно на колени.

— Мы должны вернуться к работе, несмотря на день сома.

— Ты пропустила обед, — говорю я, вставая. — И проклятье, уже, блин, приближается время ужина. Ну же. Я могу приготовить для тебя что-нибудь вкусненькое.

«И я могу увести тебя подальше от извращений моего брата».

— Нет, я в порядке. Нам просто нужно закончить эту встречу, а потом я смогу перехватить что-нибудь на обратном пути в город.

— Давай же, — говорю я, протягивая ей руку.

Девушка смотрит так, словно моя рука может её укусить.

— Пожалуйста?

С обиженным вздохом она откладывает блокнот и принимает мою протянутую ладонь.

Боже, мне нравится ощущать её кожу. Вот так просто. Сколько рук я пожимаю в день? Множество. Но в ней есть что-то волшебное. Главным образом из-за того, кому принадлежит эта конечность.

Я отпускаю её, хотя и не хочу этого, и веду на кухню.