Пролог

НОВА

Прошлое

— Мне жаль, Нова.

Я увидела, как Паркер опустил голову на белые простыни моей больничной койки; от резкого флуоресцентного освещения его светло-каштановые пряди в некоторых местах казались почти белыми.

Медленно подняв руку, я провела пальцами по его волосам, наслаждаясь их густотой и вспоминая, как всего несколько дней назад думала, что никогда больше не почувствую их.

— Все нормально.

Паркер сокрушенно покачал головой и выпрямился, но не отстранился. Немного помедлил, а потом, словно через силу, встретился со мной взглядом. Его обычно бездонные голубые глаза цвета океана потускнели из-за темных кругов и налились кровью от усталости, но сейчас вспыхнули, и я заметила, как он стиснул зубы.

— Ненормально. Ненормально, Нова. Господи. Это...

Глубокий лирический голос, который я так любила слушать, надломился, и Паркер отвернулся, уронив подбородок на грудь.

Он был прав. Ненормально. Ничего тут не было нормально. То, как тот поступил, было далеко ненормально.

Но в тот момент мне нужнее был он, чем пустые обвинения в том, что произошло.

Поэтому я скользнула рукой по его предплечью и сплела наши с ним пальцы, стараясь не задеть капельницу, регидратирующую мой организм.

Паркер крепко сжал их и с благоговением и чем-то намного большим поцеловал одну костяшку за другой.

— Просто поговори со мной, — выдохнув, попросила я.

Я еще толком не проснулась, а уже могла снова провалиться в сон.

— О чем ты хочешь поговорить? — спросил Паркер.

Я начала что-то бормотать, но тут из-за угла показался блондин с растрепанными волосами и глупо улыбнулся из-за пучка полевых цветов.

— Ты ей сказал? — спросил Орен, возможно, немного слишком возбужденно для данной ситуации.

Я перевела взгляд на Паркера, потому что понятия не имела, что, черт возьми, он должен был мне сказать, и обнаружила на его лице выражение «заткнись нахрен».

Снова повернувшись к Орену, я заметила, как гаснет его улыбка.

— Охххх. Что ж, виноват. — Он положил маргаритки на ближайший стул и с неловким смехом начал пятиться назад, но тут же наткнулся на двух других участников группы, Эша и Брогана.

— Какого хрена, чувак? Мы хотим ее увидеть, — проворчал Эш.

— Он еще ей не сказал, а брошенный им взгляд ясно дал понять, что нам лучше свалить, — попытался прошептать Орен, но у него это плохо получилось, и мы всё услышали.

Паркер застонал и опустил голову.

— Мы вернемся, — крикнул Броган, когда Орен их выпроводил.

Как только они ушли, я сосредоточила свое внимание на Паркере, который тут же прикусил нижнюю губу и провел рукой по лицу. Когда он одновременно делал и то, и другое, это не сулило ничего хорошего. Что-то одно означало напряг, а оба — то, что мне следует ждать неприятностей. За несколько лет, минувших с тех пор, как Паркер Каллахан ворвался в мою жизнь, я видела это сочетание всего пару раз.

— Не сказал мне что? — спросила я.

Я слишком устала, чтобы готовиться к худшему или выуживать это из него.

— Сейчас это неважно.

Вздохнув, я снова опустила голову на подушку.

— Отвлеки меня, Паркер. Расскажи.

— Тебе больно?

— Нет, со мной все хорошо. Я лишь хочу не думать о том, что сейчас тут лежу. Поэтому просто скажи мне.

Еще одно стремительное скольжение рукой по лицу, по голове и по шее.

— Музыкальный продюсер шоу предложил нам отправиться в турне с Руфио.

— Срань господня, Паркер.

Все мое лицо расплылось в улыбке, я была так рада за него — за то, что группа получила удивительный шанс. Ради этого мы все и работали, и вот это случилось.

— Долбаный Руфио. Полное безумие!

У меня почти не осталось сил, но я вложила их все в то, чтобы порадоваться за своего лучшего друга — моего сводного брата, который, несмотря на все наши старания, стал мне гораздо ближе. Но по мере того, как силы меня покидали, ко мне подкрадывалась реальность. Я заметила его неуверенную улыбку и поняла, что он рассказал мне не всё.

— Когда ты уезжаешь? Куда ты едешь? — Я засыпала его вопросами, надеясь задать нужный, надеясь, что это не затянувшееся на фоне разговора предвестие чего-то дурного.

— Гастроли начинаются на следующей неделе, и нас просили сопровождать их на всем протяжении тура.

— О, вау. Это... долго.

— Да. — Он прикусил губу, снова заставив меня нервничать. — Думаешь, ты справишься?

— С чем?

Конечно, он не мог подумать, что я поеду с ними. От одной мысли об этом к моему горлу подступили напряжение и страх, но я их проглотила, ожидая его ответа.

— С гастролями. Ты же часть группы.

Я покачала головой, не дав ему закончить.

— Нет. Нет, Паркер. — Где-то глубоко внутри зародилась дрожь, вибрируя в каждой клеточке моего тела, но на деле во мне ничего не дрогнуло. — Я не могу.

— Если ты еще не готова, может, ты присоединишься к нам позже? — предложил он, пытаясь изобразить оптимизм, но я видела затаившуюся в его взгляде правду. Паркер все понял.

— Я не смогу, — уточнила я.

Паркер опустил плечи и отвернулся, но перед этим я заметила, что он снова прикусил губу.

Передо мной сидел парень, которого я любила. На него тяжким грузом давили нерешительность и чувство вины, удерживая в неловком положении, которое совершенно ему не шло. Передо мной сидел парень, которого я любила, но он не мог осуществить свою мечту, хотя упорно к ней шел, а моя любовь была настолько сильна, чтобы простить его и подтолкнуть к исполнению этой мечты.

Я изо всех сил сжала его ладонь.

— Паркер, — начала я и подождала, пока он посмотрит мне в лицо. — Группа никогда не была моей — она никогда не была моей мечтой. Ты просто позволил мне быть ее частью. Это было весело, — все же смогла выговорить я, несмотря на то, что горло сдавили слезы. — Но я не могу этого сделать. И даже представить себе не могу, что там окажусь. Я не могу...

Лицо Паркера омрачилось, и, несмотря на все, через что мне пришлось пройти, я не могла смотреть, как ему больно. Он наклонился и прижался своим лбом к моему лбу, отчего наше дыхание смешалось в разделяющем нас пространстве.

— Мне так жаль, Нова, — снова произнес он.

— Я знаю, и уверяю тебя, что все в порядке.

Паркер опустил голову мне на плечо и, как и много ночей назад, забрался в постель рядом со мной. Мы лежали молча, в одной руке я держала его ладонь, а другой перебирала его волосы.

Я была очень юна, и мое будущее казалось совершенно неопределенным. Я понятия не имела, каким будет мой следующий шаг и куда он приведет, но одно знала точно: я люблю Паркера Каллахана, и что бы он ни натворил, не позволю ему отказаться от своей мечты из-за меня.

— Поезжай.

Паркер приподнялся на локте и, нахмурившись, посмотрел на меня.

— Что?

— Отправляйся в турне. Исполни свою мечту. Докажи им, что ты можешь.

Он покачал головой.

— Нова, я...

— Можешь. И сделаешь.

Я собрала остатки ярости, которую чувствовала крайне редко, и подначивала его бросить мне вызов. Он пристально всматривался мне в лицо, пытаясь уловить в моих словах ложь и неувязки. Когда ему это не удалось, его лицо смягчилось, и он провел большим пальцем по моей щеке.

— Блядь, Сверхновая. Яркая и мощная.

Я подалась к нему и облегченно вздохнула, когда он снова улегся рядом со мной; мне стало спокойней от того, что я оставалась сильной в то время, хотя единственное, чего мне хотелось сделать, это расплакаться.

Я нуждалась в нем, как никогда. Будущее теперь казалось немного более мрачным, но мне не хотелось, чтобы что-то послужило помехой для Паркера. От одной мысли о том, что на следующей неделе он уедет, горло обожгло огнем.

— Будешь звонить? — спросила я.

— Все время. И я вернусь на выпускной и на праздники. Не могу же я пропустить твой выпускной бал.

— Тем более, что свой ты пропустил, — пошутила я, вспомнив, как в прошлом году ребята пошли на концерт вместо танцев.

— Я не хотел на него идти, поскольку у меня не было подходящей пары. Но теперь у меня есть ты, и я приду.

— Обещаешь?

— Обещаю, — поклялся Паркер, искренне глядя мне в глаза.

— Поклянись своим винтажным Fender¹, — потребовала я. Мне нужно было, чтобы Паркер понимал, насколько я серьезна, а этот Fender он обожал.

Не сводя с меня глаз, он обхватил мой мизинец своим и крепко его сжал:

— Клянусь своим Fender. Я буду звонить и вернусь за тобой.

— Тебе лучше сдержать клятву, — прошептала я.

— Обещаю.

Но слишком скоро звонки стали реже и все чаще оставались пропущенными и неотвеченными. На выпускной Паркер так и не выбрался. Я сидела дома, нарядившись в голубое платье, потому что это был его любимый цвет, а он даже не позвонил.

Не приехал он и на День благодарения. В то время как его жизнь пошла в гору, моя расползалась по швам, а я была слишком слаба, чтобы в одиночку ее подлатать.

Каждое нарушенное обещание лишало меня сил, оставляя во мне бреши для обиды и гнева.

Я не могла поверить, что он не сдержал своё слово. Что он меня продинамил. Что его не было рядом. Что он оставил меня одну.

Поэтому, когда Паркер позвонил в следующий раз, я сбросила вызов.

Когда он сказал, что приедет домой на Рождество, мое доверие уже пошатнулось. На сей раз я не стала ждать, когда тот меня кинет. Поэтому уехала, не оставив ему шанса и дальше манипулировать мной.

Я уехала, дав себе обещание.

Что никогда больше не позволю Паркеру Каллахану поставить меня на второе место после мечты. Неважно, как сильно я его люблю.