В моей голове царит смятение, и когда он падает назад, я падаю вместе с ним, распахивая его куртку и осматривая причиненный мной ущерб. В его загадках нет никакого смысла. Его слова ничего не значат для меня в этот момент, и я разрываюсь между желанием ударить его ножом во второй раз и умолять кого-нибудь попытаться спасти его.

— Мне даже не нужно было приводить его к тебе… — Его голос переходит в невнятный шепот, руки опускаются по бокам, и на последнем издыхании он делится: — ты нашла его сама.

А потом он уходит.

Вырывается сдавленный крик, и все сгрудились вокруг, но у меня даже нет времени осознать, что я сделала, что произошло и что он сказал, потому что в следующее мгновение воздух наполняет громкий грохот, и все вскакивают на ноги.

Наши глаза обшаривают каждую поверхность, когда земля сотрясается, пистолеты вытаскиваются из тех мест, где они спрятаны, раздаются негромкие щелчки и звук выстрела, когда пуля попадает в патронник, а затем самый громкий из грохотов.

Мы ахаем, отступая назад, когда столетняя стена рушится за линией собственности, гигантский танк катится прямо по зоне стрельбы из лука, превращая все под собой в ничто под своими гигантскими шинами.

Пистолеты нацелены. Дверь распахивается настежь.

Выходит мужчина.

Я задыхаюсь, а затем слышу первый выстрел, огонь и паника наполняют мои уши, когда я инстинктивно бросаюсь вперед, пуля чиркает по краю моего бедра, прежде чем я слышу требование прекратить огонь. Я тяжело дышу, зажатая между моими людьми и гигантской тенью, которая медленно приближается к нам. Ко мне.

Он высокий, аккуратный и почти невидимый под темным ночным небом. Я прикрываю глаза, когда он встает перед ослепительными огнями танка, мой пульс бешено колотится в груди.

А потом свет со щелчком выключается.

Я моргаю, чтобы сфокусироваться, а затем падаю на колени во второй или, может быть, в третий раз за сегодняшний вечер, но на этот раз от чистого облегчения.

Окончательно …