Всплеск света и огня, словно кто-то разрезал реальность, и космическое пламя выплеснулось наружу.

Лицо в огне. Грубое, с тяжелой челюстью, мускулистое лицо, с яркими черными татуировками на щеках и лбу. Так похоже на людское, но такое чуждое… Длинные заостренные уши с золотыми кольцами-серьгами, одна за другой. Ошейник из золота, украшенный ярко-зелеными драгоценными камнями. Грива прямых черных волос, каждый волосок которых светится золотой сердцевиной, как уголек, едва покрытый сажей. Поднимающиеся крылья…

Огненные глаза, наполненные высокомерием и безумием.

В моей голове прозвучал голос: — «Ты слаба. Ты умрешь. Предатель умрет. Ваш город преклонит передо мной колени».

— Этот город не преклоняет колени, козел. Я иду за тобой. Начинай молиться.

Видение разорвалось на части, и реальность снова приняла меня в свои холодные объятия. Я моргнула и увидела ноги Митчелла, когда он нырнул в нору.

— Стой…

Я почувствовала пронзивший меня прямо между лопаток чей-то пристальный взгляд. Я оставалась неподвижной присев на корточки, упершись одним коленом в землю.

Мучительно медленно ползла секунда.

Делай свой ход. Давай посмотрим, насколько хорошо ты уворачиваешься.

Что-то вырвалось из кустов. Я развернулась и увидела в прыжке упыря, поднявшего изогнутые когти.

Деваться было некуда.

Я перекатилась на спину и дальше по инерции пнула упыря обеими ногами. Мои пятки врезались ему в живот, заставив его пролететь над моей головой. Он тяжело приземлился, ударившись спиной о землю. Я перевернулась и бросилась на упыря как раз в тот момент, когда ему удалось перевернуться на живот. Мои колени с силой опустились ему на спину. Упырь попытался подняться, и я схватила его за голову, толкнула ее назад к позвоночнику и повернула. Его шея сломалась с сухим хрустом, как веточка.

Упырь, дрожа, забулькал. Через мгновение его шея восстановится.

— Прямой выстрел! — закричал Лютер. — Дай мне прямой выстрел!

Я схватила камень, которым раньше вызывала Митчелла, и разбила им череп упыря. Полетели крошечные капли крови. Я ударила его камнем по голове так быстро и сильно, как только могла двинуться рука. Череп треснул, как яичная скорлупа, осколки кости прогнулись внутрь, и я раздавила мягкий мозг под ним своим камнем.

Упырь обмяк. Я вскочила на ноги. Серебристые глаза уставились на меня из темноты. Один, два, три… Слишком много.

Я бросилась к забору, мчась по каменистой земле. Позади меня зашуршал подлесок. Звук когтей и затрудненное дыхание преследовали меня.

На балконе Лютер поднял руки вверх, они вибрировали от напряжения, повернул ладони наружу, вытянув пальцы, и заставил руки опуститься, напрягаясь, словно он плыл. Вокруг него закружилась жуткое зеленое свечение, как сияющий нимб. Джули схватилась за рукоятку металлического пандуса.

Лютер резко поднял левую руку, изогнув пальцы, как когти. Темные корни вырвались из земли во взрыве комков грязи и устремились вверх, прорастая зелеными шипами длиной в фут. Упырь слева от меня завизжал. Краем глаза я увидела, как он барахтается в зарослях лиан. Лютер поднял другую руку в воздух. Закричал еще один упырь.

Я была почти у пандуса. Десять футов, и я на месте.

Какой-то упырь увернулся от корней, на четвереньках бросился вперед и набросился на меня сбоку. Я схватила его за правое предплечье левой рукой, вытягивая руку и дергая его вниз и вперед, и скользнула правой рукой по задней части его шеи до подмышечной впадины. Мое предплечье надавило на заднюю часть его шеи, и я опустилась на одно колено, перенося всю силу своего тела на локоть, разрывая мягкие ткани и ломая позвонки. Все это заняло полсекунды. Я отпустила бьющегося в конвульсиях упыря и побежала к пандусу.

В трех футах от него я прыгнула. Мои пальцы нащупали холодный металл, я подтянулась и бросилась по пандусу. Джули крутанула рукоятку, убирая его, пока я бежала. Я перепрыгнула последние пять футов, приземлившись рядом с ней, и обернулась. Семь упырей выли от бессильной ярости у забора с горящими глазами и оскаленными зубами.

Самый маленький из них повернулся, чтобы убежать. Корни вырвались из земли, образуя полумесяц диаметром около тридцати ярдов. Упыри развернулись, поняв, что попали в ловушку.

Лютер улыбнулся.

— О нет, красавчики. Это мои владения, и вы вторглись на мою территорию. За это придется заплатить.

Лютер глубоко вздохнул, его руки поднялись, словно он собирается взлететь. Магия содрогалась перед ним, как слишком туго натянутая эластичная веревка. Мышцы его спины напряглись, и он резко развел руки в стороны вверх вниз ладонями.

Земля под упырями зашевелилась, словно она внезапно стала жидкой. Они провалились, лихорадочно пытаясь освободить свои конечности, но почва крепко держала их. В центре поляны образовался зеленый пузырь, выросший до размеров баскетбольного мяча, и взорвался. Яркая изумрудная пыль, светясь, вылетела наружу. Споры, поняла я. Миллионы спор. Зеленые споры захлестнули упырей. Их движения становились менее неистовыми, затем медленными, еще медленнее, пока они не начали бороться как в замедленной съемке, будто сама их плоть постепенно окаменевала. Споры проросли. Вырос плотный ковер изо мха дюжины разновидностей, укрывающий тела упырей бархатным одеялом. Нежные розовые стебли сформировались над едва узнаваемыми телами. Крошечные белые цветки раскрылись на концах стеблей, выпустив крошечные точки, светящиеся золотом. В воздухе пахло сладко, как в лесу сразу после утреннего дождя.

Лютер вдохнул и улыбнулся.

— Очень красиво, — сказала Джули.

— Не, ну мы не просто сидим на задницах, заполняя документы, — сказал Лютер. — Мы зарабатываем себе на жизнь.

Я натянула штаны. Мои ноги были чертовски измучены бегом по каменистой земле. Вероятно, у меня был сломан средний палец на левой ноге.

— Я думала, ты обещала Кэррану ничего насильственного. — Джули протянула мне водолазку.

— Нет, я обещала ему, что не буду драться с великаном.

— Получается, ты подчинилась букве закона, а не духу, — сказала она.

— Да. — Мои зубы, наконец, перестали стучать. Мне нравилась моя водолазка. Мне нравилась моя куртка. Я любила свои ботинки. Ммм, замечательные теплые ботиночки.

— Почему, когда я так поступаю, ты меня отчитываешь?

— Потому что ты делаешь это недостаточно хорошо, чтобы тебе это сошло с рук.

Джули моргнула.

— Что это был за прием в конце?

— Ты узнала что-нибудь от Митчелла? — спросил Лютер.

— Да. Это ифрит, очень могущественный. Угольно-черного и красного цвета и очень любит огонь. — Если бы это был марид, в фольклоре говорилось, что он был бы синим, и нам пришлось руководствоваться фольклором, пока реальная жизнь не опровергла это. — У него чертовски много силы, и по какой-то причине он держит Эдуардо в клетке.

Я видела миску с водой в клетке Эдуардо, но не видела еды. Его плечи торчали из футболки, а лицо было изможденным, так что он, вероятно, умирал с голоду. Средний человек мог бы прожить примерно двадцать дней без еды. Оборотень должен был потреблять в два-три раза больше калорий, чем человек того же размера. Регенерация несколько замедлила голодание, но недостаточно. Если мы не вытащим Эдуардо из клетки в ближайшие три дня или около того, нам не придется утруждать себя поисками.

Пронзительный крик разорвал тишину. Звук исходил изнутри здания.