Лайонел опустился на трон, полностью игнорируя нас, в то время как появился его дворецкий Гораций, который мчался следом за ними и опустился перед ним на колени, чтобы начистить его ботинки.

— Поторопись, — огрызнулся Лайонел.

Гораций действовал все быстрее и быстрее, полируя туфли так, словно от этого зависела его жизнь. А зная Лайонела, вероятно, так оно и было.

Я поняла, что не моргала, мой взгляд остановился на брате, который смотрел в мою сторону, нахмурив брови и наморщив лоб от напряжения. Я страстно желала добраться до него, убить каждого ублюдка вокруг него и вытащить его отсюда вместе с моей парой. Но, конечно, шансов на это не было. Поэтому вместо этого мы смотрели друг на друга, и между нами проносились тысячи невысказанных слов.

Я люблю тебя. Мне жаль. Я надеюсь, что с тобой все в порядке.

Двери в тронный зал распахнулись вновь, на этот раз их распахнули две нимфы в своих измененных формах. Затем появились четверо Драконов Лайонела, которые несли огромный деревянный сундук, инкрустированный золотыми символами Элементалей.

— Что это? — потребовал Лайонел.

— Это было в прибывшей Вольдракийской повозке, сир, — сказал ему один из мужчин.

— Где Вольдракийские короли? Я запрашивал их присутствия, — рявкнул Лайонел, поднимаясь со своего трона и отпихивая Горация в сторону.

— Возможно, это подношение, сир? — предположил Вард, явно пытаясь успокоить его.

Изо рта Лайонела повалил дым, и он сурово кивнул, жестом приказав людям поднести к нему сундук. — Поставьте его на землю. Посмотрим, какие изысканные подарки они хотят мне преподнести.

Тяжелые золотые застежки крепили крышку сундука, и, поставив его на плитку, Драконы принялись старательно открывать каждую из них. Когда последняя застежка была ослаблена, раздался щелчок, затем слабый шипящий звук, и я напряглась, заметив, как мой брат незаметно шагнул за Милдред. Мы с Орионом тоже отступили назад.

Драконы открыли крышку, и из нее вылезла самая большая змея, которую я когда-либо видела, ее клыкастая пасть сомкнулась вокруг головы ближайшего мужчины. Он закричал, рухнул на пол и, используя свой Элемент воды, создал в руке ледяное лезвие, вонзив его в бок змеи. Но лезвие прошло сквозь тварь, словно она была создана из дыма, и в следующую секунду змея растворилась, превратившись в густой фиолетовый пар, который окружил мужчину и начал расплавлять его тело на полу. Другие Драконы в исступлении пытались помочь ему с помощью магии, но ничего не помогало.

Лайонел отступил назад, добавив силы в свой воздушный щит, а Принцесса Теней придвинулась ближе, чтобы посмотреть, как умирает мужчина, в ее глазах светилось любопытство.

Пар исчез, и на его месте остались лишь кровь и кости, все это скручивалось и извивалось под действием какой-то силы, образуя на полу одно слово.

ВРАГ.

Лайонел гневно зарычал и схватил Варда за горло, обжигая его кожу, пока тот пытался не потерять контроль над формой своего Ордена, и заставил Провидца вскрикнуть. — Почему ты не видел этого?!

Вард покачал головой, его рот открывался и закрывался, но слова не выходили.

Гораций попятился за спину Провидца, глядя куда угодно, только не на изуродованное тело Дракона-перевертыша, делая вид, будто его не существует, и делая все возможное, чтобы не навлечь на себя гнев Лайонела.

Габриэль взглянул на меня, его рот приподнялся в уголке, и я улыбнулась в ответ. Если Вольдракийцы приняли решение прекратить союз с Солярией, есть ли шанс, что они начнут войну против Лайонела?

— П-простите, мой король, — заикаясь, произнес Вард, и Лайонел с рычанием оттолкнул его и набросился на Габриэля.

— Ты видел это.

— Да, — сказал Габриэль, приподняв подбородок, и Милдред оглянулась на него, ее нижняя челюсть отвисла, когда она поняла, что он использовал ее как щит.

Верхняя губа Лайонела оттопырилась, и он вскинул пылающий кулак.

— Остановись! — крикнула я, когда Орион с тревогой прижался ко мне, но Габриэль не был целью Лайонела.

Размахнувшись, он ударил кулаком в лицо Варда, отправив его на пол с воплем боли.

Лавиния засмеялась, подлетев ближе к Лайонелу. — Еще раз, папочка, — призвала она, и он бросился на Варда, на этот раз обрушив на него теневой кулак.

Избиение продолжалось, и пока все подданные Лайонела наблюдали за происходящим, я снова посмотрела на Габриэля. Его глаза были остекленевшими, и я могла сказать, что он погрузился в какое-то видение, но я понятия не имела, видит ли он что-то хорошее или плохое.

— Что толку от таких жалких ничтожеств, как ты? — прошипел Лайонел. — Мне нужен двор, полный верных фейри, которые сделают все для своего короля. Которые полезны мне вне всяких сомнений.

Он выпрямился, запустил руку в свои светлые волосы, пометив их кровью, и в его глазах появился дикий блеск, словно его осенило что-то.

Габриэль моргнул, снова сфокусировав на мне взгляд, и в его чертах отразился ужас.

У меня свело живот, и я в отчаянии пробормотала ему: — Что такое?

— Опасайся Связанного мужчины! — промолвил он мне. — Приближается ночь, когда Гидра зарычит, и судьба изменилась! Мы должны сообщить остальным, мы должны сказать им, что…

Лайонел заставил его замолчать с помощью магии воздуха, с усмешкой лишив его легких кислорода.

— Молчать! — прорычал он, поворачиваясь спиной к Варду, который дергался на полу. — Милдред, верни его в Палату Провидца и запечатай его рот, пока я не решу, что он снова может говорить.

— Конечно, мой король, — ответила Милдред, низко поклонившись.

— Габриэль! — закричала я, хватаясь за решетку и пытаясь вызвать магию в своих руках, но я ничего не могла сделать.

Милдред оттащила моего брата, и Лайонел не давал ему вздохнуть, пока он не скрылся за дверью.

Пророчество, которое мой брат однажды дал нам, крутилось у меня в голове, слова переворачивались в голове.

Два Феникса, рожденные в огне, восстают из пепла прошлого. Колесо судьбы вращается, и Дракон готов нанести удар. Но кровь обманщика может изменить ход судьбы. Остерегайтесь человека с намалеванной улыбкой, который держится рядом с вами. Обрати презренного. Освободи порабощенных. Бойся связанного мужчину. Многие падут, чтобы один вознесся. Страдания от проклятия. Охотник заплатит цену. Не повторяй ошибок прошлого. Сдержите нарушенное обещание. Устраните разлом. Не все, что скрывается в тени, является тьмой. Кровь прольётся наружу. Скрепите свою судьбу. Выберите свою судьбу.

Я сосредоточилась на Связанном мужчине, гадая, кем он может быть и почему Габриэль так боится его. Возможно, Тори повезло больше в разгадке пророчества, но теперь, по крайней мере, некоторые его части стали понятны.

Первая строка должна была относиться ко мне и моей сестре, вторая — к Лайонелу. Затем кровь обманщика… это мог быть Дариус. Он происходил от человека, который обманул Лавинию в битве против Авалона. Так что все сходится. Чертовы звезды.

Затем оставался вечный вопрос о человеке с нарисованной улыбкой. У меня все еще не было идей на этот счет, но я надеялась, что Тор догадалась.

Многие падут, чтобы один вознесся. Ну, думаю, это было само собой разумеющимся, хотя кто этот человек, я не знала. Это могло означать только то, что Лайонел сохранит звание короля после кровопролитной войны. Хотя я надеялась, что это означает, что другой монарх может занять его место.

Страдания от проклятия. Ага, думаю, я догадалась. Спасибо, Теневой Зверь.

Охотник заплатит цену. Орион… черт. Это должно было быть о том, что он заплатит цену за мое проклятие.

Устранить разлом…. Я нахмурилась. Может ли это относиться к теневым разломам, которые мы закрывали? Но тогда почему он не во множественном числе? Может быть, это было сказано более метафорично…

Я покачала головой, обдумывая последние строки, но они были слишком туманны, чтобы во мне зародились какие-то новые идеи.

Мы с Орионом обменялись отчаянным взглядом, поскольку остались запертыми в своей камере, а предупреждение Габриэля разлетелось по миру, и некому было разобраться в нем и противостоять тем коварным планам, которые вынашивал Лайонел. Я не знала, что делать. Должен был быть способ использовать это пророчество, чтобы помочь нам изменить судьбу, но если мы даже не в состоянии узнать, что оно означает, я не понимала, как мы можем это сделать.

Лайонел велел Горацию убрать кишки убитого, а затем покинул комнату, за ним поспешили Лавиния и его Драконы. Гораций вздохнул, глядя на кровь и низко склонив голову.

— Лучше бы я никогда не подавал заявку на эту работу, — пробормотал он про себя. — Помой это, помой то. Отполируй мои ботинки, почисти вручную мое нижнее белье… убери все трупы, которые моя королева наполовину съела. И знаете, сколько выходных в год я получаю? Ни одного, — он покачал головой, прищелкивая языком. — Надо было послушать Джима. Он говорил, что все так и будет; говорил, что я буду жалеть об этом. А теперь посмотрите. Джим живет своей лучшей жизнью в Саншайн Бэй, а я здесь, убираю внутренности.

— Эй, — позвал его Орион, и Гораций поднял голову, его глаза сузились. — Есть шанс, что ты ненавидишь Лайонела так же сильно, как свою работу?

— Не надо со мной разговаривать, приятель, и втягивать меня в неприятности. Я не хочу ни во что ввязываться. Я просто хочу легкой жизни, — сказал Гораций, не глядя Ориону прямо в глаза. — На прошлой неделе королю пережарили еду, и он испепелил Боба на кухне. Я не хочу сгорать ради кого-то.

— Если ты поможешь нам, мы защитим тебя от короля, когда выберемся отсюда, — сказала я, думая, не сможет ли он передать сообщение нашим друзьям. Но Гораций покачал головой, поднял руку и наложил безмолвный пузырь, чтобы нас больше не было слышно. Как будто закрыв глаза на нас и все ужасы этого места, он стал менее ответственным за них. Но жестокость все равно происходила, независимо от того, признавали вы ее или нет. Неужели притворство, что ее не существует, не дает монстрам этого мира лицензию на то, чтобы оставаться монстрами?