Румянец, рожденный неуверенностью, а не смущением, и, может быть, немного стыдом. Определенно, уязвимость. Это происходит в одно мгновение.

— Я помню… — Я облизываю губы, пожирая ее глазами, и делаю шаг назад.

Графиня, дочь убийцы, метающая ножи и отмывающая деньги, не жаждет контроля.

У нее этого в избытке.

Она устанавливает правила, наказывает тех, кто их нарушает, и постоянно командует другими. Люди приходят к ней за ответами, которых от нее ожидают, и ожидают, что она поведет их за собой.

Всегда красивая и совершенная.

Всегда уравновешена и держит себя в руках.

Контроль, который она должна брать на себя.

Но не здесь.

Не сейчас.

Только не со мной …

Мой член дергается, когда она удерживает мой взгляд, румянец на ее щеках становится все ниже, все кончено, черт возьми. Эта девушка, она предлагает мне себя на драгоценном блюдечке, зная, что мое всего лишь потускневшее серебро по сравнению с золотом, в которое обернуты ее запястья.

Она хочет, чтобы я делал то, что хочу.

Чтобы взял то, что я хочу.

Чтобы взял все под контроль, повел ее туда, куда я хочу, доверяя мне, что я доставлю ее туда.

Она хочет быть покорной маленькой овечкой, а я большим злым волком. Я бы даже сказал, что ей это нужно. Я не мог сдерживаться еще сильнее, мой член пульсировал, страстно желая освободиться.

Словно читая мои мысли, ее взгляд падает на мой пояс. Ее внимание приковано к нему, бедра сжимаются, когда она замечает намек на кончик, выглядывающий из-под резинки. Я протягиваю одну руку, скольжу большим пальцем по ее нижней губе, припухлости толстой и полной, мягкой, идеальный контраст с моей неровной, потрескавшейся кожей.

— Держу пари, что их будет очень приятно ощущать обхватившими мой член.

Ее губы приоткрываются, как будто она готова.

— Держу пари, ты хорошо отсосешь у меня. — Я наклоняю голову, мои костяшки пальцев скользят по ее щеке. — А ты бы стала, великолепная девочка?

Она кивает.

— Скажи это.

— Да. — Она вздрагивает. — Я бы так и сделала.

— Сделала бы что?

Ее пристальный взгляд встречается с моим.

— Я бы так хорошо отсосала тебе, Бастиан, — обещает она. — Я бы обращалась с тобой как с королем и взяла бы тебя так глубоко, как ты бы позволил. Я бы не останавливалась, пока ты не был бы готов кончить, и тогда я бы умоляла тебя позволить мне попробовать тебя на моем языке.

Прямо на моих глазах ее лесная зелень превращается в самый глубокий оттенок темно-зеленого цвета охотника. Ей нравится это дерьмо. Я снимаю джинсы, и ее внимание возвращается к моей выпуклости, твердой и напряженной. Ее грудь вздымается, рот наполняется слюной, заставляя ее сглотнуть.

Я сжимаю себя в кулаке поверх боксеров, и она хнычет при виде этого зрелища. От этого гребаного зрелища, когда ни одна часть нас не соприкасается, мои яйца наслаждаются звуком, напрягаясь. Я медленно отхожу назад, и она следит за каждым моим движением, упираясь пальцами ног в ковер, чтобы не упасть.

— Закрой глаза.

Она слушает.

Я стягиваю свои боксеры, сбрасывая их с ног, и опускаюсь в кресло в углу. Мгновение я смотрю на нее, на идеальный изгиб ее попки, подтянутой и накачанной, на щечки, свисающие из тонких трусиков, которые я заберу с собой домой сегодня вечером. Мои пальцы обхватывают член, и я сжимаю его, моя челюсть напрягается. Я слегка дергаю его, раз, другой, и в третий раз долго и крепко, мой стон наполняет комнату. Она втягивает воздух, ее руки прижимаются к бокам, когда она зажмуривает глаза, чтобы не подглядывать.

— Мой член такой твердый. Это больно, Богатая девочка. Смотрю на тебя, зная, что будет дальше. — Я снова поглаживаю себя, мои ноги раздвигаются шире, когда я откидываю голову на спинку стула. — Черт, — стону я. — На кончике уже есть смазка.

Дрожь пробегает по ее телу.

— Ты хочешь попробовать ее на вкус?

— Да.

Мгновенный, блядь, ответ.

— Не открывай глаза, но иди ко мне, идеальная девушка. — Она двигается мгновенно. — Найди меня, и ты сможешь попробовать меня на вкус. — Я продолжаю говорить, чтобы направить ее, и у моей девочки идеальные, хорошо натренированные чувства.

Ее ноги касаются моих, и она замирает, на долю секунды пряча руки между бедер. Она ждет, и я позволяю ей, скользя пальцами вверх по внутренней стороне ее бедра, но останавливаясь прямо перед ее киской.

— Ты знаешь, что делать.

Она опускается на колени, все еще с закрытыми глазами. Я беру ее за руку, переплетаю свои пальцы с ее и подношу их к своим губам. Я целую каждую костяшку, прикусываю мизинец, и она стонет.

— Готова попробовать?

— Да.

— Тогда продолжай.

Ее пальцы задевают мой член, и я вздрагиваю, но она быстро обхватывает ими, и тяжелый вздох вырывается из ее легких. Она наклоняется вперед, и когда ее язык высовывается наружу, мне на грудь словно наваливается тяжелая тяжесть.

Предвкушение чертовски пьянящее.

Она пробует головку моего члена на вкус долгим, жадным облизыванием, а затем у нее перехватывает дыхание. Я ухмыляюсь сквозь свой стон.

— Ты их чувствуешь?

— Д-да.

— Внутри тебя будет так хорошо, и на этот раз все будет по-настоящему.

— Да.

Наклонившись вперед, я завладеваю ее губами, и она стонет мне в рот, тяжело дыша, а мой член набухает в ее объятиях. Она так чертовски отчаянно нуждается во мне.

— Будь моей плохой девочкой и делай то, что обещала. Возьми меня поглубже. Заставь меня кончить. — Я прикусываю ее губу. — Сделай это, и то, что ты заработаешь, будет твоим, делай с этим, что тебе заблагорассудится.

Она, не теряя времени, опускается вниз, ее рот образует букву “О”, но как раз в тот момент, когда мой кончик касается ее губ, я рявкаю:

— Подожди.

Ее брови сходятся, но она слушает, замерев на месте. А потом я заставляю ее подождать еще немного, проявляя сдержанность, о которой и не подозревал, потому что все, чего я хочу, это погрузиться в ее пухлый рот. Я хочу вонзиться ей в глотку и остаться там. Но она хочет, чтобы ее лишили контроля, а я хочу того же, чего она хочет больше всего, так что мучения, заставляющие ее ждать, необходимы.

— Такая маленькая послушная девочка, — хвалю я, и ее хмурый взгляд, вызванный непреодолимой потребностью, удваивается, ее рука на мне дрожит. Ее самообладание ослабевает, но она гребаный солдат. Ее рот широко раскрыт, слюна стекает по подбородку, но она не двигается, чтобы вытереть ее. Она дрожит, когда она скользит по ее коже, желая, чтобы я испачкал ее. Чтобы использовать ее.

Она хочет быть моей маленькой непослушной шлюшкой, хотя бы на эту ночь.

— Проведи языком по кругу, тихо считай про себя. Она так и делает, и с каждым найденным мячом ее охватывает легкое волнение. Я провожу рукой по ее волосам.

— Сколько ты нашла, Богатая девочка?

— Четыре, — кричит она.

— Четыре, — подтверждаю я, опуская бедра еще ниже на стуле. — Ты хочешь меня видеть, богатая девочка? Хочешь посмотреть на то, что вот-вот заполнит твое горло? То, что ты уже похоронила глубоко внутри себя?

— Пожалуйста, — шепчет она, и я шиплю, когда ее губы слегка касаются моей головки.

— Тогда открой мне свои глаза.

Ее веки открываются так быстро, что ей приходится моргать, чтобы сфокусироваться, взгляд направлен именно туда, куда она хочет. Она с благоговением смотрит на мой член, переводя взгляд на меня, но лишь на самую короткую секунду. Зелень почти исчезла, остались только черные омуты желания, ее зрачки расширились.

Ее губы подергиваются, и она смотрит на меня в ожидании.

Блядь, трахните меня, когда она вот так стоит на коленях, с моим членом в руке, выглядывающим из-под этих накрашенных черным ресниц. Мои мышцы, черт возьми, тают, и я протягиваю руку, нуждаясь прикоснуться к ней, провожу большим пальцем по ее щеке.

— Отсоси своему королю, моя королева.

У нее вырывается чертовски милый крик, и затем я оказываюсь у нее во рту, глубоко в горле с первой попытки. Она мгновенно оборачивается ко мне, но не отстраняется. Она выпячивает свои чертовы щечки и сосет, облизывает и стонет.

— Черт, — Шиплю я, мои пальцы ног зарываются в ковер.

Она подпрыгивает и сжимает, душа мой член своим ртом. Возможно, она была той, кто хотел, чтобы ею управляли сегодня вечером, но прямо сейчас ее рот владеет мной.

— Так чертовски хорошо, моя королева, — шепчу я, и на этот раз я вознагражден.

Как гребаный торнадо, ее язык обвивается вокруг моего члена, танцуя так, как это не должно быть возможно с таким полным ртом, как сейчас, а он чертовски полон.

Я киваю, откидываю голову назад и смотрю на нее свысока. Ее скорость увеличивается до тех пор, пока мои мышцы не сокращаются, затем замедляется, посылая дрожь по моему телу, а затем она делает это снова. Мои брови опускаются посередине, и она улыбается вокруг моего члена, принимая меня глубже, постанывая вокруг меня, когда я пульсирую у нее во рту.

Мои глаза закрываются, а бедра начинают двигаться все быстрее и быстрее, и она успокаивается, позволяя мне взять ее так, как я хочу. Мои длинные руки поднимаются, нежно обхватывая ее лицо, пока я трахаюсь в ее красивые, пухлые губки. Мой член будет покрыт этим рубиново-красным, когда мы закончим, а мы, блядь, почти закончили.

— Гребаный бархатный язычок… ммм. Теперь я уже близко. Решай, где ты хочешь меня видеть.

Она яростно раскачивается, получая столько дополнительных ударов, сколько может, ее руки поднимаются, чтобы помассировать мои яйца, и я дергаюсь в ее объятиях.

— Вот так, — стону я, стискивая челюсти, воздух с резким шипением проталкивается между моими сжатыми зубами. — Заставь меня кончить, моя маленькая воришка. Возьми у меня все. Сделай меня своим.

Она скулит вокруг меня, чувствует пульсацию, а затем полностью отстраняется, ее рука обхватывает мой член и двигается, ее глаза прикованы к моим, когда она кладет головку на свою нижнюю губу.

Мой взгляд перебегает с ее глаз на рот, перемещаясь между ними, когда белые струйки спермы брызгают ей в рот, я рычу, когда она откидывает голову назад и снова качает, заставляя вытекать еще больше спермы. Она поджимает губы, выталкивая ее между ними, и закрывает глаза, когда она стекает по подбородку и шее. Потом она вытягивает шею, и я понимаю, чего она хочет.