Ручка на двери поворачивается, я позволяю инстинктам взять верх, растворяюсь в тени быстрыми, почти бесшумными движениями, на совершенствование которых потратил годы.

К тому времени, как дядя открывает дверь, я с отстраненной незаинтересованностью смотрю через всю комнату на последнее пополнение его коллекции — леопарда.

— Леви, — приветствует он, проходя в комнату, не подозревая, что теперь мы имеем к нему доступ.

Барон — грузный мужчина с густой бородой. Если бы мы были похожи, я бы ненавидел его еще больше. К счастью, я похож на своего отца, что, я уверен, он ненавидит, поскольку украл меня как своего наследника.

Мои губы подрагивают, когда он с довольным стоном опускается в кресло у камина. Этот человек уже в возрасте, и он наслаждается своими пороками.

— Ты видел свою мать? — Он снова прикуривает сигару, попыхивая ею.

— Да.

Он никогда не спрашивает о отце, наверное, потому что он и его зарыл в землю. Я напрягаю челюсть, стараясь не отвлекаться от работы. Если позволю своим эмоциям управлять мной, я все испорчу и именно поэтому я отрезал их.

Дядя ворчит в знак благодарности, разглядывая кожаную куртку. — Ты пригнал сюда этот адский мотоцикл, когда ты повзрослеешь? Твой последний год в университете Торн-Пойнт не будет длиться вечно. Ты должен избавиться от этого наглого поведения к моменту выпуска.

Я чуть не фыркнул, никому из нас не нужен был колледж. Благодаря империи, которую мы построили, и разумным инвестициям Колтона, мы четверо обеспечены на всю жизнь, нам даже не нужно трогать наши трастовые фонды. Для меня, Рэна и Колтона посещение школы — это скорее способ вырваться из хватки родителей, а у Джуда нет такой проблемы. У него прекрасные отношения с бабушкой, но остальным из нас нужно избегать ожиданий, которые возникают, когда мы рождаемся наследниками семейного наследия.

— Я еще не решил, какие у меня планы после окончания школы. — Знаю, что это его раздражает, и пульсирующая жилка на его виске доставляет мне огромное удовольствие. — Может быть, я буду путешествовать.

— У тебя есть место. После окончания университета ты возьмешь на себя ответственность, которая тебя ожидает.

Ворча себе под нос, он сжигает сигару, движения небрежны, вялы от алкоголя. Он пьян. Перстень сидит на толстом костяшке его мизинца, я редко видел, чтобы он снимал его. Я имитирую получение сообщения, достаю телефон, открываю камеру и с усилием делаю ленивые шаги к камину. С огнем у меня за спиной освещение будет самым лучшим.

— Что такое еще один год? Компания не пострадает. — Со скучающим выражением смотрю на свой телефон. — Мы оба знаем, что я бы занял скорее почетное место.

— Это не...

Он прерывается, взмахивая рукой, когда кладет ее на подлокотник своего кресла, телефон оказывается под идеальным углом и я делаю несколько снимков, затем переключаюсь на видео, чтобы записать короткий ролик для анализа Колтоном.

— Ты предназначен для величия. Твой отец не смог справиться с этим, но ты... — Его глаза сверкают зловещей жадностью. — Ты, мой мальчик, рожден для этого. Когда придет выпускной, тогда и придет время.

Это заинтересовало меня. — Почему тогда? В чем смысл всей этой секретности?

— Я не имею права говорить, но когда узнаешь, ты поймешь, почему. Ты поймешь все.— Он выпускает облако сигарного дыма и хмурится на меня. — У тебя есть время, чтобы разобраться с этой нелепостью.

У меня в голове крутится то, что он упустил. Выпускной. Вот почему Рэн получил повестку, а не я или Колтон.

Не глядя, я набираю сообщение, давая им понять, что все готово.

— Я знаю, что ты заставишь меня гордиться, — говорит он. — Ты достигнешь того, чего не смог сделать твой отец. В конце концов, он оказался слабым человеком, но ты, Леви. Ты — сильный человек.

Я скрежещу зубами. — Мне нужно идти.

Он недружелюбно усмехается. — Ты больше никогда не остаешься надолго.

— Мне нужно сдать работу, — лгу я, голос лишен эмоций.

— Иди и гордись фамилией Астор, сынок. — Он поднимает свой бокал в знак тоста за меня.

Резко вдохнув, я убираюсь оттуда, пока один из моих ножей не нашел новый дом в его сонной артерии.

Он еще не знает об этом, но он вырыл еще один фут глубже в могиле, которая ждет его.