Я сглатываю комок, застрявший у меня в горле. Моё сердце беспорядочно колотится, издавая болезненный, неестественный стук в груди. Что мне ему сказать? Что мне сказать? Я сокращаю расстояние между нами и прикасаюсь ладонью к его щеке, желая рассказать ему всё, но не могу. Может быть, я могла бы сказать ему, что она жива, но что я не знаю, где она. Но тогда он соберётся искать её. Он накинется на Хесуса со всеми силами, что у него имеются.

— Как она умерла, Тор?

— Я не знаю, — шепчу я, тревожно покусывая внутреннюю сторону губы. — Не... не думай об этом, — шепчу я.

— Не думать об этом? — его глаза распахиваются, наполняясь гневом и болью. — Моя дочь... наша дочь, Тор...

— Я не знаю! — мой голос срывается, и слёзы текут по моим щекам, потому что я ужасный человек. Мою грудную клетку фактически разрывает, когда я скрываю это от него. — Я не могу тебе сказать. Мне очень жаль. — Я пытаюсь вложить крупицу правды в свои слова, всё время чувствуя себя худшим человеком в мире. Он свирепо смотрит на меня, и тишина пронзает меня насквозь. Холодная. Тяжёлая.

— Ты подставила меня ради Кайлы, ты знаешь...

— Ты не должен был брать с собой половину русской мафии!

— А чего ты ожидала? Это был грёбаный план Ронана, в который меня не посвящали, пока ты не отправилась к ебучему Хесусу.

Я отворачиваюсь от него и провожу рукой по волосам.

— Нет. — Я стискиваю зубы, произнося эти слова. — Что касается плана Хесуса, то ты должен был умереть. Габриэль должен был умереть. — Я снова поворачиваюсь к нему лицом. Его глаза сосредоточены на мне, челюсть подрагивает от напряжения. — Тебе нужно было убить его, — говорю я, — и ты потерпел неудачу. Такова цена. Мы проиграли, Джуд. — По правде говоря, я — цена и приз. Но я не хочу говорить Джуду, что он потерял нас обеих.

— И что теперь? А? — он проводит рукой по волосам, прежде чем полезть в карман за сигаретой. Прикуривая, он подносит ладонь к пламени и делает несколько глубоких затяжек. — Что, чёрт возьми, теперь?

— Теперь мы должны принять то, что не можем изменить. — Я опускаю взгляд на его грудь и кладу ладонь на его твёрдый живот. Я скучаю по нему. Я скучаю по всему, что связано с ним. — И мы отомстим, когда сможем. — Я должна вернуться к Хесусу, а затем убить его, чтобы защитить Кайлу. Будет лучше, если Джуд подумает, что всё это во имя мести. Он это поймёт.

Джуд недоверчиво смеётся и делает шаг ко мне, прижимая меня к стене.

— Я ни хрена не принимаю эту ситуацию, — говорит он. Он на дюйм приближается ко мне, его тёплое дыхание овевает моё лицо. Я хочу поцеловать его, прикоснуться к нему, но не делаю этого. Я не могу, потому что, если я это сделаю, боюсь, я никогда его не отпущу.

— Тор, — говорит он, — она ведь не умерла, правда? — я закрываю глаза и откидываю голову к стене, тяжело сглатывая. Его пальцы обхватывают моё горло, и я чувствую, как его губы касаются моей челюсти. Ложь вертится у меня на кончике языка. — Не лги мне. Я знаю тебя. — Я открываю глаза, и он слегка отстраняется, чтобы посмотреть на меня. Эта энергия потрескивает между нами, магнетическое притяжение, которое, кажется, всегда так безвозвратно привязывает меня к Джуду. Мой взгляд опускается к его губам. Я не могу сделать это с ним. Он так сильно сжимает мой подбородок, совсем как прежний Джуд. — Она жива? — спрашивает он.

— Её больше нет.

— Она. Не. Мертва. — Его хватка усиливается, глаза мерцают.

Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Я заставляю себя вспомнить всё, что привело нас сюда. Я говорю себе, что всё это затеял Джуд. Картель хотел заполучить его, поэтому они забрали Кайлу. Всё, через что прошла моя маленькая девочка, — это его вина. Может, она и не умерла, но я потеряла её. Я смирилась с тем, что буду шлюхой Хесуса, чтобы защитить дочь, которую я никогда не увижу. Я потеряла всё, что любила, включая Джуда. Может, он и жив, но с таким же успехом он мог бы быть мёртв, потому что я снова должна предпочесть Кайлу ему. Я буду делать один и тот же выбор, снова и снова, каждый раз, пока это не сломает меня, а это уже ломает меня, кусочек за кусочком. Понемногу. Я позволяю всей ярости, которую чувствую, наполнить меня, растекаясь по венам, пока меня не охватит раскалённый докрасна жар. Я кладу руки ему на грудь и отталкиваю его от себя. Он отступает на полшага, прежде чем снова оказывается прямо перед моим лицом.

— Ты хочешь знать правду? — кричу я. — Я ненавижу тебя, Джуд. Во всём этом виноват ты. Ты — причина того, что моей дочери больше нет. Ты — причина, по которой я никогда больше не обниму её, никогда не увижу её улыбки. — Слёзы затуманивают моё зрение, и я задыхаюсь от своих слов. Ярость и чувство вины сталкиваются, кружась и смешиваясь, пока я не перестаю понимать, злюсь ли я на него или на себя. Моя боль и его боль становятся одним целым до тех пор, пока его неудачи не станут моими, и раны, которые я наношу ему, ранят меня так же глубоко. — Никогда не увижу, как она взрослеет или выходит замуж. — Слёзы текут по моему лицу. Всё это правда. Может, она и не мертва, но её больше нет для меня, и если я не смогу убить Хесуса, то она, возможно, скоро умрёт. Я всегда буду матерью, которую она никогда не узнает, и она навсегда останется моим сердцем, живущим вне моего тела. — Я была готова пожертвовать всем, чтобы спасти её, а где был ты? — я снова толкаю его, и на этот раз Джуд отступает. Я следую за ним, снова и снова толкая. — Твоя жизнь в обмен на её. Это было просто.

Его смерть ничего бы не изменила, я знаю это, но злюсь, потому что чувствую себя такой одинокой во всём этом дерьме, и я хотела бы, чтобы он помог мне, но он не может. Я люблю его, но всё изменилось. Жизнь, которая у нас была, — это далёкая сказка, и теперь всё, что мы можем сделать, это выжить. Из-за этого, я не могу быть с ним, и это меня ломает. Он просто смотрит на меня, и на его лице отражается боль, которая отражает мою собственную.

— Всё, что мне осталось — это убить Хесуса, — говорю я. — Меня не волнует, даже если мне придётся трахаться с ним следующие десять лет, чтобы сделать это. Я положу этому конец.

Джуд выдыхает, прежде чем повернуться и направиться к двери.

— Делай всё, что, чёрт возьми, тебе нужно, Тор. Ненавидь меня, если тебе от этого станет лучше. Но ты виновата в этом не меньше, чем я.

С таким же успехом он мог бы вонзить клинок мне в грудь.

— Бывают дни, когда я жалею, что вообще встретила тебя, Джуд. Я хотела бы, чтобы у меня была нормальная жизнь, где моя дочь была бы в безопасности. — Я смахиваю слёзы со своего лица. У Кайлы теперь может быть такая жизнь, вот только не со мной.

Он оборачивается, свирепо глядя на меня.

— Я давал тебе эту возможность, Тор. Когда я попал в тюрьму. Но ты выбрала меня.

Я невесело смеюсь.

— Я любила тебя.

Люблю. Я до сих пор люблю его. Несмотря ни на что, я это делаю и всегда буду.

Его холодный взгляд останавливается на мне.

— Мы никогда не принадлежали друг другу.

Я пыталась оттолкнуть его. Его слова не должны причинять боль, но, боже, они причиняют, и я не могу с этим справиться.

— Пожалуйста, не надо, — не могу удержаться, чтобы не умолять шёпотом.

Он качает головой, проводя рукой по рту. Он сокращает расстояние между нами, проводя пальцами по моей челюсти, изучая меня. Его зубы прикусывают губу, а между тёмными бровями пролегает морщинка.

— Мы не можем так поступать друг с другом. Не поступай так с нами… — он выдыхает. — Она мертва, Тор. Вернувшись к нему, что, чёрт возьми, это даст? А? — он наклоняется ко мне, так близко, что я чувствую его тёплое дыхание на своём горле, и всё внутри меня рушится. — Это её не вернёт. Не оставляй меня ради мести, Тор. Не надо.

Это всё равно, что стоять в огне и позволять пламени лизать мою кожу, борясь со всеми естественными инстинктами выбраться наружу и удерживая себя одной лишь силой воли. Слёзы текут по моим щекам, и я хотела бы сдержать их, но не могу. Это, наверное, хуже, чем отпускать Кайлу. По крайней мере, тогда мне приходилось иметь дело только со своей собственной болью, но теперь я взваливаю на свои плечи и его боль, зная, что я — её причина. Я провожу пальцами по грубой щетине на его подбородке и откидываю голову назад, прижимаясь губами к его губам. Соль моих слёз смешивается с агонией и мучением поцелуя, который, как мы оба знаем, не может длиться вечно. И всё же я хотела бы, чтобы это было так. Я хотела бы слиться с ним воедино и никогда не отпускать. Он с силой, отчаянно сжимает мой затылок. Когда мы наконец отрываемся друг от друга, он прижимается своим лбом к моему.

— Не оставляй меня одного, Тор. — В его голосе слышна такая боль.

— Я должна это сделать, Джуд. Ты должен понимать это лучше, чем кто-либо другой. — Я отстраняюсь и встречаюсь с ним взглядом. Выражение его лица меняется, и я понимаю, что только что потеряла его.

— Нет, я, чёрт возьми, не могу этого понять.

— Но ты делал то же самое. Джо поглощал тебя, пока убийство его не стало всем, ради чего ты жил.

— У меня не было ничего другого, пока я не заполучил тебя, а потом я погнался за ним из-за тебя. Я бы никогда не предпочёл месть тебе, Тор.

Я качаю головой, крепко сжимая его рубашку обеими руками.

— Это из-за Кайлы. — Это всё, что я могу сказать. Что ещё я могу сказать? — Это для Кайлы.

— Она мертва! — его глаза наполнились слезами. Я наблюдаю, как сжимается его челюсть, когда он пытается удержать их.

Но это не так, и именно поэтому я так упорно борюсь.

— Хесус должен заплатить за то, что забрал её у меня, Джуд, — молвлю я. — Он должен.

Джуд вздыхает, прежде чем провести рукой по лицу. Он делает шаг ко мне, обхватывая мою щеку своей тёплой ладонью.

— Это значит для тебя больше, чем я?

— Это значит для меня всё, — с трудом выдавливаю я слова.

В его глазах выражение сожаления, которого я никогда раньше не видела.

— Я всегда буду любить тебя. Помни это. — И с этими словами он целует меня в лоб, прежде чем повернуться.

Паника сжимает меня в своих тисках.

— Джуд! — я хватаю его за руку. Он останавливается спиной ко мне. Я придвигаюсь к нему ближе и кладу руки ему на бока, прижимаясь лицом к его спине. — Не отказывайся от нас. Я вернусь к тебе, — задыхаюсь я. — Я обещаю.