Калеб выпрямился, глядя на это, его высокомерная осанка уступила место удивлению, его рот приоткрылся, а глаза забегали по книгам, которые были сложены и разложены во всех направлениях, насколько хватало взгляда.

— Это место… у меня нет слов, — вздохнул он, и все библиотекари улыбнулись его похвале, а я просто уставилась на бесконечные ряды томов и свитков, задаваясь вопросом, как, черт возьми, я смогу найти то, что мне нужно, в этом дворце знаний.

Словно почувствовав, что вопрос поглощает меня, девушка шагнула ближе, на ее полных губах появилась нерешительная улыбка.

— Я Лейни, — мягко сказала она. — Я приветствовала твою сестру, когда она посещала нас.

— Насколько я слышал, у той были более хорошие манеры, — пробормотал старик, отворачиваясь от нас и направляясь вниз по золотым ступеням к огромному столу, стоящему у основания водопада, где он впадает в реку.

— Она лучше меня во всех отношениях, — согласилась я с ним, хотя он был слишком далеко от меня, чтобы услышать.

Снова сработала вспышка фотоаппарата, и я хмуро посмотрела на того, кто сделал снимок, тонко намекая пламенем в глазах, чтобы он отвалил.

— Извини за Дэйва, — скривилась Лейни, отмахиваясь от него и его камеры. — Это его обязанность — фиксировать историю, как бы она ни происходила. Он документирует практически все, но когда твоя сестра навещала нас, он был прикован к постели гнилью члена, так что он пропустил ее.

— Гниль члена? — я поперхнулась от удивления, а Дэйв уставился на Лейни, прежде чем развернуться и поспешить прочь от нас.

— Да. Я уверена, что это была гниль члена. — Она серьезно кивнула. — В любом случае, он не умолчал о том, что упустил шанс задокументировать визит одного из первых Фениксов, появившихся за тысячу лет, так что, думаю, он намерен не упускать такой шанс во второй раз.

— Ну так передай ему, что если он еще раз посветит мне в лицо фотоаппаратом, я расплавлю камеру об его нос, — сказала я, прекрасно зная, что Дик Рот Дэйв мог меня слышать, и не заботясь об этом.

— Может, попробуем не угрожать людям, которые только что согласились нам помочь, да, милая? — мягко предложил Калеб, сделав шаг ближе ко мне, и я подавила резкий вздох, прежде чем кивнуть.

Он все понял. Знал, как мне было хреново внутри и как близко к краю я была все время, черт возьми, и в данный момент. Ярость была моим предпочтительным способом справиться с ситуацией, но хаос моей внутренней суматохи был непостоянной вещью, и я не могла быть уверена в том, каким образом он вырвется из меня, когда станет слишком тяжело.

— Если ты ищешь что-то конкретное, Арнольд поможет тебе найти это, — продолжала Лейни, как будто я только что не угрожала кому-то расплавленным пластиком, ее непоколебимый нрав мне нравился.

Я повернулась к минотавру, на которого она указала жестом, и он гордо вскинул голову, ожидая, когда я обращусь к нему со своей просьбой. Его голова была похожа на голову быка, с большими, завивающимися рогами и широким бычьим носом. Остальная часть его тела была более человеческой, хотя она была покрыта коричневым мехом, а его ноги заканчивались копытами вместо ступней.

— Мне нужен способ отследить кого-то с помощью древней магии. Способ, обходящий любые меры, которые были приняты, чтобы защитить себя или оградить меня от их поиска, например, ментальные стены или заклинания, скрывающие личность. Мне сказали, что есть темная магия, которую можно использовать таким образом.

— Темная магия — сильная вещь, — сказал Арнольд низким, предупреждающим тоном, но я только пожала плечами.

— Я не спрашивала твоего мнения по этому поводу, только о заклинании, о котором идет речь.

— Связываться с тенями опасно…

— Нет, — прервала я. — Никаких теней. Ни одной гребаной тени. Мне нужна старая магия, та, что была до появления теней и, возможно, даже до использования Элементов. Та, которую никто больше не использует и от которой никто не защищается. Есть ли здесь что-нибудь подобное?

Лейни и Арнольд обменялись настороженными взглядами, но я лишь уверенно вздернула подбородок.

— До того, как Пробуждение было даровано нашему роду звездами, среди наших предков существовали различные виды магии, — тихо сказала Лейни. — Но за них приходилось дорого платить. Ценой, которую платят кровью и частью души. Есть причина, по которой они были отвергнуты и забыты в пользу владения Элементами благодаря Пробуждению.

— Я понимаю это, но я все еще прошу информацию об этой силе. Вы храните ее здесь или нет? — я взглянула на огромные стены книжных полок, простирающиеся вокруг нас, зная в душе, что если у них здесь нет этих знаний, то я не найду их нигде.

— Я отведу тебя к ней, — просто сказал Арнольд. — Следуй за мной.

Он пустился рысью, Лейни помахала на прощание, ее глаза потемнели от тревоги, пока мы следовали за минотавром, направляясь за ним к тусклому проходу, который вел все дальше в глубины библиотеки.

Мы прошли по мосту, перекинутому через небольшой ручей, к огромной двери, цвет которой был настолько черным, что, казалось, она высасывала свет из остальной части комнаты, притягивая к себе каждую тень в этом месте и удерживая их рядом.

Арнольд провел рукой по тому, что, как я предполагала, было магическими замками, темный металл засверкал под его ладонью, прежде чем он распахнул дверь.

— Все, что касается темной магии, мы храним в лабиринтах. Они надежно защищены от звездной пыли или постороннего влияния, — сказал он низким голосом, который почти перешел в мычание, когда его бычьи губы изогнулись вокруг слов. — Вы должны всегда оставаться со мной; только Минотавры знают эти тропы, любой другой, кто забредет сюда, навеки затеряется в лабиринте под землей. Покинуть меня — смерть.

Я кивнула, уже зная об этом из рассказа Дарси о ее пребывании здесь, и Калеб двинулся рядом со мной, пока мы следовали за Арнольдом в темноту.

Двери с грохотом закрылись позади нас, поглотив свет, и Калеб зажег над нашими головами фейлайт, чтобы видеть дальше. Арнольд перешел на бег рысью, не удосужившись оглянуться и убедиться, что мы все еще с ним. Очевидно, именно от нас зависело, не потеряем ли мы его здесь, и он не собирался предпринимать никаких попыток облегчить нам задачу.

Арнольд продолжал идти в напряженном темпе, и через несколько минут Калеб предложил нести меня, чтобы мы могли двигаться с его скоростью, позволив мне запрыгнуть ему на спину, пока он бежал в темноте, подбадривая Минотавра, чтобы тот двигался еще быстрее.

Вокруг нас простирались темные проходы, в туннелях было так много поворотов и изгибов, что невозможно было уследить, где мы были и куда идем. Иногда я слышала отдаленные звонки, а один раз, могу поклясться, крики доносились до нас с лестницы, которую мы проходили, но Арнольд никак на это не реагировал.

— Здесь внизу потерялись люди? — спросила я его, когда он бежал по очередному проходу, его голова была опущена, а из ноздрей валил дым. — Или есть заключенные?

— Здесь нельзя доверять ничему, что видишь или слышишь, — серьезно ответил Арнольд. — Ничему, кроме написанного слова, и даже тогда ты должен быть осторожен. В этих темных переходах таятся злобные твари, жестокие и хитрые существа, которые всегда голодны и не хотели бы ничего, кроме как привести вас к своей двери.

— Звучит уютно, — пробормотала я, а Калеб весело фыркнул.

В конце концов, Арнольд свернул в туннель, который расширился и превратился в зевающую лестницу, уходящую в землю, воздух, поднимающийся от нее, был промозглым и неприветливым.

— Давненько никто не забирался в эти глубины, — сказал Арнольд, скребя копытом по каменному полу. — И не зря. Знания, которые вы ищете, находятся там и только там. Нет другого способа получить к нему доступ, кроме как в комнате под ним.

— Ты не пойдешь с нами? — спросил Калеб, опуская меня на пол, а Арнольд покачал головой.

— Я останусь здесь до вашего возвращения. Или пока не станет ясно, что вы встретили свой конец внутри.

— Ну, это просто замечательно, — бормотнула я, призывая своего Феникса, глядя вниз по лестнице.

Было что-то нечестивое в темноте, которая ждала нас там, что-то, что пело мне неслышным голосом и заманивало меня ближе, обещая смерть, такую сладкую, что я могла бы с готовностью шагнуть в объятия забвения, если бы только мне позволили войти в него.

Я встретилась взглядом с темно-синими глазами Калеба, но ни один из нас не побеспокоился о бессмысленных чувствах вроде вопроса, какого хрена мы здесь делаем. Мы оба знали, что переступим этот порог, если это будет необходимым для того, чтобы найти Дарси. И теперь, когда я оказалась здесь, я начала задумываться о том, что здесь может быть нечто большее, чем просто обнаружение одного забытого заклинания. Возможно, для старой магии есть и другие применения, о которых мы не задумывались. И если дело дошло до вопроса стоимости, то я уже знала, что заплачу все, что потребуется, чтобы увидеть конец правления Лайонела. Так или иначе, я уже лишилась почти всего.

Мы переступили порог как одно целое, наши движения синхронизировались, когда мы направились вниз, вниз, вниз. Чем ниже мы спускались, тем более затхлый воздух уступал место запаху чего-то невероятно старого, одновременно затхлого и сильного, древнего, непередаваемого словами.

Темнота вокруг нас росла по мере того, как мы спускались, свет фейлайта над нами становился все меньше и меньше, его свет с трудом пробивался сквозь абсолютную тьму, которая давила со всех сторон. Мы инстинктивно придвинулись ближе друг к другу, взялись за руки и пошли дальше, не сбавляя шага. Теперь мы шли по этому пути, и не могло быть и речи о том, чтобы свернуть с него.

Мои ботинки гулко стучали по камням, когда я, наконец, добралась до основания лестницы, вода забурлила в небольшой лужице у моих ног и заставила меня нахмуриться. Что за книги могли пролежать в сырости неизвестно сколько времени?