Я отвесил легкий приветственный поклон

— Пронников, Владимир Пронников, представился я. В августе сего года я прибыл на учебу в эту страну, и сейчас перед вами студент первого курса Филологического факультета Токийского Государственного Университета, а иначе говоря — «Tamaeda».

— Рада знакомству с Вами, господин Пронников, вступила Tada. Меня, как уже сказала Ami, привлекает литература, и если вы с ней знаете, друг друга, то я уверена, что и мы с Вами также подружимся и найдем много общего.

Я снова улыбнулся. В душе я был рад тому, что Ami, приучает к литературе каждого, кто встречается ей на пути. В читальном зале библиотеки, мы просидели до самого вечера, я дочитал не издаваемый в Японии до конца XIX века труд Люлла о силе слова, после чего — мы всей компанией возвращались в университет, где до самой темноты — продолжали выполне-

ние задания нашего Книжного Комитета.

Когда я переступил порог дома, Mikan — уже спала глубоким сном. Тихо войдя в свою спальню, я забрался под одеяло. Чуть только я коснулся подушки — Mikan нежно обвила рукой мою шею и мы принялись обниматься до тех пор, пока сон не сморил меня окончательно.

Уроки 19, 20. «Лето, Море и… Аппетит»

1.

Kodomo no hi (яп. 子供の日, День детей) — японский национальный праздник, отмечается ежегодно 5 мая, является частью Золотой недели, праздник получил статус национального в 1948 году.

История праздника:

Изначально праздник назывался Tango no sekku (яп. 端午の節句 — праздник нового дня) и отмечался на пятый день пятой луны по лунному или китайскому календарю. Другое название праздника — Shobu no sekku — Праздник ирисов. Цветок ириса символизирует доблесть и успешность. До второй мировой войны этот праздник называли «Днём мальчиков». А, в настоящее время праздник известен под названием «День детей» — (Kodomo no hi). В 1948 году, правительство Японии своим указом закрепило за праздником статус национального.

Традиции, связанные с праздником:

Перед «Днём детей» японские семьи вывешивают на шесте перед домом koinobori — разноцветные флаги в форме карпов,

количество таких флагов зависит от количества мальчиков в семье. В Японии карп — считается символом жизнестойкости и мужества за его способность плыть даже против сильного течения. На специальной полке, покрытой зелёным сукном, выставляются куклы gogatsu-ningyo — традиционные японские куклы, изображающие самураев в доспехах. День детей отмечают всей семьёй, традиционно исполняются специальные песни и проводятся веселые детские фестивали. На одном из таких фестивалей и начинается наша следующая история, события которой начинаются прямо во время представления.

На сцене некий величественный Супергерой,

крестоносец в плаще и защитник слабых, облачившись в костюм человека-насекомого, выполнил в воздухе — немыслимый пируэт, и приземлился невдалеке от зрителей.

— Приготовься к атаке с тыла Драго! — Чело-век-Богомол готов к бою!

«Гневный» голос этого героя, можно было узнать без труда. Его играл Винни-Пух. Он, молча, прыгнул к противнику и со всего размаха ударил его ногой в спину, в результате чего — Драго улетел метра на два и грузно осел на землю, невдалеке от помоста.

— Человек-Богомол, всегда на высоте, — про-изнес победитель схватки.

Сейчас наш герой стоял в гордом одиночестве, а к нему, уже подошла молодая комментаторша, в которой все мои одногруппники, с легкостью узнали бы Asagi. Зрители, состоящие, в основном из детей дошкольного возраста весело зашумели, и вскоре воздух буквально взорвался хлопаньем нескольких десятков детских ладошек.

— Вот и определился наш победитель, — произнесла Asagi, обращаясь к зрителям. Это Человек-богомол! Спасибо ребята, без вашей поддержки герой так и не прославился бы.

Впрочем, если вам, дорогие читатели интересно узнать о том, каким образом сюда попали эти двое, вам придется послушать маленький рассказ о задумке этих ребят на летние канику-

лы 2001-го года.

Итак:

«Вокруг цвела природа. Под теплым майским солнышком ярко, но не обжигающе зеленели деревья, в воздухе слышался непрерывный звон цикад. По тенистой аллее –- ведущей к воротам университета, то и дело проходили небольшие стайки студентов. Уже третий час Akira сидел в пустой аудитории и, выполняя домашнее задание по изобразительным искусствам, безуспешно пытался нарисовать вид из окна. Стараясь заставить свою голову работать, он время от времени — очень забавно фыркал, словно маленький раздосадованный ежонок.

«— Так, ничего не получается, — заключил Akira. Черт! Ну, зачем, зачем, зачем я дал свое согласие на это? Ведь знал, что ничего не получится».

От этого беспорядочного потока подсознания, его отвлек громкий девичий оклик:

— Утречко!

На миг, Akira удивленно вытаращил глаза, затем посмотрел в сторону, где должна была стоять говорившая, но разглядеть ничего так и не успел. Над ним наклонилось чем-то очень довольное лицо Asagi.

— Приве-ет Akira! — пропела она. И зачем я тебе понадобилась в такую рань, а?

— Да вот…

С этими словами Akira протянул девушке свою тетрадку.

— Домашка по ИЗО, — предположила Asagi.

Словно подтверждая ее предположение, парень кивнул.

— Руки у меня, очевидно — растут не оттуда, я боюсь, как бы меня на второй год не оставили.

И вдруг — взмолился.

— Прошу, Asagi — выручай! Мне без тебя никак…

— Ну ладно, — улыбнулась Asagi. Не волнуйся ты так, — я все устрою как надо.

Akira сразу будто повеселел, и с радостью

передал ей тетрадь. Девушка долго и придирчиво разглядывала рисунок, который был наведен лишь серым контурным карандашом, наводя бумажный лист то на окно, то снова опуская его себе на руки, и наконец, с видом признанного специалиста подметила.

— А ты в абстракционизм подался, ну, прямо Pablo Picasso. Сложная тема, однако.

— Кто Picasso? Где? — раздался сзади звонкий голосок.

Akira едва не подпрыгнул, когда увидел перед собой улыбчивую и беззаботную физиономию «Рыжего Солнышка».

— Увы, девочки, перед вами неудачная попытка изобразить вид из окна, — продолжил Akira спокойным тоном.

— Слушай, Asagi, я чувствую, как с этого момента начинаю плавно выпадать в осадок. Я в шоке, — честно призналась Asuka.

— Офигеть… Asagi так и застыла, открыв рот.

Akira нарушил повисшую на какие-то минуты тишину одной неловкой репликой.

— Ну, извините уж…

— Так. Все это можно исправить, вот только бы подсесть поближе. А ну-ка — подвинься…

В конце концов, Asagi уселась, таким образом, что Akira, сидя на своем же стуле — оказался позади нее. А Asuka, с грохотом водрузив на пол еще один стул — села справа от ребят.

— Девчата вы чего? — удивился Akira.

— Будем исправлять твою работу художничек, — невозмутимым тоном ответила Asagi.

— Да, но зачем сюда садится? Но вообще — я не против. Сиди тут, если тебе удобно. Я потерплю.

Asagi не ответила, видимо, углубившись в работу. Но за нее — ответила Asuka.

— Тогда смотри, и не мешай работе четырех красивых женских рук и двух — не менее гениальных умов. И вообще, сидел бы ты смирно а, чего ты крутишься как комар перед носом?

— Вам-то удобно, — буркнул Akira, и далее добавил с грустной улыбкой. — А вот мне… впрочем, я не жалуюсь. Ну, что Asagi у тебя есть идея по этому поводу?

— В отличие от твоей пустой головы и гениального при этом таланта, у нас — свои источники вдохновения, — вступила Asuka. Так что — успокойся. Пока эту мазню — можно смело положить под половицу, чтобы она предохраняла дом от сырости, а тебя — от ревматизма. Ничего сейчас немного подправим, и будет полный порядок.

Она говорила негромко, чтобы не отвлекать Asagi, которая тем временем — неестественно вытягивая шею — держала на кончике носа карандаш, стараясь, чтобы он стоял строго вертикально. Этот забавный ритуал помогал ей сосредоточить внимание на проделываемой в данную минуту работе. Наконец, Asagi нашла отправную точку — и склонилась над бумагой. Следующие полтора-два часа, пока Asagi и Asuka — упорно трудились, вокруг стояла тишина. Не было слышно ничего, кроме шуршания бумаги и поскрипывания карандашей, если не принимать во внимание того, что Asuka, время от времени отбрасывала реплики типа:

«— Asagi, забери свои весла от карандаша, сейчас — моя очередь».

Внезапно, Asagi неожиданно резко подняла руку с карандашом и произнесла.

— Все! Теперь оценки у тебя — будут самые царские.

Далее она сильно отклонилась назад, с облегченным вздохом вытянув руки, в то время как уже начавший падать Akira, стараясь удержать равновесие, ухватился за стул стоящий справа. Это равным счетом ни к чему не привело и в итоге, все трое с дружным грохотом — растянулись на полу.

— Все живы? — оглядываясь, спросила Asagi.

— Да, вроде, — кашлянув, ответила Asuka.

— А обо мне можете вообще не говорить, — раздался из-за спины Asagi голос Akira. Лучше всего считайте меня невинно раздушенным.

Тем временем пространство вокруг — постепен-но заполняется легким, словно летний ветерок повседневным студенческим шумком.

Обрывками разговоров,

Привычным шуршанием рюкзаков,

Шелестом раскрываемых тетрадок,

Ласкающими слух щелчками ручек.

И в этом гармоничном звуковом окружении Akira позволил себе на минуту закрыть глаза. Он, то ли задремал, то ли попросту отключил свою голову от всего, что его окружало.

Но не тут-то было. Из атмосферы «покоя» его вытолкнул громкий и строгий женский окрик:

— А ну подъем! Что вообще здесь происходит?

Первый, кого увидел Akira, чуть только он открыл глаза — была Hagimura Suzu, но вот из-за плеча старосты выступает высокий, если смотреть снизу, силуэт Харуны.

— Hanto Sakurada, а что вы здесь делаете? — то ли спросонья, то ли от неожиданности, машина-льно спросил Akira.

— В отличие от вас молодые люди, я — провожу лекцию. Мисс Yoshi, вам никто не говорил, что, когда в учебную комнату заходит преподаватель его студенты — встают? — Идите, садитесь.