— Нет.

— Тогда напиши об этом.

Джули сопротивлялась желанию потереть виски. Этот разговор становился все более утомительным.

— Я думала, вы только что сказали, что я не должна.

— Я не имею ввиду статью о той абстрактной идее, которую мы придумали два месяца назад. Я имею в виду то, что ты должна написать о том, чему ты научилась. Напиши о своей сердечной боли. Напиши о нем.

Джули медленно выдохнула через нос.

— Камилла, при всем уважении, я напишу то, что обещала, потому что я профессионал. Я напишу о тонкой разнице между свиданиями и отношениями с кем-то. Я даже добавлю несколько своих собственных наблюдений. Но я не собираюсь выкладывать свои соображения незнакомым людям. Это вы сказали мне, что Шпилька — не дневник. Пожалуйста, не просите меня превращать статью в дневник.

Камилла слабо улыбнулась.

— Хорошая речь, Джули. И я могу сказать, что ты права. Но где-то посреди этого крушения поезда ты непреднамеренно затронула то, о чем мы не так часто рассказываем в Шпильке.

— О чём? Манипулирование и мошенническая журналистика?

На этот раз Камилла рассмеялась во весь голос.

— Нет. Если бы я хотела всего этого, я бы попросила Келли написать прощальную статью. Но я имела в виду твою душевную боль. Как журнал, мы никогда не отдавали должное неизбежной части многих отношений — разрыву.

Джули открыла рот, чтобы возразить, но вместо этого она позволила правде, высказанной Камиллой, захлестнуть ее.

Ее начальница была права.

Отдел Свиданий, Любви и Секса редко занимался проблемами разрыва отношений. Конечно, они говорили о том, как уладить ссору, как правильно использовать рычаг в позе «обратная наездница», и о том, предпочитают ли мужчины, чтобы женщины пользовались блеском для губ или помадой. Но они не брались за самое сложное.

Они не касались окончания отношений. Пройдя через один из них, Джули поняла, почему.

— Возможно, тебе поможет написание статьи об этом, — задумчиво сказала Камилла. — Я понимаю, что это очень личное, но ты могла бы опустить имена и, конечно, оставить самые сокровенные моменты при себе. Но другие женщины страдают от расставаний. Напиши эту историю для них.

Джули открыла блокнот, не заметив этого, и задумчиво постучала ручкой по колену.

— Статья о расставании. Я могла бы это написать.

Камилла грустно улыбнулась.

— Да, ты можешь. И мне жаль.

Джули закрыла блокнот, не написав ни одной заметки. Ей нужно было подумать.

Могла ли она действительно сделать это?

Да. Она может, и должна. Она хотела рассказать правду. Правду о том, что произошло между ней и Митчеллом — настоящая правда — заключалась не в фасаде, под которым все началось. Она была о том, что произошло после всего этого. О медленном, нервирующем процессе влюбленности и о тех моментах, когда эту любовь отнимают.

Джули кивнула Камилле и пообещала, что завтра к концу рабочего дня доставит заметки.

С каждым шагом к своему кабинету она чувствовала, что ее писательский блок начинает ослабевать. Джули могла написать эту историю. Она была обязана сделать это для себя. Она должна это сделать для своих читателей.

И больше всего она была обязана Митчеллу.