Глава 3

Джуд

Мы с Гейбом сидим в его офисе, просматривая список контактов, карты складов и маршрутов доставки. Он затягивается сигаретой, всё ещё чертовски злой. Постоянно слышен топот уборщиков на крыше, соскребающих то, что осталось от мёртвых дилеров Гейба, которых Хесус сбросил на дом. Я выглядываю в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как искалеченная рука падает на землю. Должно быть, я прикусил губу, потому что Гейб поворачивается на стуле и смотрит в окно как раз в тот момент, когда ещё больше дерьма валится с крыши.

Вздохнув, он поворачивается обратно и тушит сигарету в пепельнице.

— Я заполучил этих дилеров всего неделю назад. Забрал их прямо из-под носа Хесуса... они всё ещё были должны мне сто тысяч за кокаин, который я им поставлял. —Он качает головой. — Puta (прим. перев. — сука), — бормочет он, прежде чем смахнуть всё со своего стола. — К чёрту план, чувак. К чёрту всё это. — Он сердито встаёт из-за стола и расхаживает по комнате. — Грёбаный русский смог подорвать дом Хесуса, тогда и я смогу подорвать его дом. Он думает, что русский был страшным, я засуну динамитную шашку так глубоко ему в задницу, что он почувствует вкус дерьма, прежде чем я разнесу его на куски.

— Гейб…

— Я серьёзно, братан.

И это мой шанс забить гвоздь в крышку гроба.

— У Ронана гораздо больше возможностей, чем у тебя, — говорю я.

Он сплёвывает на пол.

— К чёрту этого бледного уёбка. Я пойду туда и взорву всё, выкопаю из-под обломков искалеченную тушу Хесуса и насру ему в рот.

Он заводит свою тираду, и это именно то, что мне нужно. Мне нужно, чтобы он был расстроен и зол. Мне просто нужно ещё немного его спровоцировать...

— Гейб, ты не русский. У тебя недостаточно сил, чтобы…

— Что ты пытаешься сказать? — он прищуривает один глаз, глядя на меня, в то время как другой сводит судорога. — Ты думаешь, этот русский умнее меня?

— Я не говорю, что…

— У меня в одном яичке больше таланта, чем у него во всём теле. — Он ударяет кулаком по столу. — Сомневаешься во мне?

Он выгибает бровь, его глаз всё ещё подёргивается, и я просто пожимаю плечами. Думаю, этого достаточно, потому что он хватает телефон со стола и сердито набирает номер, пристально глядя на меня в ожидании.

— Густаво, — говорит он. — Мне нужна бомба. — Наступает пауза. — Большая бомба. Мне насрать и меня не ебёт, как ты её получишь. — Он швыряет трубку и ухмыляется, кладя руки на стол и садясь. — Нахуй русского…

Я откидываюсь на спинку сиденья, достаю сигарету из пачки и закуриваю. Как только я делаю первую затяжку, компьютер Гейба подаёт сигнал о входящем видео звонке. Он бросает взгляд на открытый экран, а затем сплёвывает на пол.

— Бледный повелитель Нарнии звонит, — говорит он, нажимая кнопку. — Чего ты хочешь, бледный ублюдок?

— Ах, друзья мои, как к вам относится пустыня? — произносит Ронан. — Американец, знаешь, чем дольше ты живёшь с этими мексиканцами, тем больше от тебя начнёт воняет дерьмом и пылью.

Вена на лбу Гейба вздувается, когда он поворачивает компьютер так, чтобы я мог видеть экран.

— По крайней мере, мои яйца не съёжились внутри моего тела от холода, — отвечает Гейб.

— Чего ты хочешь? — спросил я.

Ронан наклоняется вперёд на своём стуле, и всё, что я могу видеть — это чёрный цвет его пиджака, пока он роется в своём столе. Он возвращается в очках и с мобильным телефоном в руке.

— Я посылаю вам изображение. — Он тычет пальцем в экран. — Я думаю, это может вас заинтересовать.

Наши с Гейбом телефоны жужжат, и мы осторожно смотрим друг на друга, доставая их из карманов. Когда изображение загружается, у меня сжимается в груди. Я смотрю на фотографию Тор в постели, подключённую к капельницам.

— Что это, чёрт возьми, такое?

— Ну, ты расстроился из-за меня в последний раз, когда мы разговаривали. — Ронан пожимает плечами. — Я надеялся, что это поднимет тебе настроение, Американец.

Он улыбается, как чёртов дьявол.

— Что. За. Чёрт… — моё кровяное давление взлетает до небес. — Неужели это?

— Ты знаешь, что это такое. Твоя женщина не умерла в пустыне, она по-прежнему жива. И вот я сообщаю тебе об этом.

Моя челюсть сжимается, зубы скрежещут друг о друга, когда я смотрю на этот фото, выжигая его в своём сознании. Этот ублюдок знал. Всё это время. Он, блядь, знал.

— Я хочу убить тебя. — Я вскакиваю со стула с такой силой, что он опрокидывается. Гейб что-то бормочет себе под нос.

Ронан откидывается на спинку стула, закидывая руки за голову.

— Ах, Американец, всегда такой жестокий. Я узнал, что твоя женщина жива. Я сказал тебе об этом, и теперь ты хочешь убить меня. — Он качает головой. — Такой злой.

— У кого она? — спрашиваю я.

— У Хесуса, конечно. Она находится на его вилле.

Я громко выдыхаю через нос, поворачиваюсь и направляюсь к двери.

— Повеселись с этим, колумбиец, — говорит Ронан Гейбу.

— Куда ты идёшь? — кричит Гейб.

— А куда, ты блять, думаешь?

Он хватает меня за плечо, и я стряхиваю его, поворачиваясь, чтобы ткнуть пальцем ему в лицо.

— Не пытайся остановить меня. Клянусь богом…

Я позволяю этой угрозе повиснуть в воздухе, пока спускаюсь по лестнице к входной двери. Я слышу, как Гейб кричит что-то своей охрану, но продолжаю идти. Я проверяю первую машину, но она заперта. Я перехожу к следующей, и Гейб выбегает из дома с винтовкой. Раздаётся хлопок, за которым следует острый укол в шею. Я вытаскиваю грёбаный дротик и бросаю его на землю. Я пытаюсь ухватиться за ручку следующей машины, но перед глазами всё расплывается. Мой пульс стучит у меня в ушах. Мои руки и ноги тяжелеют, и не успеваю я опомниться, как падаю вперёд, и всё вокруг погружается во тьму.