Глава 15

Басс

Сюрприз, сюрприз, Дамиано не спустился вниз, чтобы продолжить вечер, и увел группу для долгой приватной беседы, прежде чем понял, что он был лишним человеком.

Остальные, возможно, не так сильно хотели веселиться, как им было любопытно, но опять же, если отбросить в сторону секретный подпольный мир, они избалованные богатые детишки. Вечеринки, это то, что у них получается лучше всего, хотя, бьюсь об заклад, выглядит это совсем по-другому, не как в полностью меблированном выставочным зале дома, в который ворвался Хейз, быстро сняв вывеску «Модельный дом» с витрины, прежде чем они успели ее заметить.

Он ушел на несколько минут раньше нас, чтобы обезопасить место, за которым он наблюдал уже некоторое время. Конечно, это было после того, как он пошел и нашел бумажник Дома и использовал наличные, которые были в нем, чтобы купить пива и закусок, что я понял, когда мы вошли, и он бросил чуваку теперь уже более легкую вещь.

Не говоря ни слова, чтобы другие не спорили против этого, поскольку он все равно не стал бы их слушать, Хейз позвал нескольких человек присоединиться к нам, не более горстки девушек и одного-двух лишних членов, чтобы занять остальных. Мой мальчик вот так прикрывает мне спину.

Парень сидит в углу дивана, разговаривая с братьями, которые теперь более расслаблены, а вокруг них целая туча девушек. Возможно, они не такие, к каким привыкли, но опять же, если Кенекс и Кайло переспали с Хлоей, возможно, так оно и есть. Раньше я смотрел на нее и называл богатой девушкой, но теперь, когда я узнал этих девушек, этот ярлык стал менее подходящим. Сейчас она кажется более нормальной, поскольку у нее слишком много денег, но она не ниндзя, не барби-миллиардерша, как эти.

Я подхожу к Роклин, ставлю бутылку перед ней сзади, и эти большие зеленые глаза встречаются с моими поверх ее плеча.

— Ты ведь не против пива из бутылки, не так ли?

Ее взгляд игривый, когда она принимает его, и я наблюдаю, как она подносит его к своим блестящим губам, мои зубы впиваются в мои губы, когда она это делает, пробуя там кровь. Поглядывая на девушек, которые топчутся рядом, смело глядя прямо на меня, я жду, как и они. Роклин становится выше ростом, указывая на ту, у которой блестящие темные кудри и дерзкая улыбка.

— Это Бронкс. — Она переходит к следующей. — Это Дельта и ее парни, Андер и Альто.

Я киваю подбородком.

— Басс.

Бронкс ухмыляется, окидывая меня взглядом, когда она наклоняет голову, проводя языком по краям зубов, и Роклин толкает ее в лоб, заставляя рассмеяться. Дельта лукаво улыбается, глядя на меня.

— Знаешь, я хочу сказать, что ты меня удивляешь, но почему-то я просто… нет… — Ее хихиканье легкое и воздушное, когда она поджимает губы в одну сторону.

Я свирепо смотрю на него, и Андер, тот, у кого татуировка на руке, чего я никак не ожидал от этих людей, берет ее за подбородок, поднимая ее глаза к своим, и вопросительно выгибает бровь.

— И почему это так, детка? — Спрашивает другой, Альт.

Она ободряюще улыбается, переводя взгляд в мою сторону, поэтому он притягивает ее ближе, заставляя снова посмотреть на него, полностью ожидая, что его женщина ответит.

— Подумай только. Все симпатичные мальчики умоляют оказаться в ее постели, но она даже не смотрит на них, и вот он здесь…

— Закончи предложение, красавица, — приказывает Андер, его голос низкий, но не настолько.

Я встречаю ухмылку Бронкс приподнятой бровью, потому что я чертовски уверен, что становлюсь отправной точкой прелюдии этого трио на ночь.

— Противоположность тому, что она знает, но, по-видимому, это все, чего она жаждет. Грубый, непреклонный и, о, такой соблазнительный.

Глаза Андера сужаются, но он переключается на Хейза, когда тот говорит:

— Так это что, ситуация только для приглашенных или…

Андер хихикает, но Альто стоит во весь рост, резко хмурясь. Качая головой, я наклоняюсь к уху Роклин.

— Я собираюсь смыть с себя кровь твоих парней. Не уходи.

Я целую ее в шею, подмигиваю Дельте, когда она отслеживает мое движение, ухмыляюсь, как только поворачиваюсь, чтобы они не могли видеть, и слышу тихий шлепок при выходе. Видишь ли, не все богатые люди отличаются от меня. Роклин тоже надрала бы ей задницу за это, немного послабее, но, тем не менее, надрала.

Я нахожу полотенце в шкафчике в прихожей и перехожу в самую дальнюю комнату в глубине. Я не удивлен, что здесь нет горячей воды, но в бутылочках с мылом в душе есть настоящее мыло, так что я не могу жаловаться, и быстро моюсь.

Я выхожу так же быстро, как и вошел, вхожу в комнату с расстегнутыми джинсами, вытираю волосы полотенцем и выхожу. Я останавливаюсь, когда вижу, как Роклин заходит внутрь и с тихим звоном закрывает за собой дверь. Она прислоняется к ней спиной, сложив руки за спиной и прижав голову к дешевому дереву.

— Басс?

Я киваю, и она повторяет это снова, пробуя, как это звучит. Потирая губы, она прикусывает нижнюю.

— Кто-нибудь называет тебя Бастианом?

— Нет.

Она прерывает зрительный контакт, улыбаясь ковру, прежде чем снова сфокусироваться на мне.

— Сегодняшний вечер прошел не так, как я думала. — Она отталкивается, проводя пальцами по комоду, и делает шаг влево, к кровати.

Я сворачиваю в право. Провожу полотенцем по своей груди, и ее глаза следят за этим прикосновением.

— Нет, держу пари, что нет.

— Ты бы выиграл свою партию. — Ее пристальный взгляд встречается с моим. — То, что ты сделал, было опасно, — говорит она. — Входить вот так.

Я киваю, огибая кровать, когда она останавливается на краю. Я встаю перед ней, перекидывая ее волосы через плечо.

— У тебя будут неприятности, богатая девочка?

Ее губы подергиваются, и она протягивает руку, ее легкое, как перышко, прикосновение к надписи над моей ключицей.

— Ты в некотором роде задира, не так ли?

— В некотором роде? — Я провожу по ее губам подушечкой большого пальца, и она закрывает глаза, прижимаясь к моей ладони. Я подхожу ближе, мое левое колено втискивается между ее коленями, и она опирается на него.

— Ладно, хорошо, — хрипит она. — Ты настоящий задира. Тупой, безрассудный, неоправданно красивый задира.

— Ты хочешь наказать меня, а? — Я наклоняюсь, чтобы мы дышали одним воздухом, полотенце падает с кончиков моих пальцев, и я могу провести ими по ее волосам с противоположной стороны. — Потому что я позволю тебе, если ты это сделаешь, но честно предупреждаю… — Я прикусываю ее нижнюю губу. — Возможно, мне понравится, если это сделаешь ты.

— Ты бы сделал это, — почти хнычет она, обжигая ладонями мою грудь, когда исследует ее, скользя по шрамам, которые ты не видишь, но можешь почувствовать. Она даже не делает паузы, а переходит к следующей части меня, к которой ей не терпится прикоснуться. — Ты мог бы даже умолять об этом?

— Я бы так и сделал. — Я прижимаюсь носом к ее носу, мой язык выскальзывает наружу, мне нужно снова ощутить вкус ее губ. — Но как насчет тебя, а? Моя маленькая бандитка, отмывание денег и все такое, ты плохая сучка.

Она приоткрывается, стремясь к моему рту, но я уклоняюсь от нее, припадая губами к ее шее и сильно посасывая кожу под ухом. Ее ногти впиваются в мои грудные мышцы, и я рычу, прижимаясь к ней.

— Я задолжал тебе награду, не так ли? — Моя левая рука опускается на ее бедро, медленно поднимаясь все выше и выше, пока изгиб ее голой попки не оказывается в моих объятиях. — Итак, скажи мне, моя воришка в законе, чего ты хочешь? Скажи мне, и я дам тебе это.

Вместо того чтобы заговорить, Роклин немного отстраняется, не сводя с меня глаз, когда поднимает руки над головой, и я, не дожидаясь, беру в ладони блестящую красную ткань и снимаю ее с нее.

Ее волосы ниспадают длинными мягкими волнами, и мне хочется намотать их на кулак. Я хочу дергать их до тех пор, пока не начнет щипать ей кожу головы, но совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы она возбудилась. Но я этого не делаю, потому что это ее шоу. Она здесь главная.

Однако, пока я жду ее следующих указаний, я вспоминаю о том, что все видели сегодня вечером, когда я смотрю вниз на то, что передо мной… идеальное, блядь, тело, обернутое лентами и кружевами.

Корсет, который высоко приподнимает ее сиськи, умоляя их потрогать, попробовать на вкус и заявить права. Заставляя тебя пожалеть, что ты не можешь сделать именно это, и становится только хуже, когда ты следуешь за облегающей штучкой вниз, к обхвату верхней части ее бедра, маленькие красные драгоценности, вплетенные в чулки до бедра, которые облегают ее бедра, как шорты без пояса, дерзкие трусики, единственное, что скрывает ее киску от всех, кто ее видит и хочет посмотреть.

Не сомневаюсь, они все хотели это увидеть. Я знаю это, потому что, пока она наблюдала за мной, я наблюдал за ними, и пока я был частью их интриги, большая часть ее принадлежала ей. Гребаная пчелиная матка, которая сияла ярче всех остальных в этой комнате, маяк в комнате ночных огней.

Мои глаза вспыхивают, когда я впиваюсь пальцами в завязки у нее на спине.

Она смотрит понимающе.

— Тебе поможет, если я скажу, что надела это ради тебя, что я ждала, когда ты придешь ко мне сегодня вечером?

— Нет.

— Как насчет того, если я скажу, что не планировала заходить в ту комнату, пока ты туда не вошел?

Моя челюсть сжимается, и она запускает руку в мои расстегнутые джинсы, обхватывая меня поверх боксеров, легкая улыбка изгибает ее губы, когда она массирует меня, моя длина увеличивается с каждой секундой.

— Я здесь для того, чтобы получить награду, помнишь?

Я собираюсь сказать ей, что хорошо помню, но это все перечеркивает. Теперь она вот-вот будет наказана, но что-то заставляет меня остановиться, и причина раскрывается быстрее, чем ожидалось. Роклин снимает туфли, осторожно отодвигая их в сторону, намеренно опускаясь ниже меня, чтобы я смотрел на нее свысока. Дальше происходит то, чего я никогда бы не ожидал от моей королевы-распорядительницы.