ГЛАВА 10

Гвинет

То, что я вышла замуж, не вызвало у меня желания блевать.

Я имею в виду, что все должно было быть просто, но на самом деле это не так.

Вероятно, потому что я была ошеломлена и взбешена присутствием Аспен. Да, я знала, что она будет на церемонии. Она почти ровесница Нэйта и работает с ним. Конец дискуссии.

И да, то, что я увидела ее, возможно, вывело меня из себя, хотя обычно я стараюсь скрывать вспыльчивость. Это вредно, знаете ли. Не хочу быть таким человеком перед Нэйтом в день нашей свадьбы.

Аспен ничего не сделала. Ее существования достаточно, чтобы довести меня до предела.

В любом случае, все позади. Мы женаты. Мы обменялись кольцами перед судьей, но сняли их, как только церемония закончилась, потому что Нэйт дал понять, что наш брак ― секрет, и никто, кроме нас четверых и Сьюзан, не должен о нем узнать. Сейчас кольца у него в кармане, и он, вероятно, выбросит их, как только мы разойдемся по своим делам.

Скоро мы получим свидетельство о браке, и тогда все встанет на свои места, как эффект домино (прим. пер.: Эффект домино или цепная реакция ― кумулятивный (накапливающийся) эффект, возникающий, когда одно событие вызывает цепочку аналогичных событий). И да, я до сих пор не могу в это поверить, но со временем привыкну. Наверное.

После того, как мы вернемся домой ― без Аспен, ― я ущипну себя пару раз, а затем добавлю ее имя в блокнот негативных слов под буквой «А».

Почему она настолько близка с ним? Только с ним? Папа не выносит ее ― в этом вопросе я солидарна с папой, ― и это взаимно. Ее не интересуют социальные игры, так почему же из всех людей она сошлась с Нэйтом? Почему она так непринужденно общается с ним, хотя обычно зажата, злобна и просто ведьма?

И вдруг, когда мы выходим из мэрии, меня осеняет. Она... любит его? Или, возможно, они спят вместе?

Украдкой подглядываю за ними, поскольку они вышли первыми и теперь спускаются по лестнице передо мной. Они разговаривают тихим шепотом, потому что окружающим не должны быть известны их секреты. Им так хорошо, комфортно друг с другом, что меня, кажется, сейчас стошнит.

Черт. Они определенно спят вместе.

Пальцами нащупываю браслет и сжимаю его так сильно, что чуть не срываю.

― Ты в порядке?

Медленно отвожу взгляд от этой сцены и фокусируюсь на Себастьяне, более доступном племяннике Нэйта, за которым я слежу в социальных сетях для того, чтобы узнать хоть что-то новенькое о его дяде.

Родители Себастьяна умерли, когда он был маленьким, его усыновили бабушка и дедушка, но воспитывал в основном Нэйт. У них добродушные, душевные отношения. Большую часть времени Себастьян пытается досадить своему дяде и обычно терпит неудачу. Нэйт может быть довольно нечувствительным. Но когда племянник решил пойти по его стопам и стать адвокатом, Нэйт выглядел очень гордым.

Вероятно, Себастьян ― единственный, о ком Нэйт заботился и следил за каждым его шагом.

И я, возможно, немного завидую этому.

Как бы то ни было, Себастьян ― сердцеед средств массовой информации, и так было с тех пор, как он стал квотербеком в колледже. Уиверы, своего рода, большие шишки местного разлива.

Брайан Уивер ― успешный сенатор. Его жена, Дебра ― влиятельная женщина, а вместе они ― знаменитая пара.

Себастьян ― умный внук, который раньше был спортсменом, а сейчас является одним из самых молодых людей, получивших должность младшего партнера в юридической фирме.

А Натаниэль Уивер, ну, он безэмоциональный греческий бог, который восстал против своих родителей и по-прежнему самый завидный холостяк. Не считая моего папы.

Уже нет. Теперь он женат, хотя никто об этом не узнает.

― Да, я в порядке, ― отвечаю Себастьяну.

Он смотрит на меня светло-зелеными глазами, которые совсем не похожи на темные глаза его дяди. Его волосы слишком светлые и блестящие.

И он прекрасен. Как говорит Дженни ― супер-красавчик. И я вижу его очарование, правда вижу. Но не чувствую его.

Не чувствую покалывания и жара, необходимости контролировать свое чертово лицо и эмоции из-за того, что нахожусь в его присутствии.

― Уверена, Гвен?

― Ага.

Он смотрит на Нэйта, который все еще разговаривает с Аспен, продолжая обсуждать разработанные ими задумки, затем понижает голос:

― Если он начнет доставлять проблемы, дай знать.

Переключаю внимание на Себастьяна и внимательно наблюдаю за ним.

― И что ты сделаешь?

― Остановлю его, разумеется.

― Он твой дядя.

― Это не означает, что я слепо приму его сторону.

― Правда?

― Правда.

― Значит, теперь ты мой союзник?

― Если он тебе нужен.

Тепло наполняет меня, я улыбаюсь, прикасаясь к его руке.

― Спасибо, Бастиан.

Он собирается что-то сказать, когда на нас падает тень. Точнее, на меня, потому что Себастьян достаточно высок, чтобы избежать ее.

А я? Я нахожусь прямо под тенью в центре подавляющего внимания Нэйта. Его взгляд такой строгий и пронзительный, что я бессознательно съеживаюсь.

― Разве ты не говорила, что собираешься домой? ― спрашивает Нэйт голосом, специально предназначенным для того, чтобы заставить людей чувствовать себя неловко.

Я сказала, что хочу немного поспать, прежде чем вернуться к папе. Я прогуливаю занятия, потому что, что если с ним что-то случится, пока я учусь, и не смогу добраться до больницы достаточно быстро? Что, если он перейдет в стадию на букву «С»?

― К чему такая спешка? ― спрашивает Себастьян с блеском в глазах. ― Мы с Гвен собирались выпить кофе и наверстать упущенное.

Собирались? Не то чтобы я возражала, но я вот-вот рухну. Бессонница, стресс, тревога и чрезмерные размышления могут привести к этому. При других обстоятельствах я бы сходила на свидание с Себастьяном, но не думаю, что в данный момент это физически возможно.

― Гвинет нужно отдохнуть, а у тебя есть работа.

Мне кажется, или его голос стал резче, решительнее?

Как он узнал, что я на пределе своих физических возможностей? Он понял это по моей болезненно-бледной коже или расфокусированным глазам? Из-за темных кругов, да? Они появляются после бессонных ночей.

― В таком случае, в другой раз.

Себастьян похлопывает меня по руке, которая все еще находится на его руке, потому что я отвлеклась на Нэйта.

― Подвези меня, Себастьян, ― говорит Аспен с нижней ступеньки.

Я почти забыла о ней. Почти.

Нэйт хватает меня за локоть и оттаскивает от своего племянника. Движение настолько легкое, что я чувствую, будто парю в воздухе, когда мы уходим, не сказав больше ни слова.

Аспен бросает на меня взгляд, который я не могу расшифровать. Жалость? Извинение? Но зачем ей жалеть меня или извиняться передо мной? Это не свойственно ей. Она ведьма.

Правда, пап?

― Куда мы направляемся? ― спрашиваю Нэйта, когда немного выхожу из оцепенения.

Правда, совсем немного, потому что, кажется, те таблетки, которые я проглотила, словно конфеты, начинают действовать.

― Я отвезу тебя домой.

― Зачем?

― Затем что ты в нескольких минутах от того, чтобы грохнуться в обморок.

Значит, ему известно о моем истощении. Ух ты. Неужели я настолько очевидна для всех остальных?

― Я могу вызвать такси. Ты сказал, что собираешься вернуться к работе.

― Поскольку ты опоздала, мне пришлось перенести утренние встречи, так что до обеда я свободен.

Он отпирает машину и подходит к водительской стороне.

Я закатываю глаза.

― Прости, что нарушила твои утренние планы, муж.

Он замирает, положив ладонь на дверную ручку.

― Как ты меня назвала?

― Муж. Знаешь, когда люди сочетаются браком, они становятся мужем и женой.

― Забудь.

― Что забыть?

― Это слово. Забудь.

― Нет. ― Скрещиваю руки на груди. ― То, как я тебя называю, мое дело. Кроме того, нам нужно сохранить видимость настоящих отношений, чтобы Сьюзан поверила. Ты же знаешь, она хитрая. Не случайно папа всю жизнь судится с ней.

― Гвинет, ― предостерегает он.

― Ты должен называть меня Гвен или как-то еще, чтобы все было правдоподобно.

Снисходительная улыбка появляется на его губах, и я знаю, что мне не понравятся его следующие слова еще до того, как он их произнесет. Он жесток и абсолютно не считается с чувствами других.

― Как насчет мелкая?

― Я не ребенок.

― Как скажешь.

― В твоих глазах я такая? Ребенок? ― Я срываюсь со своего места, чтобы встать перед ним. ― Разве ребенок смог бы женить тебя на себе?

― Это ― фиктивный брак.

― Фикция ― это иллюзия, а это реально, ощутимо, осязаемо.

Я не упускаю из виду, как сжимается его челюсть при этом слове. Осязаемо. Он так ясно дал понять, что не хочет быть частью этих отношениях.

― Отойди.

Мои щеки, должно быть, стали пунцовыми, потому что только тогда я поняла, что нахожусь близко к нему. Настолько близко, что ощущаю его вкус на своем языке, так близко, что его тепло окутывает меня, словно одеяло. Или скорее петля, потому что она душит меня с каждой секундой.

В обычной ситуации я бы непременно предоставила требуемое им пространство и укрылась в своем собственном, потому что так должно быть, верно?

Однако я также думаю, что папа должен очнуться, и быть в безопасности пока не станет старым и седым. Но это не так, и все, что я принимала как должное, меняется, закручивается и выходит из-под контроля.

Поэтому я не следую приказу Нэйта.

Я стою под пристальным взглядом темных глаз, в тени его тела, провоцируя надвигающийся гнев.

Не двигаюсь.

Не отвожу взгляд.

И напоминаю себе о необходимости дышать.

― Гвинет, я сказал тебе отойти.

― А я, очевидно, отказываюсь.

― Ты только что сказала, что отказываешься?

― Да. А что? Ты чего-то боишься?

Он делает шаг вперед, и я вздрагиваю, отпрыгивая в сторону так неожиданно, что спиной ударяюсь о твердый металл. Понимаю, что это машина. Я прижата к двери, вернее сказать, приклеена к ней, словно это мой спасательный круг, потому что мне необходима опора, когда он так близко.

Почти так же близко, как тогда, когда я поцеловала его. Когда встала на цыпочки и просто сделала это. И теперь я пялюсь на его греховно пропорциональные губы. Они находятся всего лишь в паре сантиметров... он нависает надо мной и загораживает солнце, воздух и все природные элементы.