– Иди один. Я уверена, что и федералы, и ЛОСС перевернули вверх дном каждый дюйм всей этой фермы, но я попробую проверить здесь.

Она ткнула большим пальцем в сторону игрового домика.

Хоакину, похоже, не хотелось расставаться с ней, но в конце концов он кивнул.

– Крикни, если тебе что-нибудь понадобится.

Она дорожила им больше, чем могла выразить словами.

– Спасибо.

Когда он зашагал к сараю за домом, Бейли повернулась и глубоко вздохнула, прежде чем медленно направиться к деревьям. Большинство металлических деталей, которые ее брат пытался соединить или склеить во что-то похожее на стены форта, исчезли. Некоторые были разбросаны по всему двору. Некоторых из них нигде не было видно.

Она опустилась на колени между деревьями, вспоминая тот роковой день. Ее отец отправил ее на улицу, приказав тихо прятаться, мысленно петь свою песню и оставаться здесь. Она вспомнила, как спросила, играют ли они в какую-нибудь игру. Его улыбка была натянутой, когда он кивнул и ответил, что это очень серьезная игра. Может ли она быть большой девочкой и подыграть ему?

Она радостно кивнула, жалея, что мама не приготовила на ужин больше блинчиков, а не тушеного мяса. Тогда...

Бейли опустилась на землю и прислонилась спиной к большему из двух деревьев, подтянув колени к груди, как она делала днем. Она закрыла глаза и попыталась вспомнить, что еще мог сказать ей отец. Куда бы он мог пойти или где бы мог спрятать свои исследования. Были ли это коробки с бумагой? Что-нибудь поменьше, может быть, электронное? Она действительно понятия не имела. Она также не помнила ничего, кроме того, что отец поцеловал ее, сказал, что любит, а затем решительно направился в дом.

То, что она вспомнила дальше, заставило ее ахнуть. Она задыхалась, не в силах дышать. Ее мысли метались. Ее сердце бешено колотилось.

Бейли сделала глубокий, прерывистый вдох и закричала.