Глава 13

— Намори, проснись.

Я бормочу звук, который более чем показывает, насколько бессвязна я в данный момент, но это не мешает Брэкстону говорить. К счастью для него, мне нравится звук его голоса, иначе я могла бы использовать свою силу, чтобы заставить его замолчать. Утро не должно быть чем-то особенным.

Хотя ощущение его губ на моей шее вот-вот изменит мое негативное мнение об утре.

— Ммм, — звук похож на мурлыканье, и следующее, что я помню, я выгибаю спину, как будто хочу, чтобы меня погладили. На самом деле моя киска хочет, чтобы ее погладили. Мяу.

— Как бы мне ни хотелось удержать тебя в своей постели, — говорит Брэкстон, — твоя подруга проснулась, и я подумал, что ты, возможно, захочешь поговорить с ней.

— Камилла, — выдыхаю я, мгновенно становясь настороже. Я переворачиваюсь и смотрю на него с улыбкой на лице. — Это отличная новость.

Он замораживает меня своим взглядом. Внутри него есть что-то, что смещается, видоизменяется, и я не могу точно сказать, что это такое. Его глаза яркие, пылающие синие, но черный цвет постепенно берет верх.

— Что? — спрашиваю я, обхватывая ладонями его лицо.

— Мы прибываем на вашу планету сегодня.

Я прикусываю губу в раздумье, все еще не уверенная в том, что собираюсь делать. Воздух вокруг меня становится плотным, из-за чего мне трудно регулировать дыхание. Я знаю, что Брэкстон испытывает ко мне какие-то чувства, потому что он ясно дал это понять своими действиями с самого начала. Его брачная связь была движущей силой всего этого, но я верю, что он начинает заботиться обо мне как о личности, а не просто испытывает влечение к моему физическому телу или подчиняется его воле. Однако этого недостаточно, чтобы построить совместную жизнь.

— Я совсем забыла, — бормочу я. Но это правда. Когда я в его объятиях, я теряю всякое чувство времени и пространства, потому что он становится моим миром. Именно в такие моменты я думаю о том, чтобы остаться с ним, но этого недостаточно.

Меня недостаточно.

— Я уверен, что твоя подруга очень хочет тебя видеть, — говорит он. — Она с другими человеческими женщинами.

— Да, я должна пойти к ней.

Я опускаю руку, но он хватает ее и подносит к губам. Запечатлев легкий поцелуй на костяшках моих пальцев, он отпускает меня и соскальзывает с кровати. Мои легкие болезненно сжимаются при виде его обнаженного тела. Татуировки улавливают свет, отражая его и заставляя их выглядеть так, как будто они освещены изнутри. Его мышцы напрягаются, когда он одевается, и, прежде чем я это осознаю, я готова наброситься на него.

Вместо этого я отворачиваюсь от великолепной картины и ищу свою одежду. В тот момент, когда я засовываю руку в специально отведенное отверстие рубашки, он подходит и хватает меня сзади за шею, наклоняя мою голову. Я смотрю на него снизу вверх, и я почти уверена, что он видит голод в моих глазах, потому что то, как он целует меня после этого, ненасытно. Его хватка усиливается, его пальцы прижимаются к моей голове, когда он манипулирует углом наклона моей головы, делая это так, чтобы он мог поглотить меня. Я отвечаю на его нетерпение, сопоставляя каждое движение его языка со своим собственным, отвечая на каждый его стон тихим стоном.

А потом он отстраняется так внезапно, что я спотыкаюсь. Мы смотрим друг на друга, и я наблюдаю, как вздымается его грудь и раздуваются ноздри. Инстинктивно я знаю, что он воздерживается от того, чтобы прикоснуться ко мне, потому что, как только он коснется меня, не будет остановки, пока наши крики экстаза не наполнят комнату.

Он поворачивается на каблуках, отчего его врачебный халат развевается, а затем он уходит. Я долго смотрю в никуда, ожидая, пока мое сердцебиение успокоится, а легкие полностью заработают. В течение этого времени я напоминаю себе, что страсти недостаточно. Только безусловная любовь и полное принятие стоили бы того, чтобы оставить все позади.

Как только я вхожу в комнату, все разговоры прекращаются.

Как взрослый человек, я приветствую каждую из женщин легким кивком, изучая свои черты. В глубине души я знала, что Тереза лгала о Брэкстоне, и это не потому, что я невежественна. В ней есть что-то такое, что я вижу совершенно ясно теперь, когда отбросила свою неуверенность в себе.

— Скайлар!

Звук голоса Камиллы снимает напряжение внутри меня. Я поворачиваюсь в ее сторону, и моя улыбка почти расплывается на лице, когда мой взгляд встречается с ее. Она лежит на кушетке, одетая в одну из этих отвратительных белых ночных рубашек, уютно устроившись под одеялом. Я пересекаю комнату и сажусь на пустое место, которое приготовили для меня.

— Я знаю, что прошло не так много времени, но у меня такое чувство, будто я не видела тебя годами, — говорю я, беря руку Камиллы в свою, мысленно отгораживаясь от остальной части комнаты. — Когда мы пришли к тебе домой и не смогли тебя найти, я чуть не сошла с ума.

Она одаривает меня усталой улыбкой.

— Похищение инопланетянами теперь можно вычеркнуть из моего списка желаний, но я ставлю ему ноль из пяти звезд. Я определенно не рекомендовала бы это.

Я тихо смеюсь, не в силах сдержаться. Камилла всегда была энергичной, и в данном случае, я думаю, это одна из причин, по которой она сейчас не плачет. Как бы сильно мне ни хотелось спросить ее, что ей пришлось пережить, я этого не делаю. Она скажет мне, когда будет готова. Когда на меня напали, она никогда не заставляла меня говорить об этом, но когда мне было нужно, Камилла была рядом с распростертыми объятиями. Больше всего на свете я хочу, чтобы она знала, что я буду здесь для нее, как она была для меня.

— Кстати, о похищении, — говорит Камилла, растягивая слово, — что с тобой случилось?

Я проглатываю комок в горле, думая о своих родителях.

— Это было страшно.

Камилла хмуро смотрит на меня, но, хотя я могу сказать, что она хочет знать больше, она не спрашивает, и это потому, что у нас есть аудитория. И как бы мне ни хотелось обсудить с ней все, есть также часть меня, которая вообще не хочет говорить об этом. Это не имеет смысла, так как она мне как сестра, но это почти как если я расскажу ей о Брэкстоне и моих родителях, то это заставит меня смириться со своими чувствами.

Она сжимает мою руку в знак нежности.

— Интересно, будем ли мы звучать как те сумасшедшие люди по телевизору, которые клянутся, что видели НЛО и были похищены инопланетянами.

— До того, как меня посадили на корабль, уже появились военные и полиция, — говорит Мэри. — Держу пари, это было по всему Интернету и в новостях.

Я киваю в знак согласия.

— С технологией, доступной на наших телефонах, мир не может не знать о том, что произошло.

— Что именно произошло? — спрашивает София. Она вскидывает руки. — Дравианцы сказали нам ненамного больше, чем то, что они хотели помочь нам выздороветь, прежде чем забрать нас обратно на Землю.

Женщины смотрят на меня, и я смотрю в ответ, удивляясь, почему они думают, что я знаю ответы на все вопросы.

— Что? — спрашиваю я, мой взгляд мечется туда-сюда между разными женщинами.

— Мы все спим здесь. — Мэри жестом обводит комнату. — Но ты единственная, кто этого не делает. А потом тебя долго не было, поэтому я спросила о тебе одного из инопланетян, и он сказал, что ты была на миссии по возвращению других людей. Ты, очевидно, знаешь намного больше, чем мы.

Пристальный взгляд Камиллы сверлит меня, и мне требуется все, что у меня есть, чтобы не поморщиться. Нам с ней действительно нужно найти уединенное место для разговора.

— Что ж, — говорю я, прочищая горло, — это правда. Я действительно отправилась на планету и помогла в спасении. Я помогла врачу, когда он ухаживал за ранеными.

Это не совсем ложь, но и не полная правда. У меня нет никакого желания рассказывать этим женщинам о моих способностях или о моем дравийском происхождении. Кто знает, что бы они сделали с этой информацией? Одна вещь, в которой я абсолютно уверена, это то, что это небезопасно для кого-либо, кроме Камиллы, знать. Я не хочу в конечном итоге стать чьим-то научным экспериментом.

Я складываю руки на груди, не в силах усидеть на месте.

— В принципе, дравийцы делают именно то, что они сказали, и, судя по тому, что мне сказали, мы вернемся на Землю где-то сегодня.

— Ты не знаешь, разрешат ли они кому-нибудь из нас остаться? — спрашивает Тереза, многозначительно глядя на меня. — Я не хочу возвращаться.

Я пожимаю плечами.

— Я понятия не имею, но уверена, что ты можешь спросить.

— Я сделаю это, — огрызается Тереза. — Держу пари, если бы я трахнула одного из инопланетян, они бы рассказали мне все, что рассказали тебе, и позволили мне остаться. Это та сделка, которую ты заключила?

Мгновенно моя сила вспыхивает от враждебности в ее голосе, но я не реагирую. Я чуть не убила Терезу, когда видела ее в последний раз, и только потому, что ревновала. Несмотря на то, что она перешла все границы, я была более виновной стороной в нападении на нее. Я делаю глубокий вдох, молча говоря себе, что она просто уродливый человек, которому я не нравлюсь. Тереза не первая и не будет последней.

— Я не заключала никаких сделок, — говорю я спокойным тоном.

Тереза потирает руки, ее глаза блестят.

— Тогда моим вариантом остается сексуальный доктор.

— Нет, это не так, — раздается глубокий голос.

Вздохи раздаются, как у расстрельной команды, когда мы все поворачиваемся и видим Брэкстона, стоящего в дверном проеме.

— Скайлар — моя пара, та, кому я решил быть верным до конца своей жизни, — говорит он. — Для меня никогда не будет другой. И единственные люди, которые останутся с нами, — это те, кого мы пригласим. Я не верю, что вы среди них, поэтому вам следует подготовиться к транспортировке, поскольку мы проникли в атмосферу вашей планеты.

Мне приходится практически отвести взгляд от врача, чтобы не начать насмехаться над Терезой. Она выглядит готовой взорваться, и удовольствие, которое я нахожу в этом, совершенно греховно. Мне не нужно ничего говорить, потому что Брэкстон сделал это за меня.