Ханна?

Раздраженная, воинственная соседка по комнате Скайлар, Ханна?

Без сомнения, она слышала всю историю и имеет мою фотографию — вместе с Джей Би — на задней двери своей спальни с дротиками в обоих наших лбах. Нет никакого гребаного способа, которым эта девушка поможет мне вернуть ее лучшую подругу. Ханна скорее воткнет вилку себе в глаз, чем соизволит помочь мне замутить с ее драгоценной соседкой по комнате.

— Есть еще варианты?

Зик проверяет свой телефон.

— Вайолет говорит, что нет.

— Ты даже не спросил!

Он пожимает плечами.

— Она сказала то, что сказала. Мне не нужно спрашивать ее дважды.

В моем животе образуется узел, который странно похож на зависть. Отношения, в которых нет вопросов к другому человеку, и их мнение уважается по умолчанию…

Это называется доверие.

Ирония не ускользает от меня.

Я не знаю как, но Зик достал номер телефона Ханны, протягивая мне, чтобы я мог сохранить его в своем.

— Что это такое?

— Номер соседки по комнате, придурок.

— Ты вытащил это из своей задницы?

— Нет. Вайолет достала его для меня.

— Как?

— Ты собираешься подвергать сомнению все, что я говорю?

— Да?

Зик глубоко и громко вздыхает, запрокидывает голову и таращится в потолок, адамово яблоко подпрыгивает.

— Вайолет получила его от Джеймсон, подруги Оза Осборна, а Джеймсон получила его от друга, у которого есть друг, который работает в кинотеатре с Ханной.

— Ты это серьезно?

— Нет. Откуда мне знать, где работает Ханна? — Вечное темное облако, нависшее над ним, темнеет. — Вайолет вошла на Instagram и поискала Ханну, а затем отправила ей сообщение, чтобы узнать ее номер. Господи, в наши дни не так уж трудно найти людей.

О.

Точно.

— Позвони соседке по комнате, объясни ситуацию, заполучи ее на свою сторону. Все просто. — Он бьет меня в бицепс. — Понял?

— Понял.

Зик смотрит на меня скептически.

— Точно? Думаю, ты все испортишь.

— Я же сказал, что понял.

— Хочешь, я помогу?

— Черт возьми, нет! — Последнее, что мне нужно, это чтобы Зик Дэниелс слонялся вокруг, как чума. Потому что куда он идет, туда идет его лучший друг Оз, и куда идет Оз, появляется этот идиот Рекс Гандерсон — тогда, прежде чем я это узнаю, вся команда по борьбе узнает, как я облажался в личной жизни.

Кроме того, мне не нужно, чтобы Джей Би знал обо всем этом, пока я не буду готов рассказать ему. Нет смысла выводить его из себя преждевременно. Есть шанс, что вся эта схема взорвется у меня перед носом, и ничего из этого не выйдет, так зачем же заставлять его нервничать?

— Знаешь, что любят цыпочки? Детей. Если бы ты нашел себе ребенка, у тебя все было бы намази.

Он глубоко задумывается, потирая щетину на подбородке.

— У тебя есть запасные дети, умник?

— По правде говоря, да.

Черт, это точно. Зик провел несколько лет добровольцем в программе наставников. Раньше он ненавидел проводить время с долговязым маленьким мальчиком, теперь же относится к нему как к младшему брату, которого повсюду таскает с собой.

Это так странно.

То же самое можно сказать и про его девушку. Девушку, которую никогда не сопоставишь с ним за миллион лет. Если бы в словаре рядом с определением противоположностей была фотография, то это была бы их фотография.

— Знаешь, что лучше, чем ребенок? — Зик действительно проникся к этой идее с детьми. — Два ребенка. Может быть, даже щенок.

— Нет. — Я поднимаю руки и натягиваю чистую футболку, подставляя ему спину.

— Ты не идешь в душ?

Я стреляю в него взглядом.

— Кто ты теперь, моя мать?

— Просто спрашиваю.

Не хочу показаться неуважительным, но: — Почему ты все еще стоишь здесь?

Теперь он может идти. Взгляды, которыми парень стреляет в меня, и тот факт, что он вторгается в мое личное пространство, заставляют меня нервничать. Параноить.

Даже дергаться.

— Ты как автомобильная катастрофа, — говорит засранец. — Я не могу отвести взгляд, мне нужно знать, что произойдет. — Парень прислоняется к металлическим шкафчикам, скрестив руки и лодыжки. Дерзко. — Я вложился.

Вложился? Господи Иисусе, что с этим парнем?

— Я справлюсь.

— Э-э-э... — Зик не уверен.

Я поворачиваюсь к нему лицом, снимаю оставшуюся часть синглета, сбрасываю его и поднимаю с земли. Я брошу его в корзину в углу раздевалки, его постирают и вернут для следующей встречи.

Роясь в своей сумке, нахожу серые боксеры. Надеваю их, все это время не обращая внимания на маячащую рядом со мной тень.

Почему он все еще здесь? Почему его это волнует? Это парень, которому на все наплевать вдруг заинтересовался моей личной жизнью?

Я в аду, вот что происходит — другого объяснения быть не может.

Смирившись, я спрашиваю: — Что, черт возьми, я должен сказать Ханне? Ты же знаешь, какие девушки. Скайлар, наверное, рассказала ей все до мельчайших подробностей, наверное, плакала всю ночь и...

— Съела все мороженое?

— Нет. Я собирался сказать, что замышляла месть.

— О да, это имеет больше смысла. Отвергнутая девушка безжалостна, но ее друзья еще хуже.

— Я не отвергал ее. — Почему он так драматичен?

— Точно. Ты развел её — это еще хуже. — Когда я начинаю спорить, Зик поднимает ладонь, чтобы заставить меня замолчать. — Не говори. Мы оба знаем, что именно это ты и сделал, потому что ты — тупица и плохо соображал.

За всю мою жизнь меня никто никогда не называл меня тупицей. Меня называли умным, башковитым, слишком смышлёным для моего же блага... никогда тупицей.

— Ладно. Как скажешь.— Я роюсь в поисках шортов и надеваю их. — И что я должен сказать Ханне?

— Хорошая новость в том, что когда ты позвонишь — не пиши ей, потому что все, что она сделает, это выгрызет твою задницу, а затем заблокирует тебя — она не будет знать, что это ты, поэтому ответит на свой телефон.

Точно.

— Можешь, сказать что-нибудь вроде: «Подожди! Прежде чем ты повесишь трубку...», чтобы она не бросила трубку.

Я закатываю глаза.

Он не впечатлен моим отказом от его предложения.

— Тебе следовало бы это записать.

— Это одно предложение? Или два? — Я ощупываю себя вдоль торса, словно ищу письменные принадлежности. — Ну и дела, похоже, у меня нет ручки.

— Не будь умником.— Сначала я — тупица, теперь умник.

— Постой. Быстрый вопрос: как ты думаешь, я должен сказать Джей Би об этом?

— Ты в своем уме? Во-первых, это он втянул тебя в эту историю. Во-вторых, в любви и на войне все честно, а он дебил. Он будет втыкать тебе палки в колеса слева и справа и разными способами отваживать эту Скай как-бы-её-там-ни-звали. Так что забудь об этом. Это больше не его гребаное дело — полностью вне его юрисдикции. — Зик смотрит на меня, прищурившись. — Еще какие-нибудь глупые вопросы?

— Нет.— Только этот.

— Хорошо. Теперь, как я уже говорил — как только ты привлечешь внимание Ханны, разыграй тот факт, что ты никогда не делал ничего столь глупого раньше.

И это правда.

— И ты умный парень, который совершил действительно глупую ошибку.

Тоже верно.

— И что, если она поможет тебе, ты поклянешься, что никогда больше не сделаешь ничего такого чертовски глупого, а если сделаешь, она может отрубить тебе яйца любым тупым предметом, который сможет найти.

— Это мой единственный вариант? Что бы она отрубила мне яйца?

Зик поднимает бровь.

— Перестань болтать. Я только вошел в роль.

Боже, какой же он засранец.

Парень тоже замолчал, нахмурив брови и наморщив лоб.

— Черт. Я потерял ход мысли.— Взгляд, которым он меня одаривает, может сморщить чей угодно член на четыре размера.

— Прости меня! — выпаливаю я, с самого начала слегка травмированный этим разговором. Это так странно — получать от него советы. За те три года, что я занимаюсь в команде, Зик не сказал мне и десяти слов, и вдруг он стал свахой.

— Пожалуй, начни с Ханны. Если это не сработает, сдавайся, чувак — не будь сталкером. — Его любимое занятие — оглядывать людей с головы до ног, и Зик снова делает это со мной. — Если я узнаю, что ты подкрадываешься к ней, я ударю тебя по яйцам.

Непроизвольно подношу руку к мошонке.

— Я не хочу, чтобы меня били по яйцам.

Зик смотрит на меня как на сумасшедшего, слегка ухмыльнувшись.

— Никто не хочет получать по яйцам, говнюк.

Тогда ладно.