Не смела надеяться.

— Ты это серьезно? — спросил он наконец, его голос звучал хрипло, совсем не похожим на безупречного, уверенного Митчелла, которого она знала.

— Да, — мягко ответила она. — Единственное, что могло бы быть более искренним, это если бы они забрызгали страницу моей кровью.

— Прекрасное видение, — сказал он небрежно.

Она попыталась закатить глаза на его неубедительную попытку юмора, но вместо этого наблюдала, как ее рука нашла его руку на скамейке в парке.

— Митчелл. Не мог бы ты... не мог бы ты... просто... пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, будет ли у меня еще один шанс.

— Еще один шанс ради чего, Джули?

Она заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Ради тебя. Ради нас. Ради отношений с тем, кто мне дорог.

Его рука медленно протянулась, и он провел большим пальцем по ее щеке.

— Кто тебе дорог?

Джули ненадолго закрыла глаза от его нежного прикосновения, не смея надеяться.

Он заговорил снова.

— Я влюбился в тебя здесь, знаешь ли. На этой скамейке, наблюдая, как ты ешь хот-дог, словно голодное животное.

Ее глаза распахнулись, но он накрыл двумя пальцами ее губы, не давая ей заговорить.

— То, как я разговаривал с тобой в тот день в доме Келли, непростительно.

Она подняла плечо. Ну, да.

Его глаза опустились на ее подбородок, словно он не мог смотреть ей в глаза.

— Я так долго держался за свое безумие, ненавидя тебя. Но я прочитал твою статью и понял, что ты тоже страдаешь, и я не мог перестать переосмысливать то, что я сказал, и понял, что никогда не извинялся. Никогда не просил у тебя прощения.

Он прислонился лбом к ее лбу и глубоко вздохнул.

— Правда в том, Джули, что я не думал о пари, когда был с тобой. Я пытался. Я пытался все время, но когда я был с тобой, не было места ни для чего, кроме тебя. Впервые я хотел отношений ради человека, а не ради безопасности.

— Митчелл...

— Подожди, я не закончил. Ты можешь писать об отношениях сколько угодно. О личном, о чем хочешь. Ваши дни мимолётных свиданий закончились, мисс Грин. С этого момента все, что касается ваших личных отношений, должно быть связано со мной.

Она кивнула, ее глаза наполнились слезами.

— Мне жаль, — прошептал он.

— Мне тоже.

Он дернул ее за хвост, заставляя ее поднять лицо к себе.

— Ты сказала мне, что любишь меня, а я бросил это тебе в лицо.

Она слабо улыбнулась.

— Ну, да. Ты придурок.

— Попробуй еще раз.

Джули сглотнула. Сделала вдох. Рискнула.

— Я люблю тебя.

Его глаза стали яркими и яростными.

— Тебе следует. Потому что я люблю тебя чертовски сильно.

— Навеки? — спросила она.

— Навеки. Или, по крайней мере, пока я не решу, что не могу жить без мест в ложе на стадионе «Янки».

— А, значит, Уолл-стрит теперь веселый парень.

— Еще бы. А теперь, как насчет того, чтобы написать об этом? — его губы нашли ее губы как раз в тот момент, когда она почувствовала, как что-то прохладное и твердое опустилось на четвертый палец ее левой руки.

Джули почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Или, может быть, она прилила к лицу. В любом случае, ее мысли разбегались во все стороны, а сердце застряло в горле.

— Митчелл...

— Если тебе нужно время, возьми время. Но не отказывайся, — сказал он быстро, настоятельно. — Я знаю, что это очень быстро, и я знаю, что это безумие, — он провел пальцем по ее подбородку, наклоняя ее лицо вверх. — Но при всём это правильно, — добавил он мягко. — Не так ли?

Она посмотрела в его темно-синие глаза, в которых читалась и надежда, что она скажет «да», и паника, что она скажет «нет».

Все происходит так быстро. И это полное безумие...

Мысли, проносящиеся в ее голове, медленно собирались в единую картину. Она, Митчелл... а может быть, целый флот малышей, бегущих по пересеченной местности.

Она позволила себе примерить этот образ. Чёрт, разве не этим она занималась последние несколько недель? Примеряла Митчелла на себя и понимала, что он идеально ей подходит?

И знать, что он всегда будет подходить?

Джули улыбнулась ему, и он вздохнул с облегчением.

— Это значит «да»? — спросил он.

— Да, — тихо сказала она, запустив руку в его волосы и притянув его голову к своей. — Это однозначное да.

Он поцеловал ее под лучами заходящего солнца, прямо на глазах у всего мира, и сердце Джули забилось от совершенства этого момента.

Теперь это была та история, которую стоило рассказать.