Мое естество сжимается от его слов, и я растворяюсь в нем, не осознавая, что моя рука тянется к его ремню, пока его кулак не сжимается вокруг моего запястья.

— Прикоснись ко мне, и все кончено. Я сниму с тебя одежду, и пятнадцать гребаных минут, которые у меня ушли на то, чтобы надеть этот костюм, будут потрачены впустую, потому что он снимется и больше не наденется. — Его колено прижимается там, где я хочу, и я резко втягиваю воздух, когда его зубы царапают вдоль нижней части моей челюсти. — Меня более чем устраивает этот вариант, так что делай свой ход, маленькая воришка. Вытаскивай мой член или отойди назад.

Мурашки пробегают по моей коже, и я глубоко выдыхаю, ненавидя себя за то, что вынуждена идти против своих желаний, когда с тех пор, как Бастиан занял место моего отца, он поощрял, осмелюсь сказать, требовал, чтобы я поступала наоборот.

Быть его освобождает, а я принадлежу ему во всех смыслах этого слова.

Переход от моего отца к Бастиану прошел настолько гладко, насколько можно было ожидать, и, хотя я была уверена, что потребуется время, чтобы заставить людей, которые работают на моего отца и с ним вместе, смириться с переходом власти от главного к гораздо, гораздо более молодому человеку, это было далеко… чище, чем я ожидала.

Бастиану удалось за три месяца сделать то, что моему отцу не удалось за шесть лет, подружиться с Энцо Фикиле, моей сестрой… Ну, это гребаный бардак, в котором мне еще предстоит разобраться.

— Итак, вы двое трахаетесь или мы уходим? — Зовет Хейз с порога. — Потому что я голосую за перегни ее через перила, и дайте мне пять минут, чтобы добраться туда и выбить дверь одной злой женщины, пока она не впустит меня посмотреть.

— Она не впустит тебя, если ты продолжишь посылать беспилотники через ее балконные двери по ночам, — говорю я ему, разглаживая свою форму и поворачиваясь к нему лицом.

Хейз ухмыляется, протягивая руки, как бы говоря:

— Скажи ей, что я симпатичный, — и он в некотором роде такой и есть, в грубоватом, возмутительном смысле. Например, если бы Барби сделала куклу из бойз-бэнда и немного подправила ее, это был бы Хейз. Он не так уж плох, даже если его новое любимое развлечение, кажется, сводит Бронкс с ума. Будет забавно понаблюдать, как он на собственном горьком опыте узнает, что она терпеть не может, когда ее преследуют. Она охотница, моя великолепная подруга. Легкая добыча не представляет для нее никакой ценности.

К тому же, она не приблизится ни к кому, кому она действительно могла бы понравиться такой, какая она есть, она эмоционально испорчена.

— Если бы она вернулась к рисованию обнаженной, мне бы не пришлось этого делать, но это проблема другого дня. Теперь кто-нибудь скажет мне, что я выгляжу в этом как засранец? — Он ухмыляется, проводя руками по своему добротному темно-синему костюму с черной застежкой на пуговицы под ним.

Бастиан хихикает.

— Ты хорошо выглядишь, дружище.

— Спасибо, ты выглядишь почти так же хорошо, как и я. А теперь пошли. — С этими словами Хейз разворачивается и выходит.

Бастиан подходит ко мне, хватает за руку и выводит из комнаты. Мы спускаемся по лестнице, выходим через заднюю дверь и огибаем фонтан, пока не проходим через ворота, ведущие в поместье Грейсон.

Когда мы подходим к остальным в фойе, я с удивлением обнаруживаю Кайло в костюме, а не в форме Грейсон.

Выражение моего лица, должно быть, выдает меня, когда он кивает подбородком.

— Он переезжает ко мне, — делится Бастиан.

Я смотрю на Кенекса, ожидая гнева или, я не знаю, печали, но все, что я вижу, это гордость, написанную на его лице, как будто все, чего он хотел для своего младшего брата, это чтобы тот чувствовал себя принадлежащим миру, который его избегал. Даже я избегала его, позволяя словам моего отца изменить мое мнение, вместо того чтобы сформировать свое собственное. Что я поняла, так это то, что он мне очень нравится, Кенекс тоже. Они развлекали нас, когда мир вокруг нас казался обыденным, что-то среднее между интригами и еще чем-то.

— Ты хорошо выглядишь в костюме, — признаю я, и это все равно что смотреть в глаза своему отцу, сходство поразительное. — Почти такой же «милый» как наш отец.

Глаза Кайло слегка расширяются, но я вытаскиваю Бастиана за дверь, прежде чем он успевает сказать что-либо еще. Сказать, что я так же сильно хочу вернуться в кампус сегодня, было бы преуменьшением. Этим утром прибыли новые ученики, среди них младшая сестра Энцо, но дело не только в этом.

В тот день, когда Бастиан принес свою клятву перед другими семьями Грейсон, поклявшись защищать меня ценой своей жизни, хотя страж никогда раньше не был боссом, мы поклялись не хранить, между нами, секретов. Мы оба знаем, что от этого могут зависеть наши жизни, но я приберегла кое-что для себя. Только на сегодня, потому что это скорее подарок, чем ложь. Это приз, который он хочет получить.

Дар из всех даров.

И я не могу дождаться того момента, когда его глаза соединят последние точки.

Бастиан

Я никогда не думал, что мне понравится костюм обезьянки, но эта малышка сплошной гребаный плюс. Дом с каждым днем доказывает, что он становится все более полезным. Его единственный недостаток, это тот, который он не может контролировать, и именно поэтому каждый раз, когда я смотрю на него, я думаю о том, откуда он знает, что чувствует моя девочка внутри, и что он хотел увидеть ее в потрясающем белом платье, обещающую ему себя на всеобщее обозрение. Почти уверен, что я собираюсь затаить эту обиду до тех пор, пока он не найдет себе новую навязчивую идею, и, если моя интуиция так же верна, как и всегда, у меня есть подлое гребаное предчувствие, что он, возможно, нашел ее. Не то чтобы он что-то с этим делал. Нет, она… ниже его стандартов, по крайней мере, так мог бы сказать богатый мальчик. Возможно, придется помочь девушке, немного расшевелить его и посмотреть, что из этого выйдет.

— Нервничаешь?

Я смотрю на Бронкс, приподнимая бровь.

— Я выгляжу нервным? — Спросил я.

Она наклоняется вперед в гигантском Хаммере, на который они пересели, вместо того чтобы ездить на отдельных городских автомобилях.

— Ты выглядишь восхитительно.

Ухмылка растягивается на моих губах, и я откидываюсь назад, потирая кольцо Грейсон на пальце.

— Я в порядке, девочка. Готов покончить с этим дерьмом, чтобы я мог вернуться к работе.

— Кстати, как продвигается допрос? — Спрашивает Дельта.

Я смотрю на Андера, и он улыбается своей женщине, покачивая разбитыми костяшками пальцев перед ее лицом.

— Все идет чертовски хорошо. — Я смеюсь. — Твой мальчик… убедителен.

Альто усмехается, и ухмылка Андерса становится злобной, но я не притрагиваюсь к этому дерьму. Это их личное дело, но, признаюсь, мне бы хотелось услышать историю о том, как сложились их маленькие отношения.

Я смотрю на свою женщину, чертовски хорошо зная, что не смог бы разделить ее с кем-то еще. Мне даже не нравится, когда она трогает себя, потому что я хочу быть тем, кто это делает.

Почувствовав мой взгляд на себе, она смотрит в мою сторону, и мой взгляд падает на ее горло, когда оно вздрагивает от мягкого глотка, который она пытается скрыть. Она что-то замышляет, и это не имеет никакого отношения к маленькой коробочке, которую она стащила из моего кармана, когда пришла ко мне в комнату… именно поэтому я положил ее в свой левый карман, для начала.

Наверное, она прожигает дыру в своем кармане, гадая, что там внутри. Я знаю, она знает, что это не кольцо. Мое клеймо на ее гребаной заднице и шее, ее на моей шее и правой руке. Мир никогда не задастся вопросом, похищена она или моя. Они узнают сразу. В конце концов, я привяжу ее к себе способами, которые другие люди считают наиболее важными, и изменю ее фамилию на Бишоп, но мне не нужен листок бумаги или вечеринка, чтобы показать, что она принадлежит мне.

Она просто, блядь, моя, и это никогда не изменится.

Но я думаю, что ей понравятся украшения внутри этого черного бархатного кубика почти так же сильно, как мне понравится чувствовать, как она надевает их на меня.

Кто знал, что они делают пирсинг с инициалами на кончиках?

Сегодня вечером мой член будет сиять от ее имени, а затем ее губы от моей спермы.

Когда мы подъезжаем к кампусу, снаружи все выглядит как гребаный город-призрак. Все студенты уже внутри, сидят в спортзале, просто ожидая, когда их королевы и будущий канцлер войдут, и я изменил меры безопасности в поместье.

Вокруг постоянно разбросано не менее двух дюжин мужчин, но вы никогда не должны их видеть, если только они не стоят у въездных ворот. В остальном они должны быть тенями, всегда рядом, но никогда не найденными. Если они не справляются, их отпускают на свободу.

Роклин не в курсе, но я также заменил нескольких сотрудников людьми, за которых поручился Энцо. Этот человек оказался более полезным, чем я ожидал.

Мы выбираемся наружу всей группой, и я не оглядываюсь назад. Я никогда не привыкну к банде костюмеров, которые следуют по моим стопам, но это приходит с тем, чтобы быть боссом.

И я здесь гребаный босс.

Вожак.

Выражение «ходячий босс» приобрело другое значение, и я не сержусь из-за этого. Роклин сжимает мою руку, и я наблюдаю, как она и девочки гуськом заходят внутрь, идя впереди нас, чтобы войти. Застегивая последнюю пуговицу на своем пиджаке, я провожу руками по волосам и смотрю налево. Хейз кивает подбородком. Я смотрю направо, и Кайло кивает в ответ. Я поднимаю взгляд туда, где Дом и другие ребята стоят на краю первой ступеньки, делая то же самое. Они расступаются передо мной, и я вздергиваю подбородок, пробираясь по коридорам Элитной академии Грейсон, на этот раз в совсем другой роли. В прошлый раз я был аутсайдером, который проскользнул внутрь. На этот раз я, блядь, почетный гость. Человек, с которым они до смерти хотят встретиться, потому что все они слышали, что Райо Ревено ушел в отставку, и его преемник оказался не тем, кого они ожидали.