У меня в руке завибрировал телефон, и, взглянув на экран, я увидела уведомление от Instagram.

Блядь. Гребаное дерьмо. Блядь, гребаное дерьмо.

— Чувиха, — сказала Рэй, не впечатленная моим ответом.

— Нам надо еще выпить! — крикнула я.

Мое желание выпить всегда отвлекало Рэй.

Она покачала головой и улыбнулась.

— Шанс упущен, подружка.

Мой телефон снова завибрировал, и я пожала плечами.

— Давай я сбегаю в туалет, встретимся там. Возьми мне две порции.

Они мне понадобятся.

Рэй схватила Остина и потащила его за собой. Дрожащей рукой я открыла уведомление.

Паркер Каллахан: Напиши свой номер.

Паркер Каллахан: Если не напишешь, я выясню, кто твоя подруга, и спрошу у нее. Кажется, ей не терпится нас свести.

Вот дерьмо.

Я представила, как он выясняет, кто такая Рэй. Это будет несложно. Мой профиль был публичным, даже если я использовала не свое имя и никогда не показывала лицо. Рэй постоянно постила свои фотографии, и ему не составило бы большого труда выяснить всё, что нужно. Я представила себе их разговор и содрогнулась оттого, что Рэй в конце концов узнает, что я не просто фанатка Паркера Каллахана из «Скрытой одержимости», но когда-то давно была в него влюблена, и он не только моя самая большая любовь, но и сводный брат.

Пситуризм: Я не хочу говорить.

Паркер Каллахан: Её зовут Рэйлинн Вос?

Паркер Каллахан: Я не очень хорошо разглядел ее в темноте, но думаю, что не ошибаюсь.

Пситуризм: Хорошо.

Я отправила ему свой номер и затаила дыхание.

Через несколько секунд мой телефон завибрировал, и на экране высветился незнакомый номер с кодом Нью-Йорка. В глубине души я надеялась, что там появится его имя, как и много лет назад, как будто он мог сохранить тот же номер.

Сделав глубокий вдох, я приняла вызов и, зажмурив глаза, поднесла к уху телефон, приготовившись к самому худшему.

Но ничто не могло подготовить меня к тому, что он снова произнесет мое имя.

— Нова.

Черт.

Одно мое имя — и все эмоции, которые я пыталась заглушить много лет назад, нахлынули на меня с новой силой, дав мне возможность лишь вздрогнуть от боли и улыбнуться воспоминаниям.

Потому что и то, и другое было неотъемлемой частью Паркера Каллахана.

ПАРКЕР

— Паркер.

Никогда не думал, что снова услышу этот голос. Я давно распрощался с этой мечтой. Но ей достаточно было произнести мое имя, и это всколыхнуло все старые эмоции.

Волна жара. Прилив потребности.

Обида.

Гнев.

Боль.

— Привет, — наконец ответил я, впервые в жизни потеряв дар речи.

— Привет.

Мы оба рассмеялись над односложным приветствием.

— Мы всегда были такими неловкими? — спросил я.

— Я да, — призналась она. — Но ты? Никогда.

— Когда был рядом с тобой.

— Чушь, — проворчала она.

— Да брось. Ты вся такая спокойная и собранная, а я просто ухватился за возможность вытащить тебя из твоей скорлупы, чтобы с тобой поговорить.

— Думаю, у нас с тобой разные воспоминания, Паркер Каллахан.

— Нет, я всегда прав, — возразил я, откидываясь на диван в очередном отеле.

— Да, точно.

В телефоне на заднем плане все еще слышалась музыка, но вдруг затихла, как будто она вышла из комнаты, в которой танцевала.

Я множество раз представлял себе встречу с Новой Херст, но никогда бы не подумал, что увижу ее в прямом эфире Instagram, танцующей тверк на пустом танцполе в облегающем ее изгибы шелковом платье цвета шампанского. Такое даже не попало бы в список.

В нем лидировали случайная встреча в библиотеке, кофейне или на арт-выставке. Вот, где я мог бы найти девушку, которая словно растворилась в воздухе. Я даже не любил художественные выставки, но ходил на них чаще, чем хотел бы признать, надеясь, что там окажется она.

В трубке раздался усталый, тяжелый вздох, я не имел понятия, в каком часовом поясе она находится, но на моих часах было одиннадцать пятьдесят два. Нова, которую я помнил, никогда не засиживалась допоздна. Она всегда вставала рано и искала наиболее удачное освещение для своих работ.

— Как поживаешь, Нова?

— Я... хорошо.

Я был рад слышать в ее ответе улыбку. Был рад узнать, что она счастлива, потому что Нова заслужила это после всего того, через что ей пришлось пройти. После всего того, от чего я не смог ее защитить.

— Я бы спросила, как ты поживаешь, но думаю, это излишне, учитывая, что о тебе болтает весь интернет.

— Это интернет. Ты должна знать, что не все в нем правда.

— Верно. Так что, думаю, я рискну и спрошу. Как ты, Паркер?

После долгой, томительной паузы я ответил.

— Хорошо.

Из трубки донесся легкий смешок, и я почувствовал, как сдавило мою грудь, сердце забилось сильнее. Проклятье. Даже спустя столько лет, даже по телефону, она все еще производила тот же эффект. Я не мог не рассмеяться вместе с ней.

— Вы на гастролях, да?

— Конечно.

— Где вы сейчас? В Далласе?

— Ахххх. Я так и понял, — моя улыбка стала шире от ее очевидной оплошности.

— И что же ты понял?

— Ты за нами следишь, Нова?

Она усмехнулась (дважды), прежде чем поняла, что ее поймали.

— Может быть. Возможно, я была на парочке концертов.

— Да иди ты, — выдохнул я, как будто меня ударили в живот.

Последние пять лет я постоянно высматривал в толпе стройных рыжеволосых девушек, а она и впрямь там была. Качающей головой и выкрикивающей наши песни словно фанатка, которую невозможно разглядеть в темноте за слепящими огнями. Так чертовски близко.

Нова снова засмеялась.

— Не-а. Оттягивалась с остальными твоими фанатками.

— Я просто... — Мой разум пытался все это переварить. — Не представлял, что ты так близко.

Шок прошел, и на смену ему пришла другая эмоция — боль.

Нова перестала легкомысленно хихикать, заметив, с каким чувством были сказаны эти слова.

— Да.

В трубке снова повисло напряженное молчание, и я представил, как Нова прикусывает свою пухлую нижнюю губу. На меня нахлынули воспоминания о том, как она делала это за обеденным столом в день нашего знакомства, и я снова заскучал по ней так же сильно, как тогда, когда впервые понял, что потерял ее.

Боже, не могу поверить, что после стольких лет все еще способен на такие сильные эмоции. Это настолько выбило меня из колеи, что от былой легкости не осталось и следа.

— Я искал тебя, Нова.

— О, — прошептала она.

— Я искал тебя, — повторил я, желая, чтобы та услышала отчаяние всех тех дней, недель и месяцев, когда я, затаив дыхание, надеялся, что она вернется ко мне.

В трубке раздался стук, и я ясно представил, как она прислонилась к стене, прижав телефон к уху, от постоянных покусываний ее розовые губы стали еще ярче. Нова откинула голову назад и ударилась ею о стену. «Просто, чтобы освободить мысли», — так она объяснила мне это, когда я впервые застал ее за этим занятием.

— Послушай, Паркер, — наконец сказала она. — Я сейчас очень пьяна. Моя подруга только что вышла замуж, и я выпила больше положенного.

— Сверхновая, — мягко сказал я, желая пресечь ее попытку ретироваться, и одновременно напомнить ей прозвище, которым мы называли Нову, когда она давала себе волю.

— Приятно было побеседовать, — сказала Нова уже тверже. Теперь я представил, как она встала и расправила плечи, полная ложной бравады. В своем сознании я ясно видел каждое ее движение. — Но я сейчас рухну на месте.

Я тоже сел и расправил плечи, в отличие от нее, демонстрируя подлинную смелость, а не напускную браваду. Потому что не мог позволить, чтобы наша встреча закончилась, едва начавшись.

— Я тебе позвоню.

— Я не знаю...

— А я знаю.

— Паркер.

— Иди протрезвей, Сверхновая. Но я тебе позвоню. Скоро. Обязательно возьми трубку.

В трубке послышался тяжелый вздох.

— Не надо на меня дуться. Я свяжусь с твоей подругой, — игриво пригрозил я, чтобы разрядить обстановку. Может, если мы закончим на веселой ноте, она захочет взять трубку.

— Боже, нет. Что угодно, только не это.

— Она настолько надоедливая?

— Нет, совсем нет. Но она сожрет тебя с потрохами, как только получит желаемое.

— Вызов принят.

Она застонала, но рассмеялась.

— Возьми трубку, Нова.

— Посмотрим.

— Тебе, блядь, лучше ответить.

— Спокойной ночи, Рок-звезда.

— Спокойной ночи, Сверхновая.

Линия оборвалась, и я откинулся на спинку дивана с болью в груди и улыбкой на губах.

Она назвала меня Рок-звездой.

Совсем как в ту ночь, когда мы впервые поцеловались.