Я придвигаюсь ближе к ней, сцепляя руки за спиной.

— Я знала, — она тяжело дышит. — Я никогда раньше не видела такой необычный иссиня-чёрный цвет волос. Я увидела тебя в Куполе, увидела свет, отражающийся от твоих волос, увидела, как ты издалека смотришь на наш столик, и поняла, что это ты. Что рядом со мной сидела мерзкая полукровка и месяцами ела мою еду.

Масштабы её ненависти оставляют во рту кислый привкус. Её слова никогда не покинут меня, поскольку они подкрепляют каждый мой страх.

— Закрой свой рот, хотя бы раз в жизни, — ревёт Роман.

Половина комнаты подпрыгивает. Я гадаю, видели ли они его раньше в таком гневе. Не думаю, что была свидетельницей того, как он перечит Джеки.

Жаклин пялится на него распахнутыми глазами.

Я пробегаюсь по своим вариантам: позволить Джовану взять контроль ситуации на себя, слушать, как Роман и Жаклин спорят, или оставить её на милость разъяренных бойцов из ям.

— Вы все одурачены сиськами и улыбкой, — снова начинает она, прижимая руку ко рту.

В стену возле её головы вонзается кинжал. Один из кинжалов Осколка.

— Тебе следует быть осторожной с тем, что ты скажешь дальше. Он промахнулся намеренно, — говорит Вьюга. — Но может быть тебе стоит продолжить свою речь и сделать нам всем одолжение, — он маниакально ухмыляется.

Я знаю его, и это всё ещё пугающе.

Я выбираю последний вариант: вмешаться самой.

Я подхожу к Джеки, подняв ладони в неопасном жесте.

— Похоже, ты уже всё решила, и я не буду тратить время на то, чтобы переубедить человека, настроенного на ненависть. Но ради того, что у нас было до того, как ты узнала, насколько я отвратительна, можешь рассказать, почему ты так ненавидишь метисов? — спрашиваю я самым спокойным голосом.

В её лице что-то мелькает. Возможно, она поняла, что находится в безнадежном меньшинстве, но я говорю себе, что это та Джеки, которую я знала раньше. Та, которая заступалась за меня перед Арлой месяцы назад.

— Твой вид не приносит ничего, кроме боли и страданий, — говорит она с глазами полными слёз.

Её ненависть носит личный характер. И, очевидно, ещё свежа, или слишком долго подавлялась.

Король обхватывает меня руками.

— Роман, если ты не заткнёшь свою жену, это сделаю я, а после этого разберусь с тобой.

Он не повышает голос. Ему это не нужно. Роман спешит к Жаклин, в то время Король обращается к моей бывшей подруге.

— Как твоему Королю, мне стыдно, что одна из моих подданных могла так отреагировать. Ты слышала, какой была жизнь Олины, но из-за чего-то из твоего прошлого ты слепа к любому проявлению сочувствия. По отношению к тебе я чувствую тот же гнев и отвращение, которые ты испытываешь к женщине рядом со мной, совершенно не заслуживающей твоего невежества и жестокости. Ты совершила серьёзный промах.

Кровь отливает от лица Джеки. Она слегка сгибается в талии, как будто её ударили в живот.

— Джован, — шепчу ему я.

Он продолжает говорить, не обращая внимания на меня:

— Даже сейчас она пытается спасти тебя, прося меня остановиться. Мне не хочется причинять ей неудобства, но я хочу сказать ещё кое-что. Это предупреждение. К которому ты должна отнестись очень серьёзно.

Он отпускает меня и идёт к ней, смерть в каждом шаге. В комнате внезапно становится холодно, как будто Джован контролирует сам Гласиум изнутри.

— Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы повторить то, чему ты была сегодня свидетельницей. Если предательские слова лишь на секунду задержатся на кончике твоего языка, прежде чем ты проглотишь их обратно. Тогда беги далеко и быстро, потому что я оторву твою голову от тела быстрее, чем ты наберёшь воздуха, чтобы позвать своего мужа.

Я вздрагиваю от жёсткости его обещания. Ни один человек в комнате не сомневается, что он выполнит его, если она будет достаточно глупа, чтобы проверить его. Он возвышается над ней, каждая его клеточка готова к атаке. Она сама навлекла на себя это своей глупостью, и это моя жизнь в её руках. Я была идиоткой, когда думала, что могу доверять ей.

— Ты хочешь что-нибудь сказать, Татума? — спрашивает он.

Я могу сказать так много, но это ничего не изменит.

— Совсем ничего.

Мне не удаётся удержаться от грусти в голосе.

Жаклин смотрит в пол, к её ногам падают слёзы. Они не значат ничего для мужчины, стоящего перед ней.

— Выметайся, — говорит он со смертельным спокойствием.

Она бросается к двери.

— Роман! — рявкает Джован.

Роман подбегает к нему. Король хватает его спереди за тунику и поднимает так, что он становится на носочки.

— Тебе лучше убедиться, что её язык останется за зубами.

Его гнев выходит из-под контроля. Я проскальзываю вперёд. Джован опускает его, по-прежнему, вибрируя от злости.

— Роман, — я кладу руку на его плечо. — Я сожалею больше, чем ты можешь себе представить, о том, что встала между вами, — глаза взрослого мужчины увеличиваются от удивления. — Это не твоя вина, что я ей не нравлюсь, и, пожалуйста, не думай иначе.

— Её мать была убита мужчиной-метисом, и никто не поверил ей, когда она сказала, что видела, как убийца улетел прочь, — быстро бормочет он. — Я никогда не видел её такой.

— Понимаю, — говорю я.

Хотя, по правде говоря, это не так. Как это может оправдать ненависть ко всем метисам?

— Если ты сможешь не дать ей разнести эту информацию, я буду очень благодарна.

Я киваю.

— Тебе не нужно просить. Я имел в виду то, что сказал ранее.

Роман кланяется, торопливо выбегая за дверь вслед за своей женой. Я совершенно ему не завидую.

Джован стоит абсолютно неподвижно. Я поднимаю на него глаза, и проходит несколько мгновений, прежде чем он встречается со мной взглядом. Я не решаюсь сказать ему, что я в порядке или что всё хорошо. Теперь я знаю его лучше.

Я пожимаю плечами и слегка улыбаюсь.

— Одна из четырнадцати...

Он немного смягчается, но всё ещё выглядит взбешённым.

— Должно было быть ноль из четырнадцати.

Я не могу избавиться от чувства безысходности из-за потери человека, который был мне хорошим другом. Мне кажется, где-то в глубине души я знала, что наши отношения невозможно вернуть.

— Полагаю, безосновательно считать, что все будут меня любить, — шучу я.

Мозолистый палец поднимает мой подбородок. Взгляд сердитых голубых глаз ловит мои глаза.

— Это совершенно не безосновательно, — говорит он.

Я отстраняюсь от его прикосновения, слишком хорошо зная окружающих. Он рычит, когда я поворачиваюсь лицом к остальным.

— Какое-то такое отношение будет неизбежным, хотя, возможно, со временем моя история подтолкнёт других метисов раскрыться. Считаю, что здесь уже достигнут прогресс, — говорю я.

— Не беспокойся о Жаклин, — вступает Алзона, поправляя завязки на своей тунике. — Она всегда была стервой.

Её замечание привлекает внимание почти всех присутствующих, кроме меня и Кристал.

— Ты решилась? — спрашиваю я, подняв бровь.

В ответ она поднимает свою.

— Спасибо, — говорю я.

Чем больше свидетелей я найду, тем легче будет справиться с Блейном.

— Я бы попросила тех из вас, кто из казарм, остаться здесь на несколько дней. Мне нужна помощь с кое-какими делами.

Я смотрю на Льда, который с выражением осведомлённости на лице постукивает себя по носу.

Кивки и шум от слов согласия заполняют комнату. Мои друзья начинают разговаривать между собой. Я рада видеть разговаривающих друг с другом Осколка и Малира, так же, как и Санджея и Вьюгу, хотя могу представить, что Анджею не потребуется много времени, чтобы вывести Вьюгу из себя. Я оттаскиваю Льда в сторону, подальше от посторонних глаз.

— Что ты обнаружил? — спрашиваю я.

— У тебя голубые глаза, — вместо этого отвечает он.

Я бросаю на него сухой взгляд.

— Ты Слати.

— Солати, — поправляю я.

— Ага, одна из них, — он задумчиво потирает подбородок. — Следует ли мне помогать тебе?

Я пожимаю плечами.

— Король прямо здесь, и, технически, я делаю это для Гласиума, а не для Осолиса.

Он быстро качает своей головой.

— Ладно, просто нужно было уточнить. Будет нехорошо, если я сделаю что-то не так.

Я усмехаюсь его логике.

— Проследил за двумя твоими хвостами из Шестого. Я держался поблизости на случай, если они сделают следующий шаг. Ты оторвалась от них ещё до того, как приблизилась к замку. Я проследовал за крысами до их базы, решив взглянуть на главаря. Это мужчина из Внутренних Колец, либо модный, изысканно одетый обитатель замка. Рост ниже среднего для здешних мужчин, брюхо чуть круглее. Редеющие волосы, нервные глаза.

Я мысленно перебираю членов ассамблеи.

— В собрании может быть полдюжины человек, подходящих под описание. О Внутреннем Кольце я понятия не имею.

— Я осмотрюсь во время ужина. Меня ведь накормят, верно? — спрашивает он.

Похоже, он больше озабочен этим, чем тем, что помогал Солати.

Я заверяю его, что он будет накормлен, и мысленно вычеркиваю его из своего списка, а затем приступаю к следующей задаче. Санджей стоит рядом с Фионой. Он с недоумением смотрит на меня.

Алзона хватает меня за руку.

— Всё улажено. Начинаем через две недели, — говорит она.

Я хлопаю в ладоши и подпрыгиваю вверх-вниз от возбуждения.

— Сколько? — спрашиваю я.

— Ты не поверишь в это, но все... даже Лейла, — с трепетом говорит она, подразумевая Уиллоу.

Лейла, это её имя для работы. У меня отваливается челюсть. Так много. Уиллоу сказала, что привлечёт к участию хозяйку борделя, но я и не подозревала, что она сама намерена участвовать! Лейла была главной шлюхой борделя, неудивительно, что все женщины в борделе присоединились к ней.

— Вряд ли что потребуется много времени, чтобы к нам присоединились и более мелкие бордели, — быстрым шёпотом произносит она.

— Мне, вероятно, на некоторое время понадобится Лёд, и, возможно, Вьюга... — я прерываюсь, когда её челюсть сжимается.

Ей не нравится, что я краду её людей.

Она выдыхает через напряжённые ноздри, затем оживает, когда её осеняет идея.

— Это прекрасно. Если это сработает, я всё равно уйду из ям. Я предложу места нескольким наиболее упорным шлюхам. Тем не менее, мне понадобится один или два бойца для участия в тренировках, — говорит она.