— Чжоу-сюн, Вэнь-сюн, вы… поссорились?

— Не бери в голову, Цао-сюн, — вновь одновременно ответили оба. 

Вэнь Кэсин прищурился и игриво посмотрел на Чжоу Цзышу сквозь ресницы. Тот притворился, что ничего не заметил.

— На самом деле… — почесал затылок Цао Вэйнин. — Не знаю, как сказать… Если честно, я слышал о подобном, но впервые встречаю мужчин, которые…

Вэнь Кэсин поднял голову и спокойно посмотрел на юношу, а тот поспешил продолжить:

— Пожалуйста, не поймите неправильно! Я не имею в виду ничего плохого, но некоторые вещи сложно уложить в голове. Вы оба — весьма благородные люди, просто для меня немного странно, что… — он запнулся и прочистил горло. — Только не принимайте мои слова близко к сердцу! Я хочу сказать, что, пока наши действия праведны, они сообразны естественному закону природы...^[118]

Чжоу Цзышу неторопливо налил себе чашу вина и сделал глоток, ожидая, пока глупый мальчишка выпутается из словесной ловушки. 

— Я это вот к чему… — Цао Вэйнин уткнулся взглядом в пол и замолк. Лишь после продолжительной паузы он поднял пунцовое от смущения лицо и еле слышно пробормотал: — Как мы расположимся на ночь? В-вы обычно берёте себе одну комнату или две?

Чжоу Цзышу поперхнулся вином. Даже Вэнь Кэсин удивлённо воззрился на Цао Вэйнина, подумав: «Какой редкий цветок упал нам на голову!». 

Ощущение неловкости так сгустилось, что его впору было резать ножом. 

Чжоу Цзышу ещё не успел откашляться, когда с верхнего этажа раздался крик, заставивший всех запрокинуть головы. На лестницу, спотыкаясь и падая, выбежал служка. Он был так напуган, словно повстречал злобного призрака.

— У-у-уби-и-ийство! — возвестил бедняга дрожащим голосом.

Цао Вэйнин схватился за меч и поспешил наверх. Юноша и девушка за соседним столиком, выглядевшие как брат и сестра, сделали то же самое. Всегда находились люди, неравнодушные к чужим бедам! Вэнь Кэсин пнул Чжоу Цзышу носком сапога и спросил:

— А-Сюй, не пойдёшь посмотреть, что там?

Чжоу Цзышу встал и отвесил ему лёгкий поклон:

— Только после вас.

Вэнь Кэсин поднялся из-за стола и направился к лестнице, но, проходя мимо Чжоу Цзышу, чуть задержался и прошептал:

— Раздели со мной комнату сегодня ночью! Я изменю внешность, чтобы походить на А-Сян, раз ты того хочешь. 

— Какая честь, — изобразил признательность Чжоу Цзышу. — Но лучше я посплю в конюшне. 

Вэнь Кэсин неодобрительно прищёлкнул языком, развернулся и направился прочь, небрежно бросив через плечо:

— Тебе не угодишь!

Чжоу Цзышу поднялся по лестнице вслед за ним. 

Как только они оказались на втором этаже, в нос ударил запах крови. Дверь в первую комнату была открыта, у входа стоял очень серьёзный Цао Вэйнин. Обернувшись, он подозвал своих спутников: 

— Пожалуйста, поторопитесь и взгляните на это!

Чжоу Цзышу вошёл первым и увидел мужчину, который полулежал, прислонившись к спинке кровати. Его одежда была в беспорядке, на обнажённой груди темнела отметина в форме ладони. Отсечённые руки покойника валялись в углу, кровь пропитала постель и просочилась на пол. Голова убитого склонилась набок, взгляд остекленел, а кожа приобрела восковой оттенок. Очевидно, он был мёртв не менее двух часов. 

Вэнь Кэсин ахнул: 

— Это же тот воришка, что врезался в меня на улице! 

Цао Вэйнин тоже удивлённо вскрикнул и подошёл к кровати, чтобы внимательно разглядеть мертвеца. Лицо юноши вытянулось: 

— Он! Точно он… Налетел на меня в городе! 

Два собрата по несчастью, вынужденные полагаться на кошелёк Чжоу Цзышу, посмотрели друг на друга с чувством глубокой солидарности. 

В этот момент заговорила девушка рядом с ними:

— Кажется, я знаю, кто он. Это Фан Бучжи, Девятипалый Лис!^[119]

Примечание к части

∾ «Беззастенчиво пользуясь ситуацией...» — идиома «就坡下驴», означающая «позволить ослу идти под гору».

∾ «С начала времён правильное и неправильное противостоят друг другу. Я не стану буддой, пока преисподняя не опустеет» — известный обет бодхисаттвы Кшитигарбхи — обещание не становиться буддой до тех пор, пока все живые существа не будут спасены. Особым полем деятельности Кшитигарбхи являются адские миры, так как именно их обитатели больше всего нуждаются в спасении.

∾ «橘生淮南则为橘，生于淮北则为枳» — поговорка про апельсины, которые называются «дзю» на юге и «чжи» на севере. Её значение в том, что один и тот же объект в разных обстоятельствах воспринимается по-разному.

∾ «Пока наши действия праведны, они сообразны естественному закону природы...» — авторская игра слов: в китайском языке прижилась калька с английского straight (прямой) в значении «гетеросексуальный».

∾ Фан Бучжи, Девятипалый Лис — «九爪灵狐方不知»: «Фан Бучжи, дух лиса о девяти когтях». Фан Бучжи означает «тот, кого никто не знает». Это имя говорит о ком-то хитром и неуловимом.

Том 1. Глава 17. Кристальная броня

— Он… он и есть печально известный вор Фан Бучжи? — поражённо спросил Цао Вэйнин. 

Девушка кивнула, указав на отрубленные руки:

— Я слышала, что Фан Бучжи — мужчина примерно тридцати лет с увечной левой кистью. Говорят также, что у него… — незнакомка залилась румянцем смущения и затихла, не в силах продолжить. 

Чжоу Цзышу в тот момент рассматривал гладкое, без признаков щетины лицо жертвы.

— Говорят также, что телесный изъян у Фан Бучжи не один, — закончил он вместо девушки. — Если юная госпожа чувствует неловкость, ей лучше покинуть комнату или отвернуться. Тогда мы сможем раздеть несчастного и выяснить, является ли он легендарным вором. 

Девушка вопросительно поглядела на своего спутника. Тот слегка кашлянул и сказал:

— Сяолянь, тебе лучше подождать снаружи.

Девушка подчинилась и вышла за дверь. Как только она встала спиной к кровати, Вэнь Кэсин парой ловких движений стянул с убитого штаны. Сразу стало ясно, что тот давно оскоплён. Выпрямившись, Вэнь Кэсин осмотрел тело с головы до ног, задумчиво потёр подбородок и фыркнул: 

— Пф! Это всё-таки Фан Бучжи. Неудивительно, что я ничего не почувствовал, когда он на меня свалился!

Невозмутимо и бесцеремонно Вэнь Кэсин продолжил снимать с трупа одежду, попутно обыскивая карманы. Вскоре среди кучи безделушек он наткнулся на свой кошелёк. Открыв его и пересчитав деньги, Вэнь Кэсин обнаружил, что ничего не пропало. Приятно удивлённый этим фактом, он убрал кошель за пазуху, не забыв о собрате по несчастью:

— Цао-сюн! Посмотри, может, твои сбережения тоже здесь?

Цао Вэйнин и второй молодой человек ошалело переглянулись.

— Благодетель Вэнь, прояви уважение к покойному, — холодно подсказал Чжоу Цзышу. 

Неизвестный юноша одобрительно посмотрел на него — как оказалось, совершенно зря. Без всякой паузы «глас совести» напомнил своему спутнику:

— Можешь вернуть мои два ляна сейчас? 

Вэнь Кэсин преисполнился печали:

— Ты продолжаешь мелочно вспоминать о презренном серебре, когда я уже весь, целиком принадлежу тебе, телом и душой?

На лице молодого незнакомца весьма занимательно сменялись выражения, пока он наблюдал эту сцену. Чжоу Цзышу схватил Вэнь Кэсина за воротник, отпихнул надоеду в сторону и присел на корточки, чтобы тщательно осмотреть тело. 

— Он умер с одного удара, причём атака прошла через грудную клетку. Это определенно «Ладонь ракшасы», — нахмурившись, заключил Чжоу Цзышу.

— Что?! Вы говорите о «Ладони ракшасы» Скорбящего Призрака? — воскликнул незнакомец.

— Боюсь, что да, — кивнул Чжоу Цзышу.

Прикрыв покойника простынёй, он обратился к девушке за дверью:

 — Юная дева, теперь вы можете войти.

Её спутник окинул троих мужчин внимательным взглядом, а затем обхватил кулак в приветствии:

— Меня зовут Дэн Куань, я ученик Гао Чуна. А это моя шимэй^[120] Гао Сяолянь. Мы путешествовали, чтобы набраться опыта, но несколько дней назад получили послание от шифу, в котором он просил нас поторопиться домой в Дунтин, на собрание героев. Могу я узнать, как к вам обращаться?

— Ах, конечно! Примите извинения за нашу бестактность, — поспешил ответить Цао Вэйнин. — Для меня большая радость познакомиться с молодым героем Дэном! А юная дева, должно быть, дочь почтенного Гао Чуна? Меня зовут Цао Вэйнин, я из школы меча Цинфэн. По приказу шифу я также направляюсь на собрание в Дунтин. Мой шишу задержался в пути, но обещал приехать через несколько дней. Этот… этот гениальный вор обокрал меня по дороге. К счастью, Чжоу-сюн и Вэнь-сюн выручили меня в затруднительной ситуации.

— Понятно, — кивнул Дэн Куань. — Как я могу обращаться к двум храбрым господам?

Чжоу Цзышу всё ещё сидел на корточках у трупа. Он повернулся с вежливой улыбкой: 

— Вы переоцениваете нашу смелость! Меня зовут Чжоу Сюй, я простой странник, не принадлежу ни к одной школе или клану. Что касается этого… — он сделал драматическую паузу, указав на своего спутника. — Его зовут Вэнь Кэсин. Он может выглядеть благородным героем, но на самом деле редкий бездельник…

— А-Сюй! Единственный человек, с кем я готов бездельничать до изнеможения — это ты, — успокоил его Вэнь Кэсин.

— Куда уж мне одному столько чести! — легко парировал Чжоу Цзышу.

Гао Сяолянь выглядела немного обескураженной — необычные новые знакомые полностью отвлекли её внимание от трупа. Дэн Куань, напротив, спокойно и добродушно улыбался в ответ, не выказывая ни испуга, ни высокомерия. Истинный старший ученик великого благородного клана, контролирующего Дунтин. 

— Господа, очевидно, любят хорошо пошутить. Поскольку вы направляетесь в Дунтин с Цао-сюном, уверен, мы с вами единомышленники, — он кинул на Гао Сяолянь многозначительный взгляд и вернулся к своей речи. — Кажется, Чжоу-сюн сказал, что этот вор тоже пал жертвой «Ладони ракшасы» Скорбящего Призрака?

Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин, словно сговорившись, разыграли полнейшее непонимание и замешательство. Цао Вэйнин, однако, оживился: