— Ранее из-за этого ты не могла видеть?

Весь напряжённый гнев или страх по поводу ведьм исчез.

— Ведьмы не должны причинять вреда. Когда мы навязываем свою волю другим, мы причиняем вред. Мы нарушаем естественный порядок вещей, и поэтому необходимо что-то сделать, чтобы восстановить равновесие. Это что-то возвращается к ведьмам, которые сотворили заклинание, или что бы это ни было. В большинстве случаев плата, необходима для баланса, и она настолько незначительна, что ведьма едва её ощущает. То, что делаю я, вызывает такой огромный дисбаланс, что я слепну.

— Но у тебя всё хорошо получается. Почему ты наказана за то, что избавляешь нас от чумы?

— С другой точки зрения, волки это тоже чума. Я не хочу вдаваться в глубокую философскую дискуссию о хищниках против монстров. Я, просто, объясняю, как узнала, кто находится под этим баром, и почему я ослепла раньше.

— Хорошо, но сейчас я здесь. Если ты потеряешь зрение, я присмотрю за тобой, — он указал в сторону бара. — И все они — сборище неестественных демонов. Какая разница, что слышит твой призрак? Кровососы лгут, когда говорят.

— Эй, я всё ещё встречаюсь с одним из них. Возможно. Блин, эта неприязнь оборотень-вампир зашла слишком далеко.

— Хорошо, — сказал он, выдохнув. — Я постараюсь не думать об этом.

Сосредоточив своё внимание на баре через дорогу, я объяснила:

— Мне нужно прочитать вампира, который страшно силён, и я не хочу быть слабой, прежде чем начну.

Он выругался.

— Пожалуйста, скажи мне, что мы больше не вернёмся к этому ублюдку Сен-Жермену.

— Тебе не обязательно идти.

Хотя охранник очень бы пригодился, когда мир погрузится во тьму.

— Конечно. Я позволю убить нашу королеву на моём дежурстве.

Выругавшись ещё раз, он покачал головой, достал телефон и начал набирать сообщение.

Я бы сказала ему, что охранять мою жизнь это проигранная битва, но бедняга так серьёзно относился к своей работе, что у меня не хватило духу.