Глава 10

Тор

Я просыпаюсь от звуков стрельбы. Мужчины кричат, мечутся по коридорам дома, выкрикивая указания друг другу. Хесус в отъезде, ведёт переговоры о каком-то обмене наркотиками, и, как ни странно, я думаю, что чувствовала бы себя в большей безопасности, если бы он был здесь. Может, он и никчёмный человек, но, когда люди стреляют в меня, я хочу, чтобы между мной и ними стоял псих-босс картеля.

Я выбираюсь из постели Хесуса и спешу по холодному кафелю к открытым дверям патио. Я держусь за стеной и выглядываю наружу. Повторяющийся хлопок, хлопок, хлопок пулемётов на крыше оглушителен. Люди лежат — одни мёртвые, другие раненые — по всему двору. Хесус взял с собой много людей, и здесь осталось недостаточно, чтобы защищать виллу. Моё сердце бешено колотится в груди, а в ушах звенит. Я понятия не имею, кто пришёл, но они враги Хесуса, а это значит, что они, скорее всего, убьют его шлюху... или что похуже.

Я бросаюсь к шкафу и подхожу к комоду. Пригибаясь, я наваливаюсь всем своим весом на стенку устройства, и оно медленно сдвигается, открывая металлическую дверь в бункер. Я смотрю на клавиатуру, пытаясь вспомнить код. 1678? Я набираю его дрожащими пальцами, но индикатор остаётся красным.

— Чёрт, — шиплю я себе под нос.

Прямо за моей спиной раздаётся отчётливый щелчок взводимого курка пистолета. Я замираю, моё дыхание становится поверхностным и отчаянным.

— Тор.

Моё сердце спотыкается само о себя, и я хмурюсь, медленно оборачиваясь. Здесь темно, и я не могу разглядеть его лица, но я узнаю его где угодно. Я могла бы быть глухой и слепой, но всё равно узнала бы Джуда. Мой пульс стучит у меня в ушах на фоне всё ещё продолжающейся снаружи стрельбы.

— Джуд? — шепчу я, придвигаясь к нему поближе. Наступает напряжённый момент тишины, когда кажется, что из комнаты выкачали весь воздух. Я стою, не веря своим ушам, и тут он хватает меня за руку. Одно это прикосновение вызывает во мне волну эмоций. Он настоящий. Он здесь.

Я сокращаю расстояние между нами и прижимаюсь своими губами к его, прерывистое дыхание срывается с моих губ. Его руки сжимают мою талию, кончики его пальцев обжигают сквозь тонкий материал ночной рубашки, которая на мне надета.

— Я думала, ты умер, — говорю я, мой голос звучит хриплым шёпотом у его губ, когда я кладу руку ему на щеку.

Он заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо, пристально глядя на меня, в то время как миллион невысказанных слов проносятся между нами. Всё, что было, всё, что когда-то было, превращается в ничто, потому что он жив. Я протягиваю руку и обхватываю ладонями его лицо, вдыхая запах виски и сигаретного дыма, который постоянно витает в нём. Лёгкая хмурость искривляет его черты, когда он кладёт руку на моё запястье, чтобы убрать её со своего лица.

— Нам нужно убираться отсюда. Сейчас же, — говорит он отрывистым голосом.

Я, спотыкаясь, иду вперёд, позволяя ему вытащить меня из шкафа. Его кожа рядом с моей тёплая и знакомая. Это как наркотик, посылающий через меня успокаивающий импульс. На секунду я забываю обо всём, что не принадлежит ему, — пока не возвращаюсь в реальность.

— Подожди, — говорю я в панике. — Я не могу. — Я вырываюсь из его хватки, и его пальцы сжимаются вокруг моего запястья, пока не оставляют синяки. Тем не менее, он продолжает тащить меня к двери. — Джуд! Остановись!

— У меня нет на это времени, Тор. — Он дёргает меня за руку, и я, спотыкаясь, выхожу в коридор.

— Джуд!

Он резко разворачивается и закрывает мне рот ладонью. Раздаётся ещё один выстрел, и его ноздри раздуваются, когда он на дюйм приближается к моему лицу.

— Не сейчас, чёрт возьми. Не говори больше ни единого грёбаного слова, — шепчет он, прежде чем убрать руку и продолжить путь по коридору.

Я озираюсь по сторонам. Некоторые из парней Хесуса всё ещё живы, притаились на корточках и находятся под огнём. Чем больше я буду бороться с ним, тем больше вероятность, что они убьют его. Поэтому я иду с ним. Когда-то я думала, что несу ответственность за его смерть, но сейчас я не собираюсь быть причиной его смерти.

Он тащит меня через дом во двор, где со скрежетом останавливается чёрный «Рендж Ровер». Пули всё ещё летят, отдаваясь эхом вокруг нас, пока у меня не зазвенит в ушах. Джуд прижимает меня к себе, прикрывая моё тело своим. Он запихивает меня на заднее сиденье машины и забирается следом за мной, прежде чем двигатель набирает обороты, и мы несёмся по извилистой дороге. Схватив меня за подбородок, он поворачивает моё лицо к себе, прежде чем прижаться своими тёплыми губами к моим, его пальцы впиваются в мою кожу. Поцелуй злой и отчаянный. Он отстраняется и пристально смотрит на меня, в его мутно-зелёных глазах кружится смерч эмоций.

— Я думал, ты умерла... — произносит он.

Я наслаждаюсь теплом его прикосновений, тем, как он заставляет меня чувствовать себя цельной впервые за долгое время. Я провожу пальцами по его подбородку, просто любуясь его красивым лицом — лицом, которое, я была уверена, никогда больше не увижу.

— Почти, — выдыхаю я, стягивая ночную рубашку, чтобы показать уродливую пулевую рану чуть ниже моей правой груди.

Он смотрит на неё секунду, прежде чем закрыть глаза и глубоко вздохнуть. Взяв меня за руку, он переплетает мои пальцы со своими.

— Ты — всё, что у меня есть, — говорит он, и в его словах слышится боль.

Я тяжело сглатываю и опускаю подбородок на грудь. Кайла. Она — всё, что у меня есть. Всё, что имеет значение. Что сделает Хесус, когда узнает, что меня больше нет?

— Джуд, я… — мне кажется, что у меня перехватывает горло. — Всё изменилось.

Я крепко зажмуриваюсь, борясь со слезами от всего того, что я сделала, чтобы выжить, чтобы обеспечить выживание Кайлы. Я думала, он мёртв, но теперь он здесь, и всё это кажется таким жестоким предательством, которое я должна продолжать. Только на этот раз я должна сделать это, зная, что он жив. Я должна солгать ему в лицо. Что я вообще могу сказать?

— Ты должен отвезти меня обратно к Хесусу, — шепчу я. Бог свидетель, я не хочу возвращаться. Я хочу больше никогда не покидать объятий Джуда. Если мы с Джудом убежим сейчас, то, возможно, сможем добраться до Кайлы вовремя, но тогда мы всегда будем в бегах. Здесь у меня есть возможность. Единственная, которую мы собираемся заполучить.

Выражение его лица меняется на недоверчивую ухмылку.

— Ты что, блядь, сошла с ума?

— Он найдёт меня. Он убьёт нас обоих. Пожалуйста, Джуд. Я справлюсь с этим, хорошо? Мне просто нужно время.

— О, поверь мне, я видел, как ты, нахрен, справляешься, Тор. — Качая головой, он проводит рукой по лицу. — Я имею в виду, чёрт возьми, ты была в его комнате, — он стягивает бретельку моей ночной рубашки с моего плеча, — в этом дерьме.

Я прикусываю внутреннюю сторону губы и смахиваю выступившую слезу.

— Это не так...У меня не было выбора. Ты был мёртв.

— О, приятно знать, как ты справляешься с трауром по грёбаным мертвецам.

— Никто не приходил за мной, Джуд! Ты не пришёл за мной. Ты проиграл. Гейб проиграл, Ронан проиграл. И я была чёртовым призом. Так я спасла себя. Не смей осуждать меня!

Он свирепо смотрит на меня, его челюсть подрагивает.

— Ты не вернёшься, если мне придётся приковать тебя наручниками к своему грёбаному телу, клянусь Богом, я это сделаю. Не испытывай меня.

Я стискиваю зубы.

— Ты не сможешь добраться до него. Я смогу. Именно из-за этого мачо-дерьма — ты думаешь, что можешь справиться со всем — Кайлу похитили в первую очередь из-за этого.

Я вижу, как боль искажает его черты с такой силой, что мне хочется обнять его. Он так сильно любит её, и я не могу вынести его боли. Он не знает, что с ней случилось. Очень немногие знают, и пока лучше, чтобы так и оставалось. Я обвиваю руками его шею, потому что прямо сейчас это самая жестокая вещь, которую я когда-либо совершу за всю свою жизнь. Но я делаю это ради неё.

Он напрягается под моим прикосновением. Я прижимаюсь щекой к его твёрдой груди и слышу, как колотится его сердце, разрываясь на части. И я надеюсь, что однажды он это поймёт. Однажды он простит меня за это. Если я скажу ему сейчас, он бросится на её поиски. Он подвергнет её ещё большей опасности, и я ничего не смогу сделать или сказать Хесусу, что помешало бы ему убить их обоих.

— Я не позволю тебе уйти, — говорит он.

Я знаю, что с ним бесполезно бороться. Это не будут переговоры. Мне придётся подождать своего часа. Но сколько времени у меня на самом деле есть? Без меня, какая причина у Хесуса сохранять Кайле жизнь?

Остаток поездки мы сидим в тягостном молчании, а Джуд смотрит в окно.

Мы подъезжаем к вилле на самой окраине города, и Джуд выходит, придерживая для меня дверь. Я выхожу из машины и бросаю взгляд на виллу, утопающую в темноте. Прохладный воздух пустыни проникает сквозь тонкий материал моей ночной рубашки, и я дрожу. Дверцы машины хлопают, и водитель подносит пару сумок к входной двери.

Джуд тихо разговаривает с мужчиной и пожимает ему руку, а я жду. Парень возвращается в машину и уезжает, и теперь мы остались вдвоём. Мои мысли возвращаются к тому, как Хесус заходит в свой дом и обнаруживает мертвецов, разбросанных по территории. Он узнает, что меня похитили, и будет в ярости, и что это будет означать для Кайлы?

Джуд открывает дверь, и я вхожу вместе с ним внутрь. Он заносит сумки в коридор и закрывает за мной дверь. Дом и близко не такой роскошный, как у Хесуса или Гейба.

— Чей это дом?

— Одно из убежищ Гейба.

Я киваю, наблюдая, как он ходит по дому, включая свет. Я иду за ним в гостиную, и он оборачивается. Его глаза встречаются с моими, и у меня перехватывает дыхание под его тёмно-зелёным пристальным взглядом. Его челюсть сжимается, и он со вздохом закрывает глаза.

— Как она умерла? — спрашивает он, его голос полон боли и разбитого сердца. Кайла. Он говорит о Кайле. Он думает, что она мертва? Конечно, он знает, ведь это то, что Хесус сказал всем, кроме меня, него, Камиллы и двух мужчин, которые из тени наблюдают за каждым движением Лиззи.