Все по другую сторону стола смотрели на него очень пристально, и он пожал плечами.

- Если бы кто-то, кто верил в генетическое рабство, был вовлечен в строительство где-то секретной базы, и если бы им действительно срочно понадобилась первоначальная рабочая сила, пока они не смогли бы создать самоподдерживающуюся популяцию рабочих, как вы думаете, где бы они ее взяли?

Палата звезд

Старый Чикаго

Старая Земля

Солнечная система

Кэти Монтень отхлебнула еще пива, поставила стакан на маленький приставной столик рядом со своим креслом в комнате наблюдения и откинулась на спинку кресла, наблюдая за делегатами Конституционного съезда. На данный момент споры касались вопроса порядка, который Монтень на самом деле не понимала, потому что: а) это было неясно; б) Лига не следовала точно тем же правилам порядка, которым следовал парламент Мантикоры - большинство таких правил порядка были потомками кого-то по имени Роберт, но, конечно, за два тысячелетия эволюция породила множество вариаций - и в) ей все равно было до лампочки (см. пункт "а").

Кроме того, все это было иллюзией. На самом деле она не смотрела сверху вниз на процессы, происходящие в величественной законодательной палате Лиги. Настоящая Звездная палата - та, что сделана из молекул, - находилась в ста двадцати шести метрах над ее головой. Точнее, она была на сто двадцать метров выше высоты ее головы, потому что была также смещена по горизонтали на шестьсот метров к юго-западу. По соображениям безопасности помещение непосредственно под камерой было зарезервировано для правительственных чиновников.

Она была под землей. То, на что она на самом деле смотрела "сверху вниз", было виртуальной версией структуры, полностью состоящей из электронов. (Может быть, и нескольких адронов тоже; понимание физики Монтень было нечетким по краям.) Когда много столетий назад проектировалась и строилась Звездная палата, архитекторы заботились скорее об эстетике, чем о практичности. И им явно не приходило в голову, что людям нравится приезжать и лично посещать места, где их правительства принимают решения.

К сожалению, палату было нелегко расширить после завершения строительства из-за ее геометрического дизайна. Под значительным давлением общественности (и особенно политиков) архитекторы и строители неохотно добавили кольцо галерейных лож над самым верхним четырнадцатым кольцом мест для делегатов, но этого было недостаточно, чтобы вместить толпы туристов, которые вскоре начали посещать капитолий.

Итак, в конце концов, были добавлены подземные помещения. Это не удовлетворило пуристов и снобов, но вполне устраивало подавляющее большинство посетителей. Люди привыкли к существованию, которое было в значительной степени виртуальным, а не "реальным", еще до того, как возникла Диаспора.

Монтень сама предпочитала, чтобы все было именно так. Время от времени она наблюдала за ходом заседания с выгодной позиции в одной из лож больших делегаций на кольцах для сидения в палате. Та или иная делегация иногда приглашала гостей. Но их ложи, как правило, были переполнены, часто там было мало уединения и еще меньше легкости и комфорта для проведения тихих дискуссий - что обычно и было причиной, по которой она была там с самого начала.

"Внизу, в подвале", как это называлось, практические реалии были намного лучше. Она могла пользоваться общественными помещениями, которые были бесплатными в порядке живой очереди, или она могла наблюдать за ходом заседания в частной гостиной, такой просторной и удобной, какую она выбрала для аренды, что давало ей столько уединения, сколько было нужно.

Обычно она посещала довольно просторную гостиную, арендованную Лигой борьбы с рабством. Но, учитывая, что сегодняшние обсуждения были в основном сосредоточены на вопросах, представляющих особый интерес для Звездной империи, гостиная, в которой она в настоящее время находилась, была зарезервирована правительством Мантикоры.

- Итак, как идут дела? - Макколи Синклер, которого иногда называли "Мак-Нож", был невысоким парнем, который появился в гостиной не более десяти минут назад. Он также был одним из основных лидеров либеральной партии Звездной империи.

- Кэти ворчит. - У Моники Асевски, сидевшей справа от Монтень, были очень темные волосы, довольно коротко подстриженные, очень светлая кожа лица и серо-голубые глаза. Она была примерно такой же стройной, как Монтень, и примерно такого же роста. Если бы они все стояли, Синклер был бы самым низкорослым человеком в комнате, уступая остальным добрых пятнадцать сантиметров.

Он действительно был очень маленького роста. Но никто не называл Макколи Синклера "креветкой" с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать лет. Его отстранили от занятий на неделю после последовавшей драки. Больше времени потребовалось, чтобы с лица неосторожного парня, который издевался над ним, исчезли синяки.

- О чем она ворчит сейчас, Моника? - спросил он, и Монтень возмущенно выпрямилась.

- Что ты подразумеваешь под "сейчас", черт возьми? - потребовала она.

- Посмотрите правде в глаза, Кэти, - сказал Аканьянг Мосеки, четвертый и последний человек в гостиной. Он только что закончил наливать себе порцию в хорошо укомплектованном баре для спиртных напитков и возвращался на свое место. - Вы возмущаетесь довольно регулярно.

Он скользнул на свое сиденье.

- Отвечая на твой вопрос, Макколи, она раздражена, потому что люди из некоторых систем Окраины...

- Некоторых? - Монтень прервала его. - Как насчет "по крайней мере дюжины"?

- Как я уже сказал - некоторых - что и составляет "по крайней мере дюжину" из нескольких сотен систем. - Мосеки проглотил изрядную часть содержимого своего стакана. - В любом случае, они продолжают обращаться к Кэти в частном порядке, чтобы узнать, есть ли какая-либо возможность, что Великий Альянс - или просто Звездная империя - может пожелать заключить с ними оборонительный союз.

- А. - Синклер кивнул. - Дай угадаю. Очень узко определенный и весьма условный оборонительный союз. Назовите это страховым полисом на случай, если реконструкция Солнечной лиги пойдет наперекосяк.

- Вот именно, - кивнул Мосеки. - Они немного нервничают. За что вы вряд ли можете их винить, учитывая историю Лиги.

- Так к чему такое негодование, Кэти? - Синклер посмотрел на нее. - Это неудивительно. На самом деле, это было предсказуемо. Если вы хотите кого-то пожалеть, пожалейте наших соотечественников, которые действительно находятся у власти. Они постоянно обсуждают одну и ту же тему.

Он оглядел гостиную.

- Кстати говоря, где они? Мы, либералы, обычно не занимаем эту гостиную в полном одиночестве.

- Встречаются с делегацией из Лимы, - сказал Мосеки. - Должны скоро вернуться.

- Конечно, это предсказуемо, - сказала Монтень. - Но почему они спрашивают меня? Как я продолжаю им говорить, я не работаю в правительстве. Парламент - да; кабинет министров - нет. У достаточного количества этих идиотов есть собственные парламентские правительства, и они, черт возьми, должны понимать разницу!

- Они знают. И что с того? - Синклер вопросительно посмотрел на нее. - Вы не состоите в правительстве Грантвилля, так что это правда, что у вас нет официальной должности в нем. Однако вы являетесь лидером оппозиции, поскольку мы единственная партия - ну, единственная законная партия, - которая в настоящее время не является частью правительства. Это означает, что вы почти всегда участвуете в обсуждении, когда происходит что-то важное или находится на рассмотрении.

Выражение лица Монтень приобрело то, что можно было бы назвать маринованным выражением.

- Отлично. Со мной консультируются. Я все еще не та, кто определяет политику.

- Да, не сейчас, - признал он. - Но вы та, чье мнение принимается во внимание - вполне серьезно - при принятии решения о политике, и они следят за тем, чтобы держать вас в курсе того, что такое политика. Если уж на то пошло, вполне возможно, что когда-нибудь вы станете правительством.

Выражение лица Монтень стало еще более кислым, и Синклер взглянул на Асевски и Мосеки.

- Она все еще притворяется, что всегда будет членом оппозиции?

- В значительной степени, - сказала Асевски. - У нее тоже нет оправдания. Я была там - прямо там, в конференц-зале отеля, не более чем в двух километрах отсюда, - когда Веб Дю Гавел прочитал ей блестящую часовую лекцию о политической динамике демократического общества. Совсем не так давно.

- Это была всего лишь теория и предположения, - запротестовала Монтень, и Синклер издал звук, нечто среднее между насмешливым фырканьем и вздохом раздражения.

- Да - и все это подкреплено не более чем двухтысячелетним опытом, - сказал он. - Если я правильно помню, это то, что Дю Гавел называет проблемой плоскостности в политологии. Почему все демократические общества поддерживают близкое равновесие политических точек зрения, если только какая-то могущественная сила не деформирует ситуацию?

- Например, господство бюрократии Лиги, - вставила Асевски. - На разрастание этого, возможно, ушло почти тысячелетие, и это чертовски хорошо привело к тому, что ни один честный наблюдатель не смог бы назвать "демократическим" правительством, по крайней мере, на федеральном уровне. Полагаю, вы могли бы назвать это "могущественной силой". Но Дю Гавел прав: в отсутствие чего-то подобного естественная закономерность заключается в том, что крупные политические партии приходят к власти и уходят из нее - можно сказать, меняют власть - почти как метроном. Шестидесятипроцентное большинство считается абсолютным, и больше этого бывает крайне редко. Более двух третей - это почти неслыханно. Модель может быть приостановлена на некоторое время, обычно из-за войны или какого-либо другого крупного кризиса, но как только кризис заканчивается, баланс восстанавливается. Во многих отношениях именно так дышит демократическая власть.