— Ты. Я виню тебя в этом дерьме.

Кровь пульсирует у меня в висках, и всё, о чём я думаю — это убить его. Но я не могу… Я ослабляю хватку, и в ту же минуту, как я это делаю, он замахивается на меня. Его кулак врезается мне в скулу, ошеломляя меня. Он наносит несколько ударов мне в живот и по бокам, и я смеюсь, хватая ртом воздух.

Он расхаживает назад-вперёд, ругаясь по-испански.

— Ты хочешь умереть? И это всё?

Я бью его в челюсть, затем хватаю за обе стороны его лица и опускаю его на своё колено. Кровь повсюду. Застонав, он хватается за нос, когда встаёт, и кровь стекает у него между пальцами. Я собираюсь уйти, но он запрыгивает мне на спину. Как только я сбрасываю его с себя, он снова набрасывается на меня, замахиваясь. Он дважды хорошенько ударяет мне в глаз, прежде чем я зажимаю пальцем основание его трахеи и заставляю его растянуться на кухонном полу. Я стою над ним, тяжело дыша.

— Не заставляй меня, чёрт возьми, убивать тебя, Гейб, — говорю я. Я собираюсь уйти, и тут раздаётся щелчок взводимого курка пистолета.

Оглядываясь на него через плечо, я ухмыляюсь.

— Продолжай. Сделай мне одолжение. — Он этого не сделает. Он знает это, и я тоже. Я выхожу из комнаты, проходя мимо Марни, и оставляю Гейба ругаться на кухне.

— Он будет чертовски зол на тебя, — кричит Марни, но я игнорирую его.

К тому времени, как я добираюсь до фойе, у меня уже раскалывается голова. Я чувствую, как моя щека распухает от ударов Гейба. Я поднимаюсь по лестнице в комнату, беру свою спортивную сумку и начинаю запихивать туда свою одежду. Он не собирается мне помогать, и я чертовски уверен, что мне не нужно здесь оставаться. Я слышу крик Гейба, и через несколько секунд дверь распахивается.

— Ты не лезешь в мои грёбаные дела…

— Гейб! — кричит Марни, тяжело дыша, когда он появляется в дверях.

— Подожди минутку, сейчас. — Гейб смотрит на меня, в его глазах бурлит гнев.

— Он только что потерял свою женщину и дочь. — Марни кладёт руку Гейбу на плечо. — Вот что это творит с ним.

Гейб с тяжёлым вздохом опускает взгляд в пол. Он проводит рукой по лицу и качает головой. Моё сердце гневно колотится в груди.

Он поднимает голову, и выражение его лица смягчается.

— Не думайте, что я не терял людей. Камилла... У него всё ещё есть Камилла. — Он пожимает плечами. — Или, может быть, бледный ублюдок убил её, я не знаю, но одно я знаю точно, эсэ, в этом бизнесе ты не можешь думать своими эмоциями. Это война, на которой я…

— Для меня это не война, Гейб. Это месть. За Тор и Кайлу.

Он на мгновение задерживает на мне взгляд, затем вздыхает и скрещивает руки на груди.

— Я, должно быть, становлюсь мягкотелым, эсэ. Пять лет назад я бы просто убил тебя.

Внизу раздаётся громкий хлопок и мужские крики. Гейб приподнимает бровь и выходит в холл.

— Что? — он стонет. Через несколько секунд один из охранников взбегает по лестнице и останавливается у двери, совершенно запыхавшись. У него под мышкой картонная коробка, обмотанная клейкой лентой.

— Это было переброшено через ворота. — Он протягивает коробку, и Гейб неохотно берёт её. Он тянет за ленту и отрывает её одним резким движением.

Когда он заглядывает внутрь, то стонет.

— Cabeza (прим. — голова) одного из моих грёбаных дилеров. — Он фыркает, прежде чем вернуть коробку охраннику, и расхаживает по коридору, бормоча что-то по-испански.

Марни подходит к охраннику и отодвигает картонную крышку, заглядывает внутрь и морщит нос.

— Неряшливая работа, если хочешь знать моё мнение.

Гейб спускается по лестнице на кухню, и я следую за ним. Он берёт со стойки бутылку бренди, откупоривает крышку и подносит бутылку к губам, делая глоток за глотком.

— Ты втравил меня в эту кучу дерьма, эсэ.

— Думаю, теперь мы квиты, — отвечаю я, пристально глядя на него. Я вижу, как он размышляет, борясь с желанием наброситься на меня с кулаками.

— Какого чёрта... — бормочет Марни, входя на кухню. Он останавливается и поднимает взгляд к потолку. — Ты это слышал?

Я едва могу разобрать слабый жужжащий звук. Гейб подбегает к окну и наклоняется, вытягивая шею, чтобы посмотреть на небо.

— Это чушь собачья, — бормочет он.

Гудение становится громче, теперь это отчётливый шум низко летящего вертолёта. Внезапно раздаётся громкий удар по крыше, за ним ещё один, потом ещё. Алая волна крови хлещет по водосточному желобу перед окном.

— Ты добился своего! — Гейб подбегает к двери, открывает её и выходит наружу, крича. А потом раздаётся стрельба.

Мы с Марни стоим на кухне и смотрим в окно, когда с навеса падает кусок кишечника.

— Ну, — говорит Марни, — не каждый день видишь подобное дерьмо.

Гейб врывается обратно на кухню, хлопает за собой дверью и свирепо смотрит на меня.

— Ты хотел его смерти, эсэ? — его челюсть напрягается, и он широко разводит руки. — Добро пожаловать на войну.