— Что значит «не можем уйти»? — я насмехалась, разрушая заклинание и отступая назад. — Давайте. Двигайтесь.

Дарси и Лэнс обменялись безнадежным взглядом, затем Дарси бросилась ко мне, сжав мою руку. — Слушай, Габриэля держат здесь, в Палате Королевского Провидца, — она начала торопливо перечислять направления, но я не слушала, в разочаровании глядя на Лэнса.

— Мы должны двигаться! — приказала я, ненавидя то, как он все еще стоял там, не желая бежать. Я вытаскивала их, разве они не понимали этого? Это был их шанс сбежать. Другого может и не быть.

— Я не могу, — сказал он, качая головой, и мое сердце начало раскалываться. Кристалл рассыпался в пыль на моей ладони, последняя его сила была израсходована, и я выдернула руку из руки Дарси, придвинулась к нему и прижалась к его щеке, столько лет любви к нему разливалось в моей груди.

— Пожалуйста. Я пришла, чтобы вытащить тебя. Я не могу оставить тебя здесь. Почему ты не двигаешься?

— Дарси проклята. Я — ответ на это проклятие, и я должен оставаться здесь, пока мой долг не будет оплачен, — тяжело произнес он. — Пожалуйста, Франческа, тебе нужно убираться отсюда. Здесь небезопасно.

— Что ты наделал? — прошептала я в ужасе, во мне нарастала паника. Что он имел в виду, говоря, что должен остаться здесь? Что у него есть долг, который он должен оплатить? И какое проклятие?

— Пожалуйста, уходи, — умоляла Дарси, но я не могла отвести взгляд от стоящего передо мной мужчины, видя, что он действительно отказывается уходить. И меня вдруг охватил отчаянный страх, что возможно я больше никогда не увижу его, если отвернусь от него сейчас.

— Ты когда-нибудь любил меня? — тихо спросила я, захлебываясь словами и чувствуя себя слабой и глупой. Этот вопрос преследовал меня с тех пор, как я узнала о нем и Дарси Вега. Всегда ли я была лишь развлечением, или было время, когда он задумывался о будущем со мной? Время, когда я заставляла его сердце биться с неистовой страстью, которую он всегда вызывал в моем?

— Франческа, пожалуйста, — прохрипел он. — Ты должна уходить.

Я придвинулась к нему еще ближе, отказываясь уходить и выпуская волну исцеляющей магии в его тело, чтобы убрать эти ужасные раны на его груди. Стоила ли она всей этой боли? Даже пара, подаренная звездами, не могла стоить таких страданий, не так ли?

Хотя, когда я подумала о своей собственной безответной любви к нему, я поняла, что ради него я готова вытерпеть любую боль и даже больше. Это был мой бич, якорь, висевший на моей шее, от которого я никогда не могла освободиться. Я даже не могла точно определить момент, когда я влюбилась в него, может быть, это было в промежутках между нашими поцелуями, или ночами, проведенными на его диване за просмотром Питбола, попивая пиво. Просто быть с ним всегда казалось правильным. Но эти дни ушли, чтобы никогда не вернуться, а у меня даже не было возможности попрощаться.

— Ответь мне, — умоляла я. — Скажи мне, смотрел ли ты когда-нибудь на меня и видел ли жизнь рядом со мной, свадьбу, детей. Была ли это когда-нибудь я? Хоть на долю мгновения?

Его горло дрогнуло, брови сошлись, чувство вины омрачило его черты, прежде чем он произнес слово, которое, как топор, обрушилось на мою шею. — Нет.

Я беззвучно кивнула, зная, что должна двигаться, бежать, пытаться вернуться в ту комнату, прежде чем Лайонел обнаружит мое исчезновение.

— Я люблю тебя как друга, — поспешно сказал он, словно почувствовав, какую муку причинил мне одним этим словом. — Ты всегда так много значила для меня. Но я просто никогда… это никогда не было чем-то большим. Мне жаль.

Я снова кивнула. Все годы, которые я потратила на тоску по этому человеку, были потрачены впустую. Я мучилась из-за него, я убеждала себя, что надежда есть, хотя ее никогда не было. И я могла бы избавить себя от стольких ночей мучений, если бы только задала ему этот вопрос раньше.

Слезы щипали глаза, но не падали. Я сдержала их, несмотря ни на что, переключив свое внимание на то, что имело значение.

— Мы можем разобраться с проклятием вместе. Возможно, есть и другой ответ. Я отведу вас двоих в безопасное место, — твердо сказала я.

— Есть время добраться до Габриэля, — умоляла Дарси, схватив меня за руку и притянув к себе так, что я споткнулся в шаге от Лэнса. — Иди к нему, — настаивала она. — Вытащи его. Он может уйти отсюда, но мы не можем.

— Я никогда не оставлю Лэнса позади, — прорычала я.

— Ты будешь делать то, что я прикажу, — рявкнула Дарси, и я вздрогнула: сила ее слов заставила фейри внутри меня вздрогнуть. Я увидела в ее глазах Дикого Короля и почувствовала его власть, но теперь эта власть принадлежала ей, этой принцессе, чья родословная когда-то владела пугающим троном у меня за спиной.

Дверь тронного зала распахнулась с гулким грохотом, заставив меня в ужасе обернуться, я защитно вскинула руки, когда Лайонел Акрукс устремился ко мне, его черты лица исказились в усмешке.

— Ты осмелилась предать своего короля?! — прорычал он, обрушивая на меня магию воздуха, и я с криком тревоги метнула свой собственный воздух в ответ.

Его сила превосходила мою в десять раз, и она разбилась о мою, подхватив меня и бросив к его ногам на каменный пол; раздался треск, когда моя рука сломалась подо мной, и агония прорвала конечность.

Его рука вцепилась в мои волосы, и я посмотрела на него, когда боль пронзила меня, оба моих глаза слиплись в один, и вся сила моего дара Циклопа ударила по его ментальным щитам. Он зарычал от гнева, оскалив зубы, пытаясь удержать свои щиты на месте, и я ослабила хватку на дворецком, сосредоточив все свои усилия на том, чтобы пробить голову короля.

Его разум окружала стальная стена, но моя сила была копьем из чистого титана с алмазным наконечником. С криком и усилием мой дар вырвался из меня, и я пробила его щиты, ворвавшись в его разум.

Мое дыхание вырвалось из легких, когда я провалилась в черную яму эгоистичной жестокости, которая запятнала голову Лайонела Акрукса, его мысли были ямой с колючими лозами, которые рвались в меня, пока я запутывалась в них, вспышки воспоминаний проникали в каждую часть моего существа.

Я впитывала все это, начиная с мелькающих кадров, когда он поднимал кулаки на свою семью, и заканчивая пытками, которым он подвергал всех, кто выступал против него.

В голове у меня кружились мысли о жестокости и беспредельном стремлении к власти, которое владело этим темным существом, которое невозможно было насытить и которое бесконечно жаждало большего. Я едва не потеряла себя в путах этой тьмы, но я не была новообращенным птенцом, брошенным на произвол судьбы в сознание более могущественного фейри, и хорошо знала, как использовать свои дары даже в темноте.

Секреты. Это слово было требованием, которое эхом отражалось от меня во все стороны, мир за пределами нас исчез, когда я вцепилась в его разум, хлысты моей силы Циклопа ударили по его защите, и я вложила все силы в эту атаку, зная, что это все, что я могу сделать, единственный шанс против такого могущественного существа, как он.

Вдалеке я услышала, как Орион пытается добраться до меня, его крики о том, чтобы Лайонел отпустил меня, рассекали воздух надвое, но взрыв магии воды от дворецкого заставил его замолчать.

— Не подходи, — крикнул он, в ответ раздались звуки борьбы, но я была слишком погружена в свои дары, чтобы понять, что происходит.

Лайонел брыкался и бился, сопротивляясь когтям, которые я погружала в его разум, но я только глубже впивалась в него, эта команда снова прозвучала из моих уст, отдавая все, что у меня было, этому единственному шансу: его тело было обездвижено, пока я удерживала его в ловушке собственного разума.

Секреты!

Я прокричала это требование сквозь его череп, и с оглушительным треском моя сила прорвалась сквозь остатки его сопротивления, и все, за чем я охотилась, вылилось из лжекороля в меня. Мысли и воспоминания лились из него нескончаемым потоком, его разум рушился, подчиняясь моим требованиям, и больше знаний, чем я могла извлечь, наполняли меня одновременно.

Я не пыталась осмыслить ничего из этого, просто направляя каждый отдельный коварный, изворотливый, скрытый момент из его прошлого в кольцо на моем пальце, фиксируя все это.

Я узнала образ мертвого брата Лайонела, Рэдклиффа, его дикие от страха глаза, когда он лежал в своей постели, разбуженный ночью и атакованный самым не-фейри способом, какой только можно себе представить, в то время как Лайонел пригвоздил его к месту, прижав к его груди сосуд с норианской осой. Убийство. Не по-фэйри и омерзительно. Это была не случайность, не божественное вмешательство, благодаря которому Лайонел занял место своего брата в Небесном Совете, а просто трусливые действия ревнивца, устремившего свой взор к величию, на которое он был слишком ничтожен, чтобы претендовать каким-либо другим способом.

Все больше и больше секретов Лайонела проникало в меня, звучали нашептывания в ухо Дикого Короля, Темное принуждение вливалось в разум нашего монарха и превращало его в марионетку гнева и насилия, неспособную увидеть предателя, жаждущего его трона. Это откровение потрясло меня до глубины души, но в то же время в нем было столько смысла.

Слишком многое я не смогла расшифровать с той скоростью, с которой это проносилось мимо меня, но я жадно впитывала все это, крадя каждое воспоминание, которое могла унести, все ужасные, трусливые секреты, которые этот так называемый король использовал, чтобы посадить на трон свою недостойную задницу.

Ослепительная боль пронзила мой бок, и я закричала, когда моя связь с разумом Лайонела была разорвана неожиданной атакой. Я попятилась назад и схватилась за ледяной кинжал, который этот чертов дворецкий вонзил мне в бок.

Форма моего Ордена исчезла из моей хватки, когда я переместилась назад, и я едва успела вырвать кинжал из своего тела, прежде чем Лайонел настиг меня, а мольбы Лэнса о пощаде зазвучали в моих ушах.