Зазвонил телефон. Гастек поднял трубку.

— Я сказал, придержите мои звонки.

Его глаза расширились. Очень осторожно он поставил кружку на стол и протянул мне трубку.

— Это тебя.

Я взяла трубку.

— Цветочек, — сказал голос моего отца мне на ухо. Его магия нахлынула на меня, словно кто-то расколол атмосферу, и вселенная во всей своей красе обрушилась на меня дождем. От этой монументальной мощи у меня перехватило дыхание. Должно быть, он над чем-то работал… возможно, над той чертовой башней, потому что в последний раз, когда я разговаривала с ним, он нашел причину смягчить тон, и воздействие его слов было не таким космическим.

Я нажала кнопку громкой связи и положила трубку. Я хотела освободить обе руки на случай, если что-нибудь выскочит из нее и попытается перегрызть мне горло.

— Моя ночь стала ярче, — сказал отец.

Ровена стала совершенно неподвижной, как статуя. Джули достала из кармана кусочек мела, нарисовала на полу защитный круг и села в него. В другом конце комнаты Гастек стиснул зубы, вероятно, пытаясь смягчить эффект голоса Роланда. Ну-ну, удачи с этим.

— Как у тебя дела? — спросил отец.

Скажи что-нибудь дипломатичное… что-нибудь…

— Если ты построишь башню в Лоуренсвилле, я разнесу ее, подожгу и посыплю солью землю, на которой она стояла.

Гастек закрыл глаза руками и прижал их к лицу. Я не могла сказать, было ли это от разочарования или ужаса.

— Мы должны поговорить об этом лично. Знаешь что, почему бы нам не пойти куда-нибудь поужинать?

Что?

— Нет.

— Когда я впервые проснулся за несколько лет до Сдвига, я часто посещал ту непритязательную сеть ресторанов с широким разнообразием в меню. Я не могу точно вспомнить название, но там был нарисован фрукт и насекомое.

Гастек сказал что-то мне одними губами. Я покачала головой. Я и так уже достаточно отвлеклась, пытаясь поддерживать свои магические щиты. Разговаривать с ним во время технологии было бы намного проще.

— Я рассматриваю башню как объявление войны. Ты мешаешь мне расширять мои владения. Это определенно нарушает наше соглашение.

Гастек схватил лист бумаги со стола и начал яростно что-то рисовать.

— Я бы хотел тебя увидеть.

Гастек поднял свой рисунок. Это был окурок, над которым летела пчела. Чего?

— Я не разговаривал с тобой более ста дней.

— Я в этом не виновата.

Должно быть, я скорчила гримасу, потому что Гастек нацарапал что-то на бумаге и поднял ее. Он нарисовал лист на заднице. Ну, да, это все объясняет. Спасибо тебе, мистер услужливость. Я отмахнулась от него. Ровена встала, на цыпочках подошла к Гастеку и забрала у него листок.

— Я свободен завтра в пять, — сказал он. — Приведи семью.

Ровена подняла листок. На нем крупными буквами было написано: «ЭППЛБИ'С»[6].

Ох.

— Я не буду ужинать с тобой в «Эпплби'c».

— Завтра в пять. Спасибо, что пригласила меня в свои владения. Я так рад, что мы смогли это сделать. Это также даст мне возможность заглянуть в наш местный офис. Я с нетерпением жду возможности наверстать упущенное.

В трубке послышались короткие гудки.

Черт возьми.

Я протянула руку и осторожно нажала кнопку отбоя.

Джули выдохнула и вышла из круга.

— Он помог? — спросила я.

— Даже не знаю, — сказала она и посмотрела на Гастека. — Прости, что нарисовала у тебя на полу.

Он отмахнулся от извинения.

— Все в порядке.

Ровена удивленно подняла брови, глядя на него.

— Ты разучился писать? — тихо спросила она.

Гастек просто посмотрел на нее. Я прекрасно все поняла. Пребывание в присутствии магии Роланда требовало внимания. Вы концентрировались на блокировании ее, пока это не приводило к короткому замыканию ваших обычных мыслей. Это было похоже на попытку вести интеллектуальную дискуссию, когда тебя затягивает в водоворот. Вам приходилось топтаться на месте, чтобы удержаться на плаву, и для этого требовалась каждая йота концентрации.

Я пришла сюда с намерением объявить возможную войну, а вместо этого, в итоге, запланировала свидание с отцом за ужином в «Эпплби'c». Был только один «Эпплби'c», который пережил Сдвиг в Атланте. Сеть открылась в Декейтере, штат Джорджия, в 1980-х годах, и единственный ресторан с таким названием все еще стоял там, утверждая, что он является первым и оригинальным «Эпплби'c».

Мне придется пойти на ужин. Визит в местный офис был угрозой. Я не была уверена, поняли ли это Гастек с Ровеной, но я уяснила его послание кристально ясно. От меня зависело, как пройдет эта неожиданная проверка и сколько голов полетит из-за нее.

Гастек откинулся назад и скрестил руки на груди.

— У меня была многообещающая карьера. Я добился признания и некоторой бесконечно малой меры безопасности. А потом появилась ты.

Ах. Он и десятки заложников, работающих в этом здании, могли бы выплакать мне все слезы.

— Кто научил тебя рисовать, Гастек? Это даже отдаленно не похоже на яблоко, больше напоминает задницу.

— Больше похоже на персик, — сказала Ровена.

— У меня будет проверка менее чем через двадцать четыре часа, — сухо сказал Гастек. — Если мы закончили критиковать мою способность рисовать фрукты, у меня есть дела.

Я откинулась назад.

— Она тебя беспокоит?

Он выглядел оскорбленным.

— Нет. Нас могут проверять в любое время, мы выдержим проверку.

— Если ты беспокоишься, я могу подсунуть ему что-нибудь вкусненькое, перед приходом сюда. Щедрую порцию торта «Трес лечес» или «Шоколадного пломбира».

Гастек уставился на меня.

— Вали-ка ты.

Я встала и демонстративно шмыгнула носом.

— Пойдем, Джули. Очевидно, что нам здесь не рады.

— Я провожу вас, — сказала Ровена.

Я подошла к двери, обернулась и посмотрела на Гастека. Я была дочерью своего отца и сделала карьеру, изучая его.

— Ты продолжаешь думать о нем как о боге. Он мужчина. Он любит жизнь и уделяет внимание каждому мгновению. Каждая секунда для него наполнена бесконечным удивлением. Он замечает текстуру дивана под кончиками пальцев и цвет чая в своей чашке. Именно так он остается в живых, потому что, если ему когда-нибудь станет скучно, и он разочаруется в мире, он станет тенью себя прежнего и умрет, как моя тетя. Относись к нему как к мужчине. Если ты хочешь произвести хорошее впечатление, не устраивай пышного официального приема. Познакомься с ним сам и не забудь оказать ему небольшие повседневные любезности.

Я вышла.

***

— МОГУ Я ПОГОВОРИТЬ с тобой наедине? — спросила Ровена вполголоса, когда мы вошли в вестибюль. — Снаружи?

— Конечно. — У меня в голове возникли мысли, как должен был пройти этот разговор: «Почему ты не сказала мне, что ты дочь моего почти бессмертного босса? — Как-то не к месту было. — И что нам делать дальше?» Тьфу!

Но она была связана со мной клятвой, которую дала ведьмам. Я повернулась к Джули.

— Иди вперед и заведи машину, пожалуйста.

Джули бросила на Ровену косой взгляд, полный подросткового презрения, которого хватило бы, чтобы мгновенно испепелить небольшую армию, и ускорилась, обогнав нас.

— Этот ребенок совсем как ты, — сказала Ровена, и по ее голосу стало ясно, что это не комплимент.

— Спасибо.

Мы были почти у двери, когда женщина-подмастерье с короткими темными волосами почти бегом приближалась к нам через зал.

— Неприятности, — сказала я Ровене.

Она обернулась. К ней подбежала женщина-подмастерье.

— Не сейчас, — сказала Ровена.

Подмастерье глотнула воздуха и прошептала:

— Фредерик обнажился перед двумя девушками около дамского туалета.

Глаза Ровены расширились. Она повернулась на каблуках ко мне.

— Одна минута.

— Не торопись. Я буду ждать тебя у фонтана.

Я вышла из дверей Казино. После вони нежити ночной воздух казался освежающим, как глоток холодной воды в жаркий летний день. На одну ночь с меня было достаточно гостеприимства местных жителей. Может, если я плесну немного воды из этих красивых фонтанчиков себе в лицо, вонь смоется?

На моем пути встал мужчина.

— Кейт!

Откуда-то я его знаю… Я видела его раньше. Он шагнул вперед, и свет озарил его лицо. Лаго Виста. За исключением того, что Лаго, казалось, помолодел, по меньшей мере, два десятилетия. Тот Лаго, которого я помнила, выглядел на сорок пять. В моей памяти у него осталась половина волос, мышцы немного обвисли, а на лице начали появляться морщины. Этот Лаго был в расцвете сил. Он стоял прямо, его плечи были широкими, грудь обтягивала кожаная куртка, и когда он неторопливо направился ко мне, в его походке не было и следа хромоты. Его волосы были густыми, глаза яркими, а ухмылка из самоуничижительной превратилась в самодовольную.

Все мои предупреждающие сирены сработали одновременно.

— Привет. — Лаго подмигнул мне. — Не знал, что ты играешь в азартные игры.

— Не играю. По делам тут. — Мне нужно было вспомнить что-то важное о Лаго. Что-то жизненно важное. У меня от этого заболела голова, но когда я потянулась к этим воспоминаниям, там ничего не было.

— Я просто хотел сказать тебе, что мы с тобой классные. Я не держу зла.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

Лаго ухмыльнулся.

— Правильный подход. Все травой поросло. — Он взмахнул рукой, будто бросил невидимый бейсбольный мяч. — Вжик, топор войны зарыт.

Ладно. Важный фрагмент моей памяти определенно отсутствовал.

— Так, и где же твой парень?

— Дома.

— О-о-о. Гуляешь по городу в одиночестве. — Он кивнул. — Мне это нравится. Пойдем, я угощу тебя парой вращений на колесе рулетки.

— Можешь позволить себе рисковать, Лаго?

Он полез в карман куртки. Она выглядела новой. И брюки были новыми. Новые ботинки. Лаго вытащил пачку наличных, перевязанную резинкой, и зажал ее между указательным и средним пальцами.

— Я при бабле.

Я почти ухватилась за воспоминание. Я чувствовала, как где-то за пределами моей досягаемости шевелится его обрывок.

— У тебя появился богатый дядя, о котором я не знаю?

— Не-а. Я человек, сделавший себя сам. Итак, что скажешь, Кейт? Позволь мне показать тебе, как можно хорошо провести время. Твоему парню не обязательно знать.