— Милая Виктория, ты придёшь ко мне добровольно. — Он наклоняется и шепчет мне на ухо. — И я могу подождать.

Он встаёт и стягивает рубашку через голову, прежде чем расстегнуть брюки. Он стоит в одних боксерах, и я опускаю взгляд в пол, моё лицо пылает от унижения. Он обходит кровать и забирается в неё, натягивая одеяло до бёдер, прежде чем выключить лампу. Я неподвижно стою в темноте, прислушиваясь к его ровному дыханию на фоне моего учащённого пульса.

— Чикита, ложись, — приказывает он.

Крепко зажмурив глаза, я пытаюсь успокоиться и выровнять своё дыхание. Его пальцы касаются моего запястья, заставляя меня подпрыгнуть, прежде чем опуститься на матрас. Каждый мускул остаётся напряжённым, пока я лежу. Хесус издаёт тихий смешок, но не делает попыток прикоснуться ко мне. И я думаю, что могло бы быть и хуже. Незнание, ожидание. Это самая худшая часть. Я бы предпочла, чтобы он просто продолжил с тем, чтобы он там ни запланировал для меня, потому что я не верю, что он ищет какую-то девушку, соответствующую критериям жены для босса картеля. Это какая-то уловка; я просто пока не знаю, какая именно.

Как я ни стараюсь, мне не удаётся уснуть, поэтому я просто лежу здесь, прислушиваясь к глубокому дыханию Хесуса. Я помню, когда-то это были мы с Джудом, похититель и пленница в одной постели. Боялась ли я когда-нибудь Джуда так, как боюсь Хесуса? Ненавидела ли я его когда-нибудь так же сильно? Хесус забрал у меня всё, но я помню, было время, когда я думала, что Джуд сделал то же самое, забрал всё: мою жизнь, мою карьеру. Как иронично, что сейчас эти вещи кажутся такими незначительными. Но то, что сделал Хесус, никогда не будет незначительным. Нет, я никогда так не ненавидела Джуда. Честно говоря, я не могу вспомнить то время, когда я не любила его, даже когда это было так чертовски неправильно. Он всегда ощущался чем-то правильным, чем-то истинным. А это... это никогда не будет правильным.