Глава 22

Роклин

Много раз мой отец шокировал меня, когда дело касалось Бостон, например, когда он не отправил ее в монастырь после того, как она рассказала, как в одиночестве подошла к Энцо Фикиле на острове Алькатрас, чтобы предложить им союз. Или, когда она согласилась на брак по контракту, который закончился, не успев начаться, в самых последних примерах. Он должен был знать, что это произойдет, что она сбежит и предпочтет себя своим обязанностям.

Для нее это не ново.

Бостон всегда умела делать противоположное тому, что ей говорили. На самом деле это странная динамика, потому что ее считают слабой. Младшая близняшка, и, хотя в последнее время я злюсь на ее решения, я также восхищаюсь своей сестрой. Она ослепляет без особых усилий, даже когда погружается в себя с приступами депрессии или сомнений. Она моя мать, а я свой отец. Она заботливая, а я жесткая. Были времена, когда я завидовала ее отсутствию траханий, когда дело доходило до тренировок или позиций рейтинга в академических кругах. Она никогда не боролась за одобрение нашего отца, в то время как большую часть моей жизни я делала один шаг за другим, добиваясь этого, потому что он постоянно ставил передо мной новую цель, ожидая, когда я ее достигну.

В его глазах она была гусыней, а я лебедем, и это не имело ничего общего с внешностью, а было связано исключительно с отсутствием у нее преданности. Он более или менее ослабил свои уздечки на ней, в то же время натягивая мои, хотя должно было быть наоборот. Так что да, я много раз была шокирована его бездействием или принятием общих решений в отношении Бостон. Хотя ничто и близко не сравнится с тем, когда я забираюсь в отцовскую машину и обнаруживаю, что моя сестра уже сидит внутри, золотистое бальное платье пышно облегает ее, светлые волосы элегантно уложены.

Ее глаза встречаются с моими, но она не произносит ни слова, поворачиваясь, чтобы наполнить бокал шампанским, который держит в руке.

— Я думаю, сегодняшний вечер будет насыщен событиями, — комментирую я, обращая внимание на своего отца.

Он знает, о чем я думаю, так что мне не нужно говорить ни слова. Почему он взял ее с собой, подальше от охраны территории, когда все его доводы в пользу того, что она здесь, сводились к отсутствию беспокойства или предположению, что Энцо не осмелится войти. Но Энтерпрайз? У Энцо там апартаменты, так что, если он захочет войти, он может войти.

Две ночи назад, после того как мой папа ушел, я даже не успела подняться по лестнице, как девочки спустились со своих крылышек с пижамами в руках. Они остались в моей комнате, и мы ни разу не покидали ее за последние сорок восемь часов. Мы понятия не имели, кто мог нас подслушивать, поэтому не доверяли телефону, и нам нужно было кое-что разузнать, но безуспешно. Мой отец утверждает, что ему выдали декларацию, но Бронкс не смогла найти никаких доказательств этого. Это не значит, что ее не существует, это могло бы быть. Вероятно, так и есть… но что, если это не так?

Что, если он солгал?

Зачем ему лгать?

Это вопрос, который не выходит у меня из головы. Зачем ему лгать, если он это сделал, а если нет, то сегодня вечером будет адская вечеринка, свидетелями которой станут все в нашем мире.

Сегодня вечером здесь будут не только выпускники Элитной академии Грейсон и их семьи, но и другие мафиозные семьи, местные и бродячие банды, коррумпированные члены королевской семьи и многое другое. Богатейшие из богатых, элита со всего мира соберутся в одном месте, как мы делаем раз в год, в знак признания отношений, которые мы наладили за последние несколько лет. Это рискованный шаг в самый удачный день, поэтому, когда главный босс берет контракт и плюет на него, а затем выставляет напоказ олененка фальшивку, возникает вопрос. Неудивительно, что платье, присланное моим отцом, скрывает то, что должно быть под ним. Но если он ожидает неприятностей, почему его единственные наследники находятся на пути к тому, чтобы оказаться прямо в центре событий?

— Папа, ты слышал о новом рекруте Роклин? — Спрашивает Бостон после нескольких минут молчания.

Он смотрит на меня.

— Я не…

— Он блестящий человек, быстро соображает и довольно поразителен в нетрадиционном смысле.

Мои глаза встречаются с ее, и она приподнимает светлую бровь, скорее кружа, чем отпивая шампанское.

— Значит, ты последовала моему совету. — Мой отец кивает, наполовину слушая, наполовину обращая внимание на свой телефон. — Вы рассматривали возможность добавления еще мужчин?

Я открываю рот, чтобы заговорить, но моя сестра опережает меня.

— О, этот довольно настойчив. На самом деле, можно сказать, что он полон решимости добиться своего.

При этих словах взгляд моего отца действительно поднимается, и он кладет телефон себе на колени.

— Это правда? И кто этот новый рекрут?

— Твоя дочь снова говорит неправду. — Я смотрю на нее с предупреждением. — Не то, чтобы это кого-то удивляло. Ей обидно, что мисс Джано отказалась предоставить ей место на показе в следующем месяце.

Бостон поджимает губы.

— У меня никогда не было сольного выступления, не говоря уже о том, чтобы участвовать в шоу.

Мой отец кивает в такт словам Бостон, слегка хмурясь.

— Почему мисс Джано отказала ей?

— Потому что я ей так сказала.

Его взгляд заостряется, и я выдерживаю его непоколебимо. Он сказал, что я контролирую только свой мир, и это проблема моего мира.

Шах и мат, дорогой папочка.

Кроме того, кто может сказать, что Бостон будет здесь через месяц? При таких темпах, кто может сказать, что кто-то из нас будет здесь?

После того, что кажется мне самой долгой поездкой в моей жизни, наш папа выглядывает в окно и понимает, что мы объезжаем Энтерпрайз спереди. Он уделяет нам все свое внимание, лицо серьезное, а тон такой же строгий.

— Сегодня вечером от вас двоих не будет никаких сюрпризов. Вы будете улыбаться, вы будете смеяться, вы будете хвалить, и вы будете милостивы, когда вас самих будут хвалить. Вы примете любую предложенную вам руку, независимо от того, кому она принадлежит. Вы останетесь на этаже, где я смогу вас видеть, и не вернетесь в "Ревено" или "Грейсон Люкс" ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах. Самое главное, вы отбросите отношения между вами двумя и вспомните, что вы сестры, близнецы, что вы любите друг друга, и что до того, как было заключено соглашение, которое привело нас к следующему этапу, вы были готовы на все друг для друга.

Следующий этап?

— Вы, девочки, были близки всю свою жизнь, — продолжает он. — Не позволяйте ничему встать между этим. Не мужчине и не мне. Решения, которые я принимаю, я принимаю с учетом вас двоих, поэтому, если вам не нравится то, что я хочу сказать или что я должен сделать, вы можете высказать свое мнение, когда рядом никого нет, чтобы это услышать. Но независимо от того, какой звонок я должен сделать, вы не отвернетесь друг от друга, потому что, когда я уйду, единственный человек, на которого вы когда-либо сможете положиться так же сильно, как вы можете рассчитывать на мою защиту, это человек рядом с вами. Повсюду кровь. Всегда, несмотря ни на что. Семья на первом месте. Я ясно выражаюсь?

Заставляя себя не сглотнуть из-за внезапной сухости в горле, я смотрю на свою сестру, на девушку, которая когда-то была моей лучшей подругой, которую я никогда не могла ненавидеть, но не могу избавиться от чувства, что она меня предала. Она совершила ошибку, но не призналась в этом, а потом сделала только хуже. Она взяла на себя обязательство и сбежала. Она взяла нашу фамилию и сделала то, чего нас учили никогда не делать.

Она передала власть над этим в чьи-то другие руки.

Машина подъезжает к красной дорожке, приготовленной для сегодняшнего мероприятия, и водитель моего отца обходит капот, открывая дверцу.

— Где Сай? — Спрашиваю я. Этой ночью из всех ночей моим стражем должен быть моя тень.

— Рядом, — это все, что я получаю в ответ. Папа выходит первым, и одна за другой, опираясь на его протянутую руку, мы с сестрой следуем за ним.

Он протягивает руки, и мы переплетаем наши с его и направляемся внутрь здания. Внезапно появляется Сай, стоящий чуть левее, затем выстраивается в очередь рядом со мной, старая гвардия Бостон до того, как его перевели, когда она ушла, на ее место, и охранники моего отца создают стену за нашими спинами.

Оказавшись внутри, мы вынуждены остановиться, чтобы поздороваться с чересчур нетерпеливыми мужчинами, привлекшими внимание моего отца, и только после еще двадцати минут обыденной беседы нас отпускают. Бостон, конечно же, предотвращает мой побег, беря меня под руку и направляя нас обоих к бару.

— О чем, черт возьми, ты думала, поднимая эту тему перед папой?

Она притягивает меня ближе.

— Итак, сестренка, мы должны ладить, помнишь?

— Кончай нести чушь, Бостон. Чего мне здесь не хватает? Что происходит в папиной голове и что ты скрываешь?

— О, ты хочешь знать, что я скрываю, но это ты убегаешь спать с каким-то татуированным плохим парнем-байкером или кем бы он там ни был.

— Не каждый, кто носит кожаную куртку, ездит на мотоцикле, Бостон.

— Откуда мне, по-твоему, это знать? Я всего лишь приютившийся ребенок. — Она улыбается. — Я просто спрашиваю, ты вообще знаешь, кто он такой? Он появился из ниоткуда, и вдруг ты крадешься, чтобы встретиться с ним, покидаешь кампус, лжешь отцу? Оставляешь свой маячок! — Ее глаза расширяются, тихий смешок покидает ее. — Я имею в виду, девочка, это так непохоже на идеальную Роклин.

— Пожалуйста. — Закатив глаза, я принимаю бокал шампанского, который протягивает мне официант, не сводя глаз с двух пистолетов, пристегнутых ремнями к его груди на всеобщее обозрение. — Я слышу это по твоему голосу. Ты горда собой, и это отвратительно.

Моя сестра смеется, и я не могу не присоединиться к ней. Качая головой, я смотрю в ее сторону, и через мгновение она вздыхает.