ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Бруклин

NOT JUST BREATHING by The Plot In You

Стук в дверь заставляет меня проснуться.

Я знала, что это произойдет. Ничто хорошее не длится вечно.

Запутавшись в руках Феникса, с головой Илая на моей груди, я в ловушке. Оба все еще спят на общем матрасе, который мы создали, как обычно, сдвинув вместе две кровати.

Мы все собрались в спальне после ужина прошлой ночью, создав теплое гнездышко, в котором мы могли смотреть фильмы и обниматься.

Феникс и Илай были очень обидчивы после моего небольшого выступления с братьями Найт, нуждаясь в собственной части действия. Не то чтобы я жалуюсь. Я могла бы привыкнуть к этому сэндвичу с человеческим мясом.

— Дверь, — стонет Хадсон из-под одеяла.

Феникс крепче сжимает мое бедро, которое тянется через его тело, трется прямо о его утреннюю эрекцию. Я осматриваю оставшуюся часть темной комнаты и нахожу Кейда в постели.

— Который сейчас час?

— Семь часов, — стонет он.

— Блядь. Я сделаю это.

Выпутавшись из рук парней, я падаю с кровати и сажусь лицом к лицу, к большому удовольствию Кейда. Игнорируя его, я натягиваю одолженную рубашку ниже, чтобы прикрыть свои голые ноги, и топаю, чтобы распахнуть дверь.

— Мисс Уэст, — ухмыляется Джефферсон.

Я подумываю захлопнуть его, но вместо этого останавливаюсь на ярком взгляде.

— Отвали, Джефферсон.

— Боже мой, разве мы не смелы перед нашими маленькими друзьями? — Его улыбка становится серьезной. — Ты знаешь, что делать. Я говорю быстрее, сука. Бери свое дерьмо и двигайся.

— Дрозд? В чем дело?

Хадсон присоединяется ко мне в дверях, едва сдерживая рычание. Одетый в обтягивающие боксеры, не оставляющие ничего для воображения, его волосы напоминают место атомной бомбы, которое слишком много говорит о том, чем мы провели ночь.

— Какого хрена ты хочешь? — рычит он.

Положив руку на дубинку, Джефферсон делает угрожающий шаг вперед. — Отойди, заключенный. Мы с твоей девушкой собираемся прогуляться.

— Она никуда с тобой не пойдет. Мы знаем свои права, придурок. Вы больше не можете ее удерживать.

Это еще больше забавляет Джефферсона, его почти истерический смех слишком громок для такого раннего времени. — Ваши права? Слушай, приятель. Ты имеешь право заткнуться, пока я отвожу твою девчонку туда, где ей и место, — если ты закончил трахаться с ней, как с дымком, а?

Мне должно быть стыдно, я знала, что Огастус должен был наблюдать за нами в бассейне, высматривая любые признаки того, что я собираюсь нарушить нашу сделку. Но каким-то образом знание того, что он смотрит, сделало его еще слаще. Надеюсь, этот сукин сын досмотрел до самого конца и увидел, как мне нравится нарушать его дурацкие правила.

Прежде чем Хадсон успевает выключить свет, Джефферсон прижимает его к стене, заломив руку за спину, показывая мне холодный взгляд, кричащий от скуки.

— Ты готова? Я могу привести и этого неудачника, если хочешь. Составь ему компанию, пока босс разбирается с твоей провинившейся задницей.

Когда я не отвечаю, Джефферсон дергает Хадсона за руку выше, пока тот не застонает от боли. Чтобы причинить боль моему голубоглазому психопату, нужно много усилий, поэтому я быстро отступаю.

— Иисус, остановись. Дай мне две минуты, хорошо?

— У тебя есть тридцать секунд.

Отпустив Хадсона, Джефферсон ухмыляется мне и отступает, чтобы подождать снаружи. Я пользуюсь этим и захлопываю дверь перед его носом, охваченная приливом страха. Я не хочу возвращаться в подвал и встречаться с дьяволом в его дизайнерском костюме.

— Мы этого не сделаем, — кричит Хадсон, оборачиваясь на меня. — Я устал потворствовать этим людям, как будто у нас нет выбора. Мы еще можем дать отпор, они еще этого у нас не отняли.

— Я не могу просто игнорировать его. Огастус этого не потерпит.

— Мне плевать, что он будет терпеть. Посмотри на себя! Смотри, что он с тобой сделал! — Хадсон прижимает меня к стене, сжимая мои руки так сильно, что становится больно. — Я больше не позволю тебе делать это с собой. Мы можем справиться с его угрозами.

— Думаешь, я хочу уйти? — Я кричу.

Надев пару спортивных штанов, Кейд кладет руку на плечо Хадсона, как всегда миротворец.

— Она права. Пока мы не уберемся отсюда к черту, мы должны подыгрывать. Если они начнут что-то подозревать, мы все в беде.

Я смотрю на него. — Что? Уйти отсюда?

Оба игнорируя меня, братья застыли в напряженном взгляде. Сама мысль о том, чтобы покинуть Блэквуд, слишком потрясла меня, чтобы подвергать сомнению их молчаливую беседу.

“Побег.

Жизнь вне этого места.”

Я беру краткий, глупый трепет надежды и блокирую его, отбрасывая эту идею. Не получится, от этого кошмара не убежать. Слишком поздно.

Куда бы мы ни пошли, Огастус всегда найдет меня. У него слишком хорошие связи, а я слишком ценна для него, чтобы просто отпустить. Он причинит боль тем, кто мне небезразличен, просто чтобы добраться до меня, и я не могу этого допустить.

Вырвавшись из хватки Хадсона, я начинаю одеваться. Феникс и Илай проснулись, наблюдая за мной с одинаковым выражением страха. Я улыбаюсь им обоим, зная, что больше нет смысла пытаться скрывать правду.

Хотя я свела детали к тщательному минимуму, когда они допрашивали меня прошлой ночью, они неизбежно заполнили множество пробелов.

Взяв их за обе руки, я позволила им привлечь меня к себе. Феникс вдыхает меня, его сердцебиение достаточно быстрое, чтобы я могла его почувствовать, а Илай трясется всем телом. Теперь мне кажется невероятным, что я решила уйти от них раньше.

По крайней мере, это научило меня одной вещи: когда находишь что-то, за что стоит бороться, держись и не отпускай. Если мне придется пожертвовать собой, чтобы защитить этих четырех мужчин, кусочки моего сердца, о пропаже которых я даже не подозревала, то так тому и быть.

Я уйду, даже если это убьет меня изнутри.

У меня нет гребаного выбора.

Я не могу защитить их с шести футов под землей.

— Берегите друг друга, — бормочу я.

Феникс держит меня крепче. — Ты вернёшься.

— Я знаю. Но все равно смотрите друг другу в спину. Пожалуйста.

Я сжимаю Феникса в последний раз, прежде чем отпустить его и повернуться к Илаю. Он выглядит напуганным, полным неуверенности и ярости. Испуганный мальчик, прячущийся от мира, с которым я познакомилась много месяцев назад, возвращается.

— Перестань беспокоиться. Я дала обещание, помнишь? — Глядя на свое бедро, на пульсирующую гравировку, скрытую джинсами, я дразню улыбку на губах Илай. — Пока смерть не разлучит нас. Я вернусь, держи мою сторону кровати в тепле.

Он кивает.

Мы скрепили наше обещание кровью.

Этого не сломаешь.

Прежде чем сойти с ума, я выхожу следом за Джефферсоном в коридор. Я не могу смотреть на Хадсона или Кейда, оба яростно шепчутся о том, что делать дальше. Они пытаются последовать за нами, но Джефферсон захлопывает дверь перед их сердитыми лицами.

Вместо того, чтобы позволить ему надеть на меня наручники и насладиться моим унижением, я охотно спускаюсь вниз. Голова высоко поднята, спина прямая с решимостью.

Все, что сейчас имеет значение, это сохранить их в безопасности. И если они каким-то образом смогут выбраться, то мне нужно выиграть для них достаточно времени, чтобы сжечь эту адскую дыру дотла и сбежать.

Даже если я все еще буду внутри.

Я с радостью сгорю… за них.

*

Знакомое царапанье иглы вызывает резкий приступ боли, когда ледяные наркотики устремляются в мой кровоток в гораздо большей дозе, чем обычно. Глядя на меня сверху вниз, Огастус вытаскивает иглу из моей вены и улыбается.

— Развлекалась, а?

Когда онемение распространяется, как пролитая кровь, лишая все чувства моего дрожащего тела, мне удается бросить на него грязный взгляд, прежде чем мои лицевые мышцы поддаются.

— Пошел вон.

— Неплохая производительность. — Он усмехается. — Признаюсь, мне это интересно. Вы пятеро объединились за последние шесть месяцев так, как я никогда раньше не видел. Создание псевдосемейной ячейки со всеми ее необходимыми составляющими. Возможно, это то, что мне следует исследовать дальше.

Я не могу угрожать ему, слишком занятая, цепляясь за остатки ясности. Вместо того, чтобы оставаться в своем кабинете, Огастус ведет меня в глубины Крыла Z, проходя мимо бесчисленных камер и их безымянных обитателей.

Мое прежнее мужество вскоре испаряется, и Джефферсон перекидывает меня через плечо, когда я пытаюсь бежать. Вместо того, чтобы бросить меня обратно в камеру смерти, мы доходим до конца последнего коридора и входим в пещерообразную комнату, из которой сочится тьма.

Влажные стены пронизывают воздух плесенью и гнилью, а два отдельных стула стоят точно по центру. Прикованный наручниками, я медленно теряю связь с реальностью, глядя на другое пустое место.

Огастус смотрит на часы. — Введите их.

Джефферсон оставляет свой пост в углу, не бросая на меня похотливого взгляда. Я обнаруживаю Логана в другом углу, как обычно наблюдающего за своим боссом, он испытующе смотрит на меня. Напоминает мне держать свое дерьмо вместе, но это бесполезно. Я зашла слишком далеко, голоса пронзают меня против моей воли.

“Ты всегда была одна.

Непривлекательная.

Сломанная.

Монстр.”

Собираясь вокруг лодыжек Огастуса, тени извиваются и кружатся в тусклом свете, набирая скорость. Я качаю головой, пытаясь разогнать образы, грозящие утопить меня. Наркотики подпитывают любую болезнь, готовую и ожидающую во мне, жаждущую повиноваться.

— Пришло время тебе доказать, что ты достойна продолжения моей программы, — заявляет Огастус. — Ты показала большой потенциал, но “Бруклин” не может продолжать работать со мной. Она слишком… человек.

— Я человек, — бормочу я.

— Не обязательно, — поправляет он. — Я пока не убью тебя. Докажи мне себя, и я гарантирую безопасность твоей семьи. Постоянно. Им не причинят вреда, пока ты остаешься под моей опекой… как Пациентка Восьмая.