Глава 33

Басс

Двумя часами ранее

Медленно я поднимаюсь на ноги, пробираясь к мужчине, привязанному ремнями, как жертва, но достаточно свободно, чтобы не причинить никакого вреда, если я не решу, что хочу этого. Но мы здесь не для этого.

Его мышцы сокращаются, вены на шее пульсируют рядом с веной на виске, когда он рычит сквозь кляп, тяжелый лязг цепей разносится по комнате и эхом отражается от высокого потолка. Моя ухмылка становится только шире, и я не останавливаюсь, пока не оказываюсь прямо перед ним и медленно вынимаю кляп у него изо рта.

Как и ожидалось, угрозы начинаются мгновенно.

— Я уничтожу тебя, черт возьми, парень. Ты понятия не имеешь, что натворил. Я разорву тебя на куски и отправлю обратно тому, кто заплатил тебе за то, чтобы ты пришел сюда. Я могу пообещать тебе, что никакая сумма денег никогда не будет стоить того, что я собираюсь с тобой сделать, когда все это закончится.

Я улыбаюсь, поворачивая голову в сторону, когда он сплевывает, как я и предполагал. Делая вид, что осматриваюсь по сторонам, я медленно возвращаю свой взгляд к его глазам.

— Не уверен, что ты видишь, старина, но мне кажется, что я тот, кто управляет шоу.

Он издает неприятный звук, но сжимает зубы в рычании, когда дверь подвала с лязгом открывается, одновременно захлопываясь с громким стуком, предупреждая нас обоих о новом прибытии.

Его глаза настороженные, проницательные и обшаривают каждый дюйм помещения, пока он ждет того, кого, как я предполагаю, он считает боссом, большого плохого человека, который заплатил мне, чтобы я привел его сюда. Итак, когда входит всего лишь мой мальчик Хейз, его глаза сужаются, на лице появляется еще больше замешательства, но он старается держаться как можно более сдержанно. Я бы сказал, что у него все хорошо, но за последние несколько месяцев я познакомился со многими выражениями его лица, поэтому мне легко заметить, когда маска сползает с его лица.

Хейз бросает один взгляд на темноволосого мужчину и тихонько присвистывает.

— Черт возьми, мой мальчик. Ты не играл.

— Это Хейз.

— Вы оба мертвы.

— Говорит человек с цепями, прикрепленными к каждой его конечности. — Ухмыляется Хейз.

Когда Хейз смотрит на меня, я резко поворачиваю голову, и, не спрашивая, он берет маленький столик, придвигает его поближе и ставит рядом со мной, а маленький табурет ставит прямо позади меня.

Я засовываю руку за пояс, не сводя глаз с мужчины передо мной, и достаю маленькую, легкую игрушку, изготовленную на заказ. Обхватив рукоятку тремя последними пальцами, указательный палец лежит вдоль ствола, я поднимаю оружие, между нами, переводя взгляд с него на него.

Ярость заставляет его трястись, цепи дребезжат при движении, когда он сосредотачивается на маленьком золотом гербе, вырезанном на рукояти.

— Вор, — выплевывает он это слово с неприкрытым презрением, настолько уверенный, что я единственный здесь с липкими пальцами.

Кивнув, я поднимаю другую руку, и от меня не ускользает, как напрягаются его мышцы, но я не обращаю на это внимания, когда медленно вынимаю пустую обойму, отвожу курок и вынимаю последнюю пулю, ожидающую в патроннике.

Я кладу пистолет и обойму рядом с собой, прежде чем опуститься на табурет и поднять руки, слегка пошевелив пальцами назло.

Он сохраняет бесстрастное выражение лица, ожидая, когда я заговорю.

— Я уверен, тебе интересно, почему ты здесь…

— Я знаю, почему я здесь.

— О, да? Так что ж давай тогда послушаем это.

— Потому что кто-то нанял тебя, чтобы ты убрал меня, слишком слабый и боязливый, чтобы осмелиться сделать это самому, поэтому они послали мальчика вместо мужчины выполнять их грязную работу. — Он дергает за цепь ради спортивного интереса и в попытке продемонстрировать какую-то форму доминирования, в то время как в его нынешнем состоянии он находится под полным доминированием. — Что ж, позволь мне открыть тебе маленький секрет того, как устроен этот мир. Люди, которые выполняют приказы больших мальчиков? Они не доживают до следующего дня. Я гарантирую, что в ту секунду, когда ты выйдешь из этой комнаты, в следующей тебя кто-нибудь будет ждать, и я буду наслаждаться криками, которые последуют за этим.

Я тихо хихикаю и слегка киваю, проводя языком по кольцу в губе.

— В одном ты прав. На другой стороне этой комнаты меня кое-кто ждет, и не волнуйтесь, у меня есть все намерения показать тебе, кто это, но не раньше, чем мы здесь закончим. Не раньше, чем я получу от тебя то, что хочу.

Он замирает на несколько мгновений, я отдаю ему должное, но затем он задает вопрос, которого я так долго ждал.

— Чего же ты хочешь? — Спросил он.

— Немного, одну единственную вещь. — Склонив голову набок, я ухмыляюсь и говорю: — твою дочь.

Тишина.

Райо Ревено смотрит на меня в мертвой, блядь, тишине, а затем издевательский смех покидает его, быстро перерастая в глубокий маниакальный. Он откидывает голову назад и все такое, так что я жду, когда закончится его маленькое шоу.

— Ты, парень, явно еще больший любитель, чем я подозревал.

Он не задает мне вопроса, так что отвечать нет необходимости, но, когда я поднимаюсь на ноги, его глаза чуть прищуриваются. Так мало, что если бы я не наблюдал, то мог бы и пропустить это. Я отвожу от него взгляд, когда подхожу к гигантской каменной стене справа от него, и мне не нужно смотреть на него, чтобы знать, что он следит за каждым моим движением. Мне не нужно удерживать наши взгляды вместе, чтобы понять, что по его спине пробегает тень неуверенности, когда один из камней скользит вниз, когда моя ладонь ложится на него, и появляется аккуратная маленькая панель с пин-кодом.

Клянусь, тебе достанутся эти дерьмовые деньги.

Я набираю пароль, и его цепи слегка подрагивают, когда стена исчезает, втягиваясь сама в себя, когда начинает греметь второй комплект цепей, и, что вы думаете… человек часа замолкает.

Тем не менее, я не поворачиваюсь к нему, когда появляется другой мой гость.

Я подмигиваю убийственным глазам, которые находят мои всего за несколько секунд до того, как замечаю Райо позади себя. Его взгляд мечется туда-сюда, вероятно, останавливаясь на мне, когда я продолжаю двигаться к следующей стене. Я снова открываю маленькую подушечку для булавок и готовлюсь к самой смешной части, той, которой я ждал слишком долго. Я должен получить гребаную медаль за проявленную сдержанность.

Словно в замедленной съемке, следующая стена складывается сама в себя, и я стою там, когда в поле зрения появляется третий член нашей группы, у которого дела идут не так хорошо, как у остальных. Его голова пару раз поворачивается, прежде чем ему удается поднять ее. Он пытается сверкнуть глазами, но затем его внимание привлекает что-то слева от него, когда он краем глаза замечает что-то мелькнувшее. Мгновенное облегчение наполняет тело ублюдка, но также быстро накатывает паника, от этого зрелища у меня внутри все переворачивается.

А потом два комплекта цепей сходят с ума, черт возьми.

Клянусь богом, это самая сладкая музыка, которую я слышал за долгое время. Наконец, я поворачиваюсь, оглядываясь на мужчину, который находится дальше всех от того места, где я стою. Всегда уравновешенный и непроницаемый Райо Ревено не может скрыть крайнего потрясения, которое охватывает его, когда его взгляд обводит комнату.

Я стою там, наблюдая за каждой тенью, которая омывает его, шок переходит в замешательство, а затем в неуверенность, когда он задается вопросом, может быть, это игра или уловка, но затем его взгляд снова останавливается на последней клетке. Внезапно чистая и беспредельная ярость наполняет его до глубины души. Я не смог бы сдержать ухмылку, даже если бы попытался, не то, чтобы мне это было нужно. Я чертовски доволен.

Я хозяин этого шоу, доставляющий самое большое лакомство своему самому злобному питомцу. Это блюдо его мечты, по крайней мере, прямо сейчас. Потому что, если и есть кто-то, кто хочет перерезать горло этому ублюдку и смотреть, как он истекает кровью, так это отец девушки, к которой он осмелился прикоснуться.

До синяков.

Оставить свой след, как будто у него есть какие-то права, когда у него их абсолютно нет. Даже если бы она дала ему разрешение, это ничего бы не значило. Не то чтобы это имело значение, потому что она этого не делала. Он схватил ее, угрожал ей, отчего ее идеальная кремовая кожа стала на шесть оттенков темнее и приняла форму его грязных пальцев.

Пальцы… которые лежат у его ног, маленький факт, который его отец только сейчас осознал.

Отто Хеншо дергает за ремни, обхватывая ладонями толстую сталь, и его трясет, он мечется во все стороны, пытаясь закричать сквозь кляп, широко раскрыв глаза и разглядывая каждый окровавленный дюйм своего единственного наследника.

— Расслабься, парень, — подшучивает над ним Хейз. — Это были только чаевые.

Мой взгляд скользит по Оливеру, от кровавых обрубков его обрезанных пальцев на его доминирующей руке, той, что касалась ее, до пяти отметин, начинающихся на его левом плече и заканчивающихся справа, забавный вариант синяка на пяти пальцах, который он ей оставил, и дорожки красной реки, которую они оставили на его теле, груди, из-за чего он выглядит так, будто находится в гораздо худшей форме, чем есть на самом деле. Конечно, он в чертовски плохой форме. Я поил и кормил дворнягу ровно настолько, чтобы он остался жив, и единственным душем, который он принимал, был спирт для растирания, который я вылил ему на грудь, чтобы немного поболело. На самом деле, раны на его сбитых костяшках пальцев покрыты гноем, а цвет его рук не совсем правильный, так что, возможно, в конце концов, он в такой плохой форме, как и выглядит.

Так ему и надо.

Отто снова борется, обращаясь за помощью к Райо, надеясь увидеть в его взгляде искру плана, что-то, что даст ему чувство безопасности или надежду на то, что он придет на помощь и вытащит их из этого.