“Значит, в конце концов вы не смогли справиться со счетом, Мистер Райдер, - сказал Менелик. “Ваша земля конфискована.”

“Милорд, - твердо сказал райдер, - я прошу вас выслушать показания этих двух людей.”

Менелик кивнул, и, обменявшись нервными взглядами, Гериэль и Маки рассказали царю царей о предательстве Билла Питерса и поклялись в том, сколько слитков они взяли с собой, когда покидали шахту Кортни.

Менелик внимательно выслушал их, затем отпустил, попросив Райдера остаться и пригласив его сесть напротив.

- Ты хорошо делаешь, что предлагаешь мне моих людей в качестве свидетелей, Райдер, - сказал Менелик, когда они остались одни. - Надеюсь, Мисс Эмбер не пострадала.”

- Слава Богу, она здорова. Милорд, у меня есть просьба. Если моя доля в этом последнем грузе серебра может быть вам чем-нибудь полезна, я прошу Вас принять ее. Я, естественно, не стал бы спрашивать, что меня интересует в это трудное время. Я хочу также сообщить вам, что, как только будет выдан бессрочный грант и в стране воцарится мир, я намерен вернуться в Каир со своей семьей и передать управление шахтой Тому Вестерну, которого мы знаем как Пэтча.”

Менелик внимательно посмотрел на него. “Вы очень умный человек. Очень тактичный человек. Если бы я думал, что жизнь придворного представляет для тебя хоть какой-то интерес, я бы оставил тебя в Аддисе. Да, ссуда вашего серебра была бы очень кстати. Хотя я настаиваю, чтобы вы оставили себе в виде готовых денег все необходимое на ближайшие месяцы.”

Менелик замолчал, и Райдер внимательно посмотрел ему в лицо. Император выглядел очень серьезным.

“Но я не могу дать тебе эту землю, - продолжал он. “За мной наблюдают со всех сторон в поисках слабости, и я не могу ее показать. Сегодня не тот день, когда я могу пересмотреть свои невыгодные условия с белым человеком.”

“Ты не можешь забрать у меня шахту, - яростно сказал Райдер, поднимаясь на ноги.

Менелик встал и протянул руку - величественный, размашистый жест, который, казалось, разорвал воздух. “Не говорите императору "не могу", Мистер Райдер!- взревел он. “Я не позволю тебе командовать мной.”

Райдер покачнулся назад на каблуках, но остался стоять на своем. - Разве это справедливость?- он сплюнул.

Менелик сделал два больших шага, пока их лица не оказались в нескольких дюймах друг от друга. Райдер чувствовал, как его горячее дыхание обжигает лицо, когда они смотрели друг другу в глаза.

“Если я говорю это, - медленно и отчетливо произнес Менелик, - то это справедливость, закон и истина. Затем он отвернулся и поднял руки.

Райдер почувствовал, что аудиенция подходит к концу. Он должен был найти нужные слова сейчас, прежде чем Менелик хлопнет в ладоши и призовет своих слуг, иначе он потеряет все.

“Тогда пора, - сказал Райдер, и Менелик остановился в ожидании. “Вы хотите призвать моих людей сражаться на вашей стороне, это ваше право и их долг. Когда они вернутся после твоей победы в свой дом на шахте, дай мне месяц, чтобы восполнить недостачу.”

Менелик опустил руки и ответил не сразу. Вместо этого он снова уселся на высокий табурет. Серебряные колокольчики, обрамлявшие его бархатную обложку, звенели мягкими язычками.

“Если я проиграю эту войну, Мистер Райдер, - сказал он более мягко, - тот, кто займет мое место, не даст вам больше месяца. Они заберут твой рудник и все серебро, которое осталось нераспроданным в моей сокровищнице.”

“Но вы не проиграете, милорд, - ответил Райдер.

Менелик поднял на него глаза. “Вы ставите все на мой успех? У вас нет соблазна бежать к итальянцам и попытаться укрыться под их крылом?”

Райдер отрицательно покачал головой. - Император Иоанн наградил меня звездой Соломона и Иудеи, и с тех пор я с гордостью ношу ее каждый день. Я не предам его, его память или тебя. Даруй мне месяц после твоей победы, государь.”

Менелик оперся локтем о стол. “Ты ведь кормил многих людей в своем лагере во время эпидемии чумы скота, не так ли?”

Райдер колебался. “Это дело рук Мисс Эмбер, милорд.”

Менелик улыбнулся. - Честное слово, Райдер, даже сейчас! Я знаю, что это ее рук дело, но вы не прогнали беженцев. Вы позволяли ей делать то, что было правильно, даже когда это стоило вам труда, древесины и времени. Поэтому я возвращаю тебе то время.”

Райдер почувствовал, что его дыхание выровнялось.

“Ты получишь свой месяц, но не больше. Я должен буду оставаться твердым в победе, если Бог дарует мне победу, но я дам тебе этот месяц.”

•••

Эмбер, шафран и Райдер были с детьми на Рыночной площади, когда начали бить военные барабаны. Шафран посадила Пенелопу на бедро, а Райдер пошел рядом с Леоном на плечах, и они вместе присоединились к возбужденной толпе, двигавшейся к центру площади.

Глава императорской гвардии ждал, когда соберутся толпы народа. Он сидел верхом на гнедом жеребце и носил все свои регалии: головной убор из львиной шкуры и накидку с украшенной кожаной вставкой, закрывавшей его грудь. Под плащом он носил тунику из волнистого зеленого шелка и брюки чисто белого цвета. Его щит был украшен бронзой, а на плече, помимо меча, висела винтовка Веттерли М1870.

По обе стороны от него кто-то бил в негарит, огромный военный барабан, чей глубокий, гулкий гул призывал людей покинуть свои предприятия, свои дома, свои поля. Как только толпа собралась, всадник отдал команду, и барабанщики умолкли. Внезапная тишина была почти шокирующей.

Райдер снял Леона с плеч, но продолжал держать его маленькую руку, когда всадник начал говорить.

“Я уста твоего императора Менелика, Царя царей, Льва иудейского. Услышь меня!”

Внимание толпы было настолько сосредоточено, что казалось, они даже перестали дышать, чтобы прислушаться.

- Враг пришел из-за моря. Он прорвался через наши границы, чтобы уничтожить наше Отечество и нашу веру. Я позволил ему захватить мое имущество и вступил с ним в длительные переговоры в надежде добиться справедливости без кровопролития. Но враг отказывается слушать. Он продолжает продвигаться вперед. Довольно! С Божьей помощью я буду защищать наследие моих предков и силой оружия отгонять захватчиков. Пусть каждый человек, обладающий достаточной силой, сопровождает меня! А если нет, то пусть помолится за нас!”

Как только Герольд Менелика закончил говорить, он тронул поводья своего коня и вместе с барабанщиками последовал за ним, пробираясь сквозь толпу к дворцу. Толпа быстро рассеялась. Бегуны и всадники уже будут на пути в региональные столицы и рыночные города с копиями прокламации и подробностями о том, где и когда их собирать.

“Ну вот, наконец-то до этого дошло, - сказала Эмбер.

“Это было неизбежно с того момента, как ты рассказал Менелику о договоре, - сказал Райдер.

Прежде чем Эмбер успела возразить, что вряд ли справедливо винить ее за всю войну, они услышали, как кто-то зовет Шафран по имени. Они увидели довольно пожилого белого человека, который шел к ним через площадь. Шафран была первой, кто признал его.

- Юрий Александрович! Пенелопа, любовь моя, это доктор, который помог маме в ту ночь, когда ты родилась.”

Пенелопа вдруг застеснялась и спрятала лицо на шее матери.

- Доктор, как я рад вас видеть!- Сказала Шафран.

“Как и я тебя. И тебя, маленькая Пенелопа.- Он протянул палец, чтобы погладить девушку по щеке, и она наградила его короткой ослепительной улыбкой. “Но я должен поговорить со всеми вами. До меня дошли слухи в Санкт-Петербурге, что ваш инженер Билл Питерс - совсем не тот человек, каким мы его считали.”

“Мы знаем, - просто ответила Эмбер. “Он пытался похитить меня и украсть наше серебро, но при этом погиб.”

Доктор удивленно моргнул. - Билл Питерс действительно существовал, - сказал он, - но, кажется, он умер в Богемии несколько лет назад.”

- Пойдемте с нами, доктор, - сказал Райдер. “И мы расскажем друг другу все, что сможем.”

•••

Три месяца спустя армия Менелика одержала свою первую победу. Майор Пьетро Тозелли и его люди были пойманы Авангардом Менелика в тридцати милях впереди остальных итальянских войск в Амба-Алаги и убиты. Пенрод винил генерала Аримонди за его туманные приказы, а итальянских телеграфистов-за то, что они еще больше их испортили. Он обвинил Пьетро в том, что тот удержал свою позицию с тысячью человек, когда понял, что авангард Армии Менелика состоит по меньшей мере в двадцать раз больше. Но Тозелли ожидал подкрепления и полагал, что ему приказано удерживать свои позиции. Марш Аримонди и его людей, наступавших на Амба-Алаги, а затем возглавлявших боевое отступление обратно к Мекелле с травмированными остатками сил Тозелли, был замечательным актом военного мастерства и храбрости.

Пенрод мог бы взорвать форт в Мекеле и продолжать отступление до тех пор, пока Аримонди не присоединится к войскам Баратьери, но генерал этого не сделал. Мекель был полон ценных припасов, и он полагал, что форт станет прекрасной базой для будущих наступательных действий против туземцев.

Он оставил гарнизон в тысячу двести человек под командованием капитана Гальяно.

“Мы вернемся через несколько дней, - сказал он и ушел.

Не прошло и недели, как огромная армия Менелика окружила их.

Вернувшись в шахту Кортни, Рождество пришло и ушло. В лагере царила странная тишина, так как большинство воинов отправились сражаться вместе с Менеликом. Райдер обучал людей, слишком молодых или слишком старых, чтобы присоединиться к их императору, пользоваться ружьями и посылал регулярные патрули по широким дугам вокруг своей земли. Они слышали, что каждый день из Италии прибывают тысячи подкреплений, и в начале февраля к ним пришел старейшина из деревушки в трех милях к западу с известием, что форт Мекель взят.

- Итальянцы сражались, как львы, - сказал он им, рисуя план крепости на земле перед церковью, - поэтому Менелик сказал, что им следует позволить выступить со всеми воинскими почестями. Как вы думаете, зачем он это сделал?”