Меня снова охватывает фантазия, и я думаю, каково это было бы, если бы мы все трахнули ее — один за другим. Я с удивлением понимаю, что эта мысль чертовски меня заводит.

Кейд заканчивает первым, хватая Бруклин за горло, когда достигает кульминации. Она не может сдержать крик, все еще держась за него для равновесия, пока я ускоряю шаг, вонзаясь в нее с большей скоростью. Я не могу продержаться долго, ее анус такой тугой.

— Скажи мне, кто оставил синяки, — командую я, щелкнув рукой по ягодице. Она с шипением выдыхает.

— Никто…

— Ты лжешь мне.

Бруклин бросает на меня грязный взгляд через плечо, задыхаясь, когда я снова шлепаю ее, тряся своим членом, все еще глубоко внутри нее.

— Ответь мне.

— Я пытаюсь… защитить тебя, — стонет она.

— Нам не нужна твоя защита, дрозд.

Не в силах больше сдерживаться, я кричу во время освобождения, и она сжимается вокруг меня, кончая в третий раз.

Мы все падаем вместе, между нами разливается тепло. Бруклин оказывается наполовину лежащей на груди Кейда, а наполовину лежит у меня на коленях, хватая ртом воздух.

Феникс улюлюкает, заставляя нас всех смеяться.

— Отъебись, чувак. — Я улыбаюсь ему.

— Это было горячо, ребята. И более чем неожиданно.

— И это ты мне говоришь, — ворчит Бруклин.

Кейд высвобождается из ее объятий, краснея, теперь момент упущен. Он снова уходит внутрь, прячется от нас. Схватив его за бицепс, Бруклин заставляет его посмотреть на нее.

— Кейд… пожалуйста. Тебе не нужно идти.

Он выглядит таким неуверенным, мельком взглянув на меня.

“Так вот из-за чего всё это.”

— Все в порядке, — бормочет он.

Бруклин стреляет в меня взглядом, кричащим, исправь это. Я почти не разговаривал с Кейдом уже несколько недель, слишком зол после нашей кричащей перепалки на крыше. Возможно, пришло время мне повзрослеть.

— Слушай, мне чертовски жаль, — уступаю я, ненавидя эту чертову боль в его глазах. — Я не должен был говорить то, что сказал. Это было жестоко, но я был так зол на тебя за то, что произошло. Но я думаю… это не твоя вина.

— Но это так, — грустно отвечает он.

— Мы все чертовски виноваты. Давай назовем это равным?

Бруклин улыбается мне, гордясь моим дерьмовым, но искренним извинением. До встречи с ней я не знал значения слова «извини». Теперь я распределяю его слева, справа и по центру. Она чертова лисица.

— Мне тоже жаль, — предлагает Кейд.

— Это было не так уж сложно, не так ли? говорит Бруклин.

Натягивая нашу одежду на место и оставляя ее на полотенце, мы стоим лицом друг к другу. Кейд хлопает меня по спине, и я притягиваю его для мужского объятия, крепко сжимая.

Это то, что нам нужно. Кто-то, кто вернет нас вместе. Это не первый раз, когда мы ссоримся, и не последний, но Бруклин склеивает нас, даже когда мы не можем сделать это сами.

Она изучает нас обоих, выражение ее лица становится грустным, когда она переводит взгляд между всеми нами, в том числе там, где Феникс и Илай остаются в углу.

Она как будто запоминает эту сцену, как будто любой момент может стать для нее последним на этой богом забытой земле.

Я не позволю этому случиться.

Не в этот раз.