— Вот два ляна и ещё один сверху. Два ляна — это мой долг, а за оставшееся серебро я хочу купить тебя. Обещаю, что буду хорошо о тебе заботиться. Обеспечу отличным вином и едой на завтрак, обед и ужин. А, главное, тебя не будут поджидать убийцы за каждым углом.  

Чжоу Цзышу скосил взгляд на блестящее серебро, не выпуская из рук пиалу. Сделал глоток и подтолкнул два ляна обратно.

— Это за сегодняшнее вино. Угощаю.

Поразмыслив, он отодвинул последний слиток.

— Тебе не продамся.

— Почему это? — на лице Вэнь Кэсина играла загадочная улыбка.

— Потому что ты придурок, — с готовностью ответил Чжоу Цзышу.

Вэнь Кэсин рассмеялся так искренне, будто его похвалили. 

- - - - -

Спустя ещё полмесяца собрание героев было объявлено открытым. В качестве места сбора использовался внутренний двор большого храма неподалёку от поместья Гао. В полдень, в сопровождении нескольких учеников, прибыл настоятель Шаолиня Ци Му^[129] со вторым Знаком чести. 

Как и ожидалось, Древний Монах с горы Чанмин не явился лично. Он прислал своим представителем ученика чуть старше двадцати лет. Молодой человек, всем обликом соответствовавший образу последователя бессмертных, доставил третью печать.

В ночь, когда три Знака чести воссоединились, поместье Гао заполыхало огнём.

Примечание к части

∾ Знаки чести распределены между представителями буддистов (Шаолинь), даосов (Древний Монах) и светской части общества (Гао Чун).

∾ «Драконьи мантии не делают наследным принцем» — изображение дракона на одеяниях было прерогативой имераторской семьи.

∾ «Водной ряской плывёт душа, ивовым пухом по ветру тело его плывёт» — ивовый пух (柳絮), отсылка к псевдониму Сюй (絮).

∾ Бофу — дядя (伯父), старший брат отца.

∾ Ци Му (慈睦) — «добрый и дружелюбный», буддийское имя, полученное при принятии обетов в монастыре.

Том 1. Глава 19. Ночь в огне

Чжоу Цзышу медитировал в отведённой ему комнате, чтобы восстановить течение ци, нарушенное ядовитыми гвоздями. Время давно перевалило за полночь, когда снаружи послышались пронзительные, полные ужаса крики. Чжоу Цзышу подобрался, подошёл к окну и распахнул деревянные створки. В ноздри тут же ударил едкий запах дыма. По двору суматошно бегали люди в перепачканной одежде, со всех сторон то и дело доносилось:

— Несите воду! Больше воды!

В холодное ночное небо поднимался густой чад. Горело где-то неподалёку.

«В поместье Гао полно людей. С такой толпой не так уж трудно справиться с пламенем, как бы сильно ни пылало», — подумал Чжоу Цзышу.

Он не жаждал принимать участие в тушении огня, к тому же закашлялся от дыма, поэтому потянулся затворить раму. Но внезапно кто-то снаружи перехватил запястье Чжоу Цзышу, не дав ему уединиться в собственной спальне. Беспардонные пальцы огладили тыльную сторону его ладони, а затем мягко отбросили руку Чжоу Цзышу. Нахал проворно запрыгнул внутрь, счастливо улыбнулся и, повернувшись, закрыл за собой окно.

Чжоу Цзышу осмотрел незваного гостя с головы до ног и уже хотел заговорить, когда нос вдруг нестерпимо зачесался. Пришлось отвернуться, чтобы чихнуть. От Вэнь Кэсина пахло так, будто он только что искупался в духах и обвалялся в пудре. Чжоу Цзышу решительно отступил на безопасное расстояние в несколько шагов.

Растрёпанные волосы «великого благодетеля» Вэня были завязаны в небрежный узел. Одежда в целом выглядела пристойно, за исключением широко распахнутого ворота с алыми следами румян на белоснежной ткани. При малейшем движении рукава Вэнь Кэсина источали удушающий запах косметики, а предплечье пересекали двусмысленные царапины, явно оставленные ногтями… Как будто перечисленных деталей не хватало для того, чтобы понять, где и каким образом он развлекался, образ Вэнь Кэсина завершала сытая довольная ухмылка.

С чувством морального превосходства Чжоу Цзышу расправил рукава, разгладил воротник и сел с идеально ровной спиной. В тот момент он чувствовал, что, по сравнению с Вэнь Кэсином, может считаться образцом благородства и добродетели.

Без малейших церемоний Вэнь Кэсин плюхнулся на чужую кровать. Остывшие простыни яснее ясного говорили о том, что хозяин комнаты давно на ногах.

— Прекрати, А-Сюй! Оставь эту показную порядочность. Лучше скажи, почему тебе не спится ночью? Это потому, что ты чувствуешь себя одиноко? Надо было сказать раньше, я бы взял тебя с собой… Ах, Дунтин! Славное место. Верно говорят: красивая природа взращивает талантливых людей, а талантливые люди украшают окружающий мир частицей своего дара.

Чжоу Цзышу тихо рассмеялся и перестал притворяться. Он и сам прекрасно знал, что благопристойность уместна, только если исходит от праведника. Чжоу Цзышу в этой роли становился воплощением фразы «всё не то, чем кажется».

— Ты идеально рассчитал время, Вэнь-сюн, — протянул он, многозначительно глядя на Вэнь Кэсина. — Только шагнул за порог — и полыхнуло!

Лицо Вэнь Кэсина стало пепельным.

— Чушь собачья! — прошипел он, вскинувшись от возмущения. — Меня не было по меньшей мере несколько часов!

Чжоу Цзышу не понял этой бурной реакции, но остался под впечатлением. Взгляд Вэнь Кэсина оценивающе скользнул по нему и мгновенно вспыхнул.

— Меняешь тактику, А-Сюй? — предположил он, спрятав гнев за обычной насмешливой улыбкой. — Это новый способ сказать мне, что ты скучал? Тогда сними маску, и я покажу тебе… как долго это продолжалось на самом деле, — на этих словах Вэнь Кэсин коснулся пальцами губ, а затем облизнул уголок рта, словно вспоминая о чём-то вкусном.

Оторопев, Чжоу Цзышу машинально взял со стола пиалу и несколько раз попытался сделать глоток, прежде чем сообразил, что пить нечего. Вэнь Кэсин с интересом наблюдал его замешательство, очень надеясь, что Чжоу Цзышу покраснел под маской. Чем яснее он это представлял, тем довольнее становился, и наконец прыснул со смеху.

— Покорнейше прошу простить мою некомпетентность, — выдавил через стиснутые зубы Чжоу Цзышу.

Вэнь Кэсин запрокинул голову и расхохотался ещё громче.

Если бы внимание обитателей поместья не было сосредоточено на пожаре, этот поганец уже был бы избит. Кто посмеет заливаться смехом, когда у людей дома горят?! Должно быть, слово «бессовестный» придумали специально для Вэнь Кэсина. Поднявшись, Чжоу Цзышу замотал распущенные волосы в пучок и вышел на улицу. Уж лучше было сгореть заживо или задохнуться, чем делить комнату с этим развратником!

Пожар, начавшийся в одной из гостевых комнат, был почти потушен. Все обитатели поместья проснулись от переполоха и вы́сыпали во двор. Бледный и хмурый Гао Чун разговаривал с Дэн Куанем, встревоженная Гао Сяолянь стояла рядом с ними. Заметив вышедшего Чжоу Цзышу, она шагнула к нему с обеспокоенным выражением лица и поспешила принести извинения:

— Мне очень жаль, Чжоу-дагэ, что ваш покой был нарушен. Мы не ожидали, что произойдёт нечто подобное.

Девушка успела произвести на Чжоу Цзышу благоприятное впечатление, поэтому он улыбнулся и мягко спросил:

— Вы знаете, чью комнату затопили водой?

Их прервал Вэнь Кэсин, который с важным видом прошествовал из покоев Чжоу Цзышу, прихватив его верхнюю одежду. Завернув Чжоу Цзышу в накидку, Вэнь Кэсин устроил свой подбородок на его плече, лениво зевнул и с притворной сонливостью улыбнулся Гао Сяолянь в знак приветствия.

Щёки юной девы мгновенно зарделись. Она поспешно отвела взгляд и объяснила почти скороговоркой:

— Это была комната молодого господина Чжана. К счастью, он допоздна разговаривал с моим отцом и дядей Чжао, поэтому остался ночевать в другом крыле…

Бедная девочка не знала, куда смотреть. Скромно потупив очи, она тут же заметила руки Вэнь Кэсина, обвившие талию Чжоу Цзышу. Свежие борозды от ногтей были хорошо видны в свете догоравшего пожара. На сей раз Гао Сяолянь залилась краской аж до корней волос.

— Я должна присоединиться к отцу, чтобы проведать Чжан Чэнлина, — сдавленно пропищала девушка и рванула с места, как можно ниже опустив голову.

Едва эта невинная душа отошла в сторону, Чжоу Цзышу схватил запястья Вэнь Кэсина и яростно расцепил его пальцы на своём поясе. Звук хрустнувших в жёсткой хватке суставов идеально вторил скрежету зубов Чжоу Цзышу. Однако Вэнь Кэсин безмятежно улыбнулся, будто ничего не случилось:

— Что за кислое лицо, А-Сюй? Она ведь сказала, что с твоим маленьким учеником всё в порядке! Так зачем срываться на мне?

Не торопясь отпускать его, Чжоу Цзышу поднял поцарапанную руку Вэнь Кэсина на уровень глаз, чтобы рассмотреть отметины жаркой страсти. После этого он недоверчиво сузил глаза и оскалился колючей улыбкой:

— Интересно, ногти какого красавца настолько остры, что оставили тебе такой… прелестный сувенир, Вэнь-сюн?

Глаза Вэнь Кэсина заблестели.

— Что я слышу, А-Сюй! Ты проглотил бочонок уксуса целиком?^[130]

— Скорее, собираюсь проглотить тебя целиком.

Вэнь Кэсин довольно долго смотрел на него широко открытыми глазами, а затем скривил губы в плотоядной ухмылке. Ответ превзошёл все ожидания.

— Так ещё лучше, — зашептал Вэнь Кэсин. — Давай вернёмся в твою комнату, и я позволю проглотить меня до последней капли. Желательно не один раз.

Настолько невообразимо бесстыдных людей просто не должно было существовать!

Презрительно фыркнув, Чжоу Цзышу впечатал запястья Вэнь Кэсина ему в грудь и решил больше не тратить время попусту.

Во двор как раз выходил вполне невредимый Чжан Чэнлин, окружённый плотной толпой сочувствующих. Найдя глазами мальчишку, Чжоу Цзышу успокоенно отвернулся и не мешкая направился к себе.

Неутешительные мысли не давали ему покоя. Пожар в комнате Чжан Чэнлина возник неспроста. Где пропадал Вэнь Кэсин в столь поздний час? Его дурацкая выходка перед Гао Сяолянь была прикрытием? В таком случае, что он скрывал?