От ужаса у меня заколотилось сердце, но когда он издал низкий стон и его глаза приоткрылись, я с облегчением наклонилась вперед, и из моей груди вырвался мучительный всхлип. Хотя найти его в таком состоянии, замученного и вынужденного страдать от рук наших врагов, было почти так же разрушительно, как и найти его мертвым.

— Блу? — пробормотал он, только наполовину приходя в сознание, его кровь все еще стекала в цепь дренажей вокруг камеры.

— Я здесь, я с тобой. — Я дрожала, прижимая руки к его плечам, а Лавиния придвинулась ближе к моей спине, пристально наблюдая за мной с тошнотворной улыбкой на лице.

Я пыталась вызвать магию на кончиках пальцев, решив исцелить его, но колодец силы в моей груди ничего не давал.

— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла я звезды.

Глаза Ориона закрылись, его голова поникла, и мое сердце забилось с новой силой. Он был на пороге смерти, и я почти чувствовала, как завеса расступается перед ним, как звезды собираются забрать его от меня навсегда.

— Нет! — я закричала, проклиная себя за то, что подвела его в самый трудный момент, когда он так нуждался в помощи: никакая магия не пришла мне на помощь, тени сгустились, и я едва могла дышать.

Лавиния вливала в меня всю свою силу, чтобы держать меня в подчинении, оставляя меня бесполезной, не способной ни на что, кроме как быть свидетелем смерти Ориона.

— У него осталось всего несколько мгновений жизни, — сказала Лавиния насмешливым голосом.

— Держись, — умоляла я, яростно дергая колодец силы в себе, отказываясь подчиниться проклятию, и на секунду я могла бы поклясться, что там мелькнула магия, отбрасывая некоторые тени в сторону и обещая Ориону жизнь.

Лавиния с силой толкнула меня, прежде чем я успела попытаться исцелить его, освободив от цепей, и он рухнул к ее ногам, хотя блокирующие магию наручники все еще оставались запертыми на его запястьях.

— Отойди от него! — приказала я, рванувшись вперед, но паутина теней схватила меня за талию и притянула к стене, чтобы я не могла подойти к нему.

Я билась и пыталась освободиться, страх закрался в мою душу, когда Лавиния достала ключ и вставила в наручник на его правом запястье. Затем она ударила его достаточно сильно, чтобы его голова дернулась в сторону, и он застонал, приходя в себя.

— Лэнс, я здесь. Оставайся со мной, — позвала я, мое сердце бешено колотилось от страха, но он словно не слышал меня.

Она схватила его за руку, крепко прижав ее к груди.

— Исцели себя, — сказала она, и мои губы разошлись в замешательстве, когда она позволила ему сделать это, зеленый свет хлынул из его ладони и затянул раны на его теле.

Я боролась, пытаясь добраться до него, паника билась в моем сердце, пока тени тащили меня назад, а Теневой Зверь впивался когтями в мою кожу.

Когда Орион почти исцелился, я крикнула ему: «Сражайся с ней!», молясь, чтобы он был достаточно силен, чтобы обратить свою магию против нее.

Его внимание сосредоточилось на мне, и на его лице отразился ужас, словно он только сейчас понял, что я действительно здесь. Но его глаза были сильно зажмурены, и этот ужас улетучился прежде, чем он смог по-настоящему овладеть мной.

— Дарси… — пробормотал он.

Он успел залечить большинство своих ран, но на его плоти все еще оставались следы и синяки от ее пыток, словно она хотела оставить на нем клеймо.

— Я здесь, — сказала я. — Что она с тобой сделала?

— Подними руку, питомец, — приказала Лавиния, и он просто протянул ей свое запястье.

Она защелкнула блокирующий магию наручник на место, заставив меня застыть от ужаса.

Я не могла понять, почему он подчинился ей, позволив снова заковать себя в кандалы. В этом не было никакого смысла.

— Лэнс? Что происходит? — умоляла я, но он не смотрел на меня.

— Пожалуйста, — тихо обратился он к Лавинии, словно меня и не было в комнате, его голос звучал отстраненно, как будто его вытащили из глубины его груди. — Отправь ее подальше отсюда.

Его слова разорвали мое сердце, и я покачала головой, отвергая их, хотя ни один из них не обращал на меня внимания. Он был сам не свой. Что-то было не так. Он даже почти не реагировал на мое присутствие.

— Это полностью перечеркнет цель нашей маленькой сделки, питомец. — Лавиния провела рукой по его волосам, и отвращение пробежало по моему позвоночнику.

— Убери от него руки, — прорычала я, и она повернулась, чтобы посмотреть на меня, и тут меня захлестнула волнами свирепая, защитная ярость.

— Что ты наделал? — я уставилась на Ориона, мой голос сорвался от страха, но его глаза оставались устремлены в пол, словно он не мог смотреть в мою сторону, а может быть, ему было все равно.

— Он сделал все, что нужно, чтобы спасти свою принцессу Вега, — сказала Лавиния, в ее голосе слышалось веселье.

— Лэнс? — я отказывалась отвести от него взгляд, игнорируя ужасную женщину в комнате, которая держала нас в своей темной власти, как кукловод нашей судьбы. Мне нужно было услышать это от человека, которого я любила, а не от стервы, которая прокляла меня.

— Скажи ей, питомец, — поощряла Лавиния, по-хозяйски проводя пальцами по его волосам.

Я рванулась вперед с предупреждающим рыком, оскалив зубы, но это только усилило ее улыбку.

— Убери от него свои грязные лапы, — ядовито прошипела я.

— Тише, пусть он ответит, — с ухмылкой сказала Лавиния.

Орион издал вздох, который казался настолько полным поражения, что пробил дыру в моей груди. Здесь действовала какая-то извращенная магия, что-то, что Лавиния сделала, чтобы подчинить его, что-то должно было быть.

— Она связала мою кровь с твоим проклятием. Я — ответ на вопрос, как снять его, — сказал он.

Мое горло сжалось, и я перевела взгляд с него на Лавинию, мое дыхание становилось все тяжелее, мой разум раскалывался, а душа ломалась. — Что это значит?

— Это значит, что он мой, — сказала она, пристально глядя на меня и упиваясь моментом, когда мое сердце разбилось в клетке моей груди.

— На три лунных цикла, — вкрадчиво добавил Орион, словно от этого стало лучше. Возможно, так и было, но я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме звона в ушах и сильной ярости, нарастающей внутри меня.

— Ты не можешь этого сделать, — отказалась я, повернувшись к Лавинии. — Я заплачу цену. Это мое проклятие, а не его. Если тебе нужна моя кровь, мои страдания, тогда получай, — я протянула ей свои запястья, готовая заковать их в цепи вместо него, вздернув подбородок, но ее это предложение ничуть не заинтересовало.

— Это должен быть он, — сказала она, ее глаза загорелись от этой злобной игры. — Кроме того, мы ведь заключили Смертельные Узы, не так ли, питомец?

— Нет, — вздохнула я.

Орион посмотрел на меня взглядом, который прорвался сквозь тьму в его глазах, наполненным извинением, которое никогда не могло исправить этого, потому что оно подтверждало все, что она сказала, и разбило мое сердце в свою очередь.

— Я оставлю тебя рассказывать подробности, — сказала Лавиния, наклонившись и схватив Ориона за горло, где на его коже сидел ошейник из теней.

Все замерло, лед пробежал по всему позвоночнику, когда она прижалась своим ртом к его рту. Я ожидала, что он вздрогнет, будет сопротивляться ее отвратительным прикосновениям, но когда она углубила поцелуй и провела языком между его губами, я в состоянии мучительного шока наблюдала, как он позволил ей это, единственным признаком его страдания была складка на брови, а руки сжались в кулаки. Что-то резко дернулось в центре моего желудка, и злость захватила все, чем я была, до самых корней моего существа, похищая то немногое, что осталось от моего здравомыслия.

— Остановись! — кричала я, дико сопротивляясь, кровь бешено стучала в моих жилах.

Моя душа была ранена тем, что моя пара делала это с другой женщиной, и не просто с женщиной, а с ней. Этим существом, рожденным из тьмы, которое так крепко держало наши судьбы в своей хватке.

— Я убью тебя, я убью тебя, мать твою! — поклялась я каждой сущности, желающей меня слушать, обозначив смерть этого монстра как мою.

Лавиния отпустила его, ее ногти прочертили полумесяцы на его шее, и я не могла ничего сделать, кроме как бороться со своими теневыми оковами, когда она повернулась ко мне со зверской улыбкой, озарившей ее черты. Затем она наклонилась и прошептала что-то на ухо Ориону, отчего его лицо побледнело, после чего она встала на ноги и пронеслась мимо меня к выходу, бросив на меня злобный взгляд удовлетворения.

От отвращения у меня перехватило горло, и я не могла перестать дрожать, глядя на Ориона, взгляд которого был устремлен на окровавленный пол под ним, словно ему невыносимо было смотреть на меня снова.

Тишина стала еще глубже, и слезы навернулись мне на глаза от того, что я видела, как мужчину, которого я любила больше жизни, заставляют подчиняться. Я была так зла, что он позволил это, но я была сломлена тем, что видела его таким, и я просто не знала, как все это исправить.

— Как ты мог согласиться на это? Как ты мог вступить с ней в Смертельные Узы? — спросила я, наконец-то обретя голос, трещины в котором выдавали мою ярость.

Он наконец-то посмотрел на меня, и все, что я увидела, — это человека, которого заставили подняться на самую грань его переломного момента, подвешенного на краю забвения. Темнота цеплялась за него так, что я видела это в его глазах, и даже когда серебряные кольца сверкали в его радужной оболочке, они казались более тусклыми.

Во мне зародилось первобытное чувство, и в этот момент я была уверена только в одном: я должна найти способ спасти его.

— Это был единственный способ снять проклятие, — сказал он. — Я должен был предложить ей себя в плоти, кости или крови. Зная, что я освобожу тебя в течение трех месяцев и что я тоже буду свободен… это казалось ответом, который нам нужен, даже если это не тот ответ, которого мы хотели.

После всего, что произошло во время битвы, я думала, что хуже уже быть не может. Но как же я ошибалась. Я должна была знать, что все может стать намного хуже. И всегда становилось.