Глава 18

Джули не хотела говорить об этом.

Ни с Грейс.

Ни с Райли.

Ни десяткам друзей и знакомых, которые звонили без остановки с нездоровым сочетанием любопытства и сочувствия. Грейс даже дошла до того, что связалась с тетей и дядей Джули, чтобы сообщить им о происходящем, и они ей позвонили, но Джули уклонилась и от этих звонков.

И уж точно она не уделяла времени горстке репортеров, жаждущих услышать ее версию событий.

Потому что ее версия истории не продавалась. Никогда.

Тем не менее, попытка Джули избежать этой темы не помешала светской хронике раздуть всю эту грязную историю. Усугубляло ситуацию то, как таблоиды превозносили все это.

Вместо того чтобы изобразить Джули бессердечной бродяжкой, они раскопали все фотографии улыбающейся Джули в дизайнерских коктейльных платьях, на шпильках и с блестящими губами. Эти фотографии были помещены рядом с фотографиями неулыбчивого Митчелла в сдержанных костюмах по дороге на работу.

Она должна была быть довольна таким поворотом. Это не было случаем, когда сердцеедка сокрушила несчастного парня. Это была любимая тусовщица Манхэттена, перехитрившая придурка с Уолл-стрит.

Вместо этого она чувствовала себя дерьмово.

Версия Митчелла так и не была опубликована. Джули отказалась читать «Трибьюн» на следующий день после их с Митчеллом разборки, но Джули и Грейс сказали ей, что вторая часть статьи Аллена Карсонса так и не была опубликована. Джули полагала, что Митчелл угрожал иском о клевете, но она не знала наверняка. Да ее это и не волновало.

И все же, несмотря на продолжающуюся драму, Джули отказывалась говорить об этом хоть слово. Не доверилась Грейс. Не хныкала на плече Райли. Не рассказала своей семье, не купила дневник, не болтала с незнакомцами в метро.

Не звонила Митчеллу.

Но был один человек, который не собирался долго терпеть молчание Джули по этому поводу.

Камилла.

Ее босс назначила ей встречу один на один и не скрывала своих замыслов. Набросок августовской статьи должен был быть представлен в понедельник. Джули не сделала ни одной заметки.

Пришло время поднапрячься.

Бросив тревожный взгляд на часы, Джули схватила блокнот и приготовилась к неизбежному допросу. Она направилась в кабинет Камиллы, едва заметив, что никто ее не окликнул. Коллеги, которые когда-то требовали ее общества, избегали смотреть ей в глаза. Смех и болтовня сменялись притворной сосредоточенностью на мониторах, когда она проходила мимо.

Она не винила их. Она чувствовала себя скучной, вялой и раздражительной. И хотя какая-то ее часть жаждала нацепить на лицо улыбку и притвориться сияющей, другая ее часть устала от этого спектакля.

Она чувствовала, что у нее не осталось ни одной искренней искорки.

Камилла разговаривала по телефону, когда Джули постучала, но она нетерпеливо махнула Джули рукой.

Джули сидела и ждала, и впервые за несколько недель ей захотелось рассмеяться над невероятными переменами, через которые она прошла. Всего пару месяцев назад она сидела в этом самом офисе, в этом самом кресле, на вершине мира, такая чертовски уверенная в своей жизни.

О, как пали сильные мира сего.

— Извини, — пробормотала Камилла, положив трубку.

Джули заставила себя улыбнуться и стала ждать начала допроса.

Где твом заметки?

Как продвигается история?

Будет ли он хороша?

— Келли уволилась, — сказала Камилла. — И скатертью дорожка, да?

Ого. Джули села немного прямее. Она не видела Келли всю неделю, но решила, что та просто прикидывается больной, пока не пройдет самая сильная буря.

— О? Она сказала, почему?

Шпилька была для Келли всем. Она не могла себе представить, чтобы она оставила этот журнал намеренно.

Камилла изогнула бровь.

— Скажем так, ее отставка была настоятельно рекомендована.

Ах.

— Вы знаете?

— Что она нас продала? Да. Не то чтобы она проявила честность и призналась. Но Аллену не терпелось сообщить мне, что один из моих сотрудников был ответственен за тот мусор, который он написал.

Джули более внимательно посмотрела на Камиллу и отметила темные круги под глазами, сколы на ногтях и волосы, которые были чуть менее блестящими, чем обычно. Что особенно показательно, на ее губах не было красной помады, и она забыла нарисовать брови. В результате она выглядела... человеком.

Очевидно, Джули была не единственной, кто раскаивался за то, что Шпилька работала под прикрытием.

— Мне жаль, что история получила такую огласку. Это была не очень лестная реклама для журнала, — пробормотала Джули.

Камилла отмахнулась.

— Ты шутишь? Мой телефон разрывается от звонков. Я не удивлюсь, если этот номер станет одним из самых продаваемых за все время. Как обычно, у недальновидного Аллена не хватило мозгов понять, что в нашем мире любая реклама бесценна. Его глупая попытка саботажа взорвалась на его раздутом лице.

— Что ж, я рада, — сказала Джули, имея в виду это. Она не хотела, чтобы Шпилька страдала вдобавок ко всему прочему.

— Однако дурацкий трюк Аллена причинил тебе боль, — сказала Камилла, ее голос смягчился.

Джули быстро опустила взгляд на свой блокнот. Она не проронила ни слезинки с тех пор, как Митчелл ушел, но сочувствие со стороны вечно недоверчивой Камиллы могло оказаться выше ее сил.

Пожилая женщина вздохнула.

— Знаешь, Джули... Я не мягкая женщина.

Неа, с сарказмом подумала Джули.

— Но ты мне всегда нравилась. Я благосклонна к тебе, возможно даже, думаю о тебе как о дочери.

Джули удивленно моргнула. Это было что-то новенькое. И немного пугающее.

— Не биологической дочерью, конечно, — Камилла буквально вздрогнула. — Я бы никогда не сделала ничего настолько вульгарного, чтобы подвергать себя растяжкам и этому ужасному грудному вскармливанию, конечно.

— Конечно, — согласилась Джули.

— Я вижу в тебе себя, — продолжала Камилла. — Мне нравится твоя энергичность, твой драйв, твой юмор.

— Спасибо.

К чему, черт возьми, она клонит?

— Но правда в том, Джули, что за эти годы я оказала тебе плохую услугу. Я позволила тебе создать очень эффективную нишу для себя в твоей профессиональной жизни в ущерб твоей личной жизни.

Джули пыталась понять суть.

— Я не понимаю.

Камилла вздохнула и стала возиться с компьютерной мышкой, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Ну, давай возьмем твою репутацию девушки, которая ходит на первые свидания. Ты это культивировала. Я это культивировала. И это было очень эффективно. Этот город любит тебя, мужчины обожают тебя, женщины хотят быть тобой. Но ты всегда была такой... одинокой.

Ой. Подождите секунду, босс. Позвольте мне просто удалить селезенку и позволить вам нанести ещё один удар.

Рука Джули поднялась, чтобы поправить ожерелье, как будто она могла защитить свои уязвимые места от слишком проницательных наблюдений Камиллы.

Затем пришло осознание.

— Вот почему вы поручили мне эту историю. Обычно вы поручаете такие темы только новичкам, но вы приказали мне написать эту.

Камилла кивнула.

— Я подумала, что это будет полезно для тебя. Я хотела, чтобы ты позволила себе раскрыться. Пообщаться с мужчиной на более значимом уровне.

Джули не знала, быть ли ей тронутой или полностью потрясенной.

— Камилла, — осторожно начала она, — Это правда, что я всегда была немного... поверхностной, когда дело доходило до отношений. Но это был мой собственный выбор. Не из-за моей роли в журнале. Я формировала свои истории в соответствии с тем, кем я была, а не наоборот.

Камилла поджала губы.

— Возможно, так и кажется. Но ты начала писать, когда тебе было двадцать два года, очень рано для твоего профессионального и личного развития. Я думаю, что эти два процесса повлияли друг на друга. И пока ты писала о легких вещах в отношениях, это все, что ты собирались испытать.

— Я бы очень хотела, чтобы вы не вмешивались, — прошептала Джули.

— Я понимаю это сейчас. Я хотела, чтобы ты испытала что-то значимое. Что-то настоящее. Но это... — она в ужасе махнула рукой на Джули. — Твой наряд не сочетается, твои корни выделяются, твои брови в беспорядке...

— Боже, полезные откровения так и сыплются.

— Я хочу сказать, что мне не следовало совать свой косметически усовершенствованный нос в твои дела. Я просто хотела, чтобы у тебя был шанс на настоящие отношения. Может быть, даже шанс на любовь. А вместо этого я подарила тебе разбитое сердце.

Джули не потрудилась отрицать это.

— Вы не могли знать, как все обернется.

— Нет, но я должна была поставить точку, когда узнала о твоей глупой затее создать отношения. Это вовсе не было моей целью. Но тогда Келли была в ударе, и я оказалась перед выбором: нанести удар по журналу или позволить тебе пострадать от узурпации твоего положения. Я должна была выбрать другое.

— Это был мой выбор. Очевидно, что он был неправильным. Но я должна была сделать его для себя.

Даже если это стоило мне всего.

Камилла кивнула, но выражение ее лица по-прежнему было озабоченным.

— Значит, ты все еще планируешь написать эту статью? Потому что я пойму, если ты не захочешь.

Джули не ожидала такого развития событий. Она планировала написать статью. У нее не было сил придумать свежую идею, а город практически задыхался от нее. Да и терять ей сейчас было нечего.

Но попытка Камиллы проявить материнскую заботу была неожиданной. А знать, что Камилла готова пожертвовать продажами журнала ради благополучия своего сотрудника? Это было неслыханно.

Джули тщательно подбирала слова.

— Вы только что сказали, что благодаря статье Аллена этот номер станет одним из наших бестселлеров. Я должна написать ее. Без моей статьи люди будут в бешенстве.

— Ну и пусть злятся, — сказала Камилла, равнодушно пожав плечами. — Ни один журнал не стоит сердца.

Джули сглотнула.

— Думаю, уже поздновато.

Камилла наклонилась вперед.

— Так тебе не все равно? На него, я имею в виду.